обнимашками и словами благодарности от американок.
— Так значит, кассету с записью нам взять нельзя? — после восхвалений всех нас спросил посланник.
— Это решать мистеру Тейлору — он же будет заниматься продюсированием, — сказал я и пояснил: — Но вообще это нежелательно. Вдруг случайно материал уйдёт в свет? Это уменьшит эффект неожиданности и может погасить необходимый первоначальный интерес у потенциального будущего поклонника таланта ваших дочерей.
— Ах, как жаль, — вздохнул тот.
— Александр, — вошёл в разговор продюсер, — твои слова справедливы. Но в нашем случае, передав кассету с записями, мы не будем подвергать будущую премьеру клипов опасности. Я уверен, уважаемый заместитель посла, человек, имеющий допуск к государственной тайне, умеет хранить секреты. И если мы его попросим никому не показывать кассету до премьеры клипов, то он так и сделает.
Получив заверения посланника, что всё будет именно так, как сказал мистер Тейлор, отдал кассету с записями Сегурко и попросил того сделать ещё две копии.
— Ну так что, включай свой «Фильм о фильме», а то мне в посольство надо, — обратился ко мне Лебедев. — Он долго идёт?
— Двадцать минут, — сказал я и, посмотрев на американцев, спросил: — Вы останетесь или пойдёте?
— Если вы не против, то мы бы с удовольствием остались посмотреть. Нам очень интересно узнать, как именно происходили съёмки сериала, который мы все так ждём, — ответил посланник.
— Мы не против. Только учтите — это черновик. «Фильм о фильме» пока не совсем готов. Это, если так можно выразиться, демоверсия будущей документалки, — улыбнулся я и, установив кассету в видеомагнитофон, выключил свет и нажал на кнопку «PLAY».
Экран стал чёрным, а затем появилась надпись:
«Одни на острове»
Пошли первые кадры картины, на которых было показано море.
— Далеко ли до Кубы? Многие считают, что да. Но мы поняли, что — нет! Куба не далеко! Куба — рядом!
Далее пошло видео, снятое с вертолёта.
— Наша съёмочная группа во главе с товарищем Васиным, под руководством товарищей Лебедева и Минаева и при помощи посольства СССР на Кубе, отправились на другой конец Света, чтобы снять необычный сериал.
— Во главе и под руководством по смыслу одно и то же! Грамотей! — прошептал мне на ухо Минаев.
— Я ж предупредил, что это — черновик, — отмахнулся я. — Не мешайте смотреть, сейчас будет интересное.
На экране появился пароход, а затем джунгли.
— А почему нет кадров, как мы приплыли? — шёпотом спросил Лебедев.
— А их кто-нибудь снимал? — хмыкнул я, обалдевая от простоты начальства.
Далее были показаны куски первого дня съемок, в том числе и тот, когда один из элитников бегает с разбитой головой рядом с самолётом.
Мой голос за кадром произнёс:
— И это была только первая жертва, которую потребовал Остров!
Далее изображение поменялось, и стали показываться вклеенные кадры, которые я отснял полчаса назад.
— Так трудно было вам снимать? — спросил меня интервьюер, коим был Толик — режиссёр монтажа.
— Естественно, да, ведь то, что сделали мы, не делал перед нами никто! — ответил Великий режиссёр.
— И в чём конкретно выражались трудности?
— Во всём! Нам предстояло покорить джунгли! А такого вида покорения не бывают без жертв. И Остров своё получил сполна!
— Что Вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что он взял с нас кровавую плату за аренду земли.
Пошла нарезка, показывающая, как наши элитники получают те или иные травмы.
Мой же голос за кадром в это время комментировал:
— Каждый наш шаг сопровождался жертвами. Нас кусали змеи, на нас нападали акулы...
Я продолжал перечисление ужасающих членовредительств.
Все присутствующие от испуга вжались в кресла.
Тем временем камера вновь показала меня.
— Расскажите, пожалуйста, о том, как всё началось?
— Расскажу! И как всё началось, и как всё закончилось, — продолжил мистифицировать Великий режиссёр загробным голосом: — В начале весны 1978 года с помощью вертолётов (тут в кадре появился вертолет, с помощью которого мы снимали видеоряд к клипу «Despacito») нас высадили посреди джунглей в голую степь!! Там не было ничего! Просто джунгли и всё. С нами были только руки и топоры. Но мы не дрогнули и приступили к строительству посёлка «других». И, естественно — кровь хлынула рекой...
Появились кадры, на которых народ кричит про акулу и показывает руками на море.
Ну и, собственно, дальше повествование пошло в том же стиле.
На экране появлялись кадры съёмок, их сменяли кадры с каким-нибудь ужасом и мой замогильный голос говорил, какие неимоверные трудности нам пришлось пережить.
В последних же кадрах была показана общая фотография всех принимающих участие в съёмках и мой голос, медленно, как будто бы мне было тяжело говорить, произнёс:
— К сожалению, до последней серии сериала смогли дожить не только лишь все из немногих. Остров снял с нас обильную кровавую жатву, и лишь некоторые из нас, в конце концов, сумели вырваться оттуда, чтобы рассказать людям о том, что там произошло.
Конец фильма
Я встал, включил свет и, зевнув, спросил:
— Ну как?
И хотя в первую очередь вопрос был обращён к Лебедеву, тот не ответил. Он продолжал сидеть, не двигаясь, и смотреть на пустой экран.
Минаев же повернул ко мне свою голову и ошеломлённо прошептал:
— Саша, у нас же с тобой вроде бы всё было хорошо. Мы же... Мы же помогали тебе во всём... Мы же всё делали для того, чтобы у тебя — у нас всё получилось.
— Да. Я это и не скрываю в этом документальном фильме, — не понял я. — Вам, что, показалось, что я себе всю славу присвоил? Так нет, я вас всех не раз упоминаю на протяжении всей картины. Естественно, за исключением товарища Кравцова. Из-за специфики его работы он будет упомянут только в титрах.
— Вот именно…
— Что не так? — всё равно не понял я и посмотрел на мидовца: — Товарищ Лебедев, Вы чего застыли? Скажите, Вам тоже не понравилось? Что именно?
Тот посмотрел на меня, чуть пожевал губы и спросил:
— Ты на что-то обижен? Мы что-то сделали тебе плохого, и