Это дает основание предполагать, что И. Джугашвили стал членом Кавказского союзного комитета не позднее конца августа — начала сентября 1904 г.
О том, что в августе 1904 г. он действительно находился в Тифлисе, свидетельствуют воспоминания Г. Бердзеношвили, который «в июле или начале августа» этого года приехал в Тифлис, поселился на Михайловском проспекте у своего родственника И. Хаситашвили и жил здесь до сентября. Ему запомнилось, что в это время рядом с ними снимал комнату И. В. Джугашвили{7}.
Правда, прожил здесь он недолго. Вскоре к нему нагрянули: жандармы и, не застав его, оставили в его комнате засаду. Арест, казалось, был неизбежен. Однако визит жандармов заметили соседи, поэтому, когда И. В. Джугашвили возвращался домой, из квартиры И. Хаситашвили ему был дан предупреждающий знак. И. В. Джугашвили вовремя повернул обратно и успел ускользнуть от преследования{8}.
По всей видимости, после этого Н. Аладжалова отвела И. В. Джугашвили к учителю Ашоту Оганезовичу Туманяну на Авчальскую улицу, дом 29{9}, а затем Коба уехал в Баку, где 7 сентября должно было состояться заседание комитета РСДРП{10}.
С этого момента до осени 1905 г. мы видим И. В. Джугашвили в постоянных разъездах, хронология и география которых до сих пор остаются не восстановленными.
Из Баку он уехал в Кутаисскую губернию, где провел некоторое время, разъезжая по отдельным селениям и, видимо, участвуя в создании тех самых местных организаций, которыми, как утверждал Б. Бибинейшвили, во второй половине 1904 г. покрылась вся Кутаисская губерния.
«В начале сентября 1904 г., — вспоминал Г. Такоишвили, — я сопровождал тов. Кобу в селение Джихаиши для создания организации. В Джихаиши мы останавливались в доме Алексея Хацава»{11}. Сохранились и воспоминания Алексея Максимовича Хацавы, подтверждающие данный факт{12}. По воспоминаниям Иллариона Вачарадзе, осенью 1904 г. И. В. Джугашвили приезжал в Хони и провел там около двух недель{13}. Тогда же, по свидетельству И. Мшвидабадзе, он посетил селение Кобулети, находящееся недалеко от Батума.
Во время этой поездки И. В. Джугашвили снова едва не оказался в руках жандармов. Незадолго до его приезда в Кобулети произошло убийство, на ноги была поднята местная полиция. Собрание, на котором планировалось выступление И. В. Джугашвили, пришлось отменить. Об этом он узнал только по прибытии. До отъезда обратно оставалось много времени, и он вместе с И. Мшвидабадзе пошел к морю. Здесь они привлекли к себе внимание пограничников. «Так как мы не были похожи на местных жителей, — вспоминал И. Мшвидабадзе, — то один из патрулей арестовал нас и повел в местечко Цихисдзири к своему начальству». Однако, как утверждал И. Мшвидабадзе, им удалось убедить пограничников, что они приехали в Кобулети на рыбалку, после чего их отпустили{14}.
И. В. Джугашвили вернулся к нелегальной работе, когда в стране назревал политический кризис, а внутри РСДРП развернулась острая борьба между двумя фракциями, возникшими летом 1903 г. на II съезде партии: большевиками и меньшевиками. Важное значение в этой борьбе имело совещание, состоявшееся во второй половине июля под Женевой. На нем было принято воззвание о необходимости созыва нового партийного съезда. Воззвание подписали 22 человека: А. А. Богданов, В. Д. Бонч-Бруевич, В. М. Величкина, Е. В. Голикова, Р. С. Землячка, Н. К. Крупская, В. И. Ленин, М. Лядов (Мандельштам), М. С. Ольминский и др.{15} ЦК РСДРП признал созыв нового съезда несвоевременным и тогда же, в июле, печатно выступил с соответствующим заявлением{16}. В результате во второй половине 1904 г. — начале 1905 г. вокруг вопроса о созыве съезда развернулась острая борьба, в которую оказался втянутым и Кавказский союз РСДРП.
Посетившему Кавказ представителю ЦК РСДРП И. Ф. Дубровинскому удалось убедить Совет Кавказского союза, Тифлисский и Имеретино-Мингрельский комитеты присоединиться к июльскому заявлению ЦК{17}. Однако после того как здесь побывали посланцы Бюро комитета большинства Р. С. Землячка и Ц. С. Зеликсон, начался переход некоторых партийных организаций в оппозицию к ЦК РСДРП{18}.
Первым это сделал Имеретино-Мингрельский комитет, который в значительной степени под влиянием И. В. Джугашвили пересмотрел свое первоначальное решение и высказался за созыв съезда{19}. Не позднее 3 (16) сентября из Тифлиса было получено письмо В. С. Бобровского об отрицательном отношении к заявлению ЦК РСДРП со стороны Союзного комитета{20}, а 26 сентября (9 октября) — от Р. С. Землячки «с известием, что Кавказский союз весь присоединился к воззванию 22-х»{21}.
К этому времени И. В. Джугашвили удалось получить адрес находившегося в Лейпциге М. Давиташвили, и он вступил с ним в переписку. Первое известное нам письмо было направлено из Кутаиса на имя М. Давиташвили не позднее 30 сентября 1904 г. В этом письме И. В. Джугашвили критиковал позицию Г. В. Плеханова как лидера меньшевиков и писал: «Здесь был один приехавший из ваших краев, взял с собой резолюцию кавказских комитетов в пользу экстренного съезда. Напрасно смотришь на дело безнадежно: колебался только Кутаисский комитет, но мне удалось убедить их»{22}.
Это письмо представляет интерес в двух отношениях. С одной стороны, оно свидетельствует о первых известных нам контактах И. В. Джугашвили с эмиграцией, с другой стороны, интересно тем, что стало известно В. И. Ленину, и таким образом произошло их заочное знакомство{23}. Позднее И. В. Сталин сдвинул этот эпизод на год вперед, живописав, как непосредственно обратился к В. И. Ленину с письмом из сибирской ссылки и получил от него ответ{24}.
Осенью 1904 г. И. В. Джугашвили снова появился в Тифлисе. По всей видимости, на этот раз он поселился на квартире Артема Торозова, который позднее писал: «Тов. Коба оста[ва]лся у нас две недели, <…> в продолжение этого времени он редко выходил <…>. К нему приходили Камо, М. Бочаридзе, и они совещались»{25}. Точная дата приезда И. В. Джугашвили неизвестна, но ориентировочно определить ее можно. Дело в том, что в 1904 г. С. А. Тер-Петросян (Камо) был арестован, некоторое время провел в батумской тюрьме, сумел бежать из нее и возвратился в Тифлис 1 октября{26}. Это значит, что И. В. Джугашвили снова обосновался в Тифлисе не ранее этой даты.
В конце ноября 1904 г. в Тифлисе в столярной мастерской М. Чодришвили состоялась партийная конференция Кавказского союза РСДРП. В ней приняли участие 12 человек: шесть — с решающим голосом, шесть — с совещательным (М. З. Бочаридзе, И. В. Джугашвили, Л. Б. Каменев, Г. С. Согоров, В. К. Таратута, А. Г. Цулукидзе, М. Г. Цхакая, З. Чодришвили, С. Г. Шаумян и др.){27}.
На конференции обсуждались следующие вопросы: «об отношении к партийным центрам», «о съезде», «о Бюро», «о литературе большинства», «о настоящем историческом моменте», «о либералах», «о бюджете Бюро», «об изменениях в Уставе Кавказского союза», «о брошюрном издании», «о листках», «о бюллетенях», «о листке и органе», «об использовании для переводов статей из „Социал-демократа“» и «о националистах». Среди этих вопросов особое значение имели два: отношение к созыву III съезда РСДРП и к так называемой земской кампании{28}.
Ноябрьская конференция создала специальный орган — Кавказское бюро, перед которым была поставлена задача «принять все необходимые, по его мнению, меры по подготовке съезда»{29}. Персональный состав Бюро неизвестен, но есть основание предполагать, что одним из его членов был И. В. Джугашвили.
Конференция закончилась 29 ноября{30}, в тот же день ее участники стали разъезжаться{31}. Видимо, именно тогда И. В. Джугашвили совершил поездку в Чиатуры, где останавливался в доме марганцепромышленника Бартоломе Кекелидзе{32} и, по свидетельству Виктора Бакрадзе, пробыл здесь два дня{33}, после чего вернулся в Тифлис, а оттуда сразу же выехал в Баку.
5 декабря там началась забастовка некоторых нефтепромышленных предприятий{34}, инициатором которой являлась «Балахано-Биби-Эйбатская группа», группа рабочих, во главе которых стояли братья Шендриковы. Между тем Бакинский комитет РСДРП считал стачку несвоевременной{35}.
Как вспоминал рабочий П. И. Бочаров, для обсуждения этого вопроса не позднее 9 декабря был созван митинг, на котором присутствовал И. В. Джугашвили. Еще до принятия митингом решения появилась полиция. Многие были арестованы, среди них и автор воспоминаний. Через два дня (не позднее 11 декабря) он был освобожден, после чего (не позднее 12-го) состоялся новый митинг, который и принял решение о поддержке начавшейся забастовки и превращении ее во всеобщую{36}.