Читать интересную книгу "Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Amazerak"

— Спасибо! Большое вам спасибо, Алексей, а то нам бы пришлось долго возиться с этими недоумками. А как вы появились, так они сразу дёру дали. Но постойте… если мне не изменяет память, вы никогда не были одарённым.

— Благотворно сказалась жизнь в Москве. Пусть с опозданием, но мой дар всё же проснулся. А кто это такие, позвольте спросить? Почему они на вас напали?

— Старая семейная ссора. Боюсь, долго рассказывать. Мне ещё надо за пленником присмотреть. Но если хотите услышать всю историю, приходите завтра вечером на ужин.

— С радостью зашёл бы к вам в гости, однако завтра я должен возвращаться в Москву. Учёба и прочие дела не позволяют задержаться дольше.

— Понимаю, очень жаль, однако это моя вина. Если б я знал, что вы здесь, пригласил бы вас заранее. Когда приедете снова, обязательно заглядывайте.

— Разумеется. И да, спасибо, что вступились, когда к нам приехали люди Шереметевых.

— Те разбойники-то? — угрюмо хмыкнул Горбатов. — Нечего им здесь делать. Этих грабителей надо пинками гнать отсюда, а то и вовсе стрелять. Мне право жаль, что так получилось с вашим отцом. Поэтому, не стоит благодарности. Мы ж соседи, в конце концов.

Я обещал зайти к Горбатову в гости, как только снова приеду в Ярославль. Человек этот мне показался интересным, с ним неплохо было бы установить более тесный контакт. Однако в понедельник я уже собирался вернуться к учёбе и потому в субботу не смог принять приглашение.

Попрощался и отправился обратно к нашим машинам. Среди моих людей никто не пострадал, если не считать трёх призванных духов, погибших в неравном бою.

Случай в усадьбе Горбатовых был весьма показательным. Обычная семейная ссора. Возможно, кто-то кого-то оскорбил, или кто-то с кем-то подрался на дуэли, и это привело к кровавой стычке двух родов. Пока подобные разборки происходили не так уже и часто, но к середине тридцатых такой способ решения проблем получит более широкое распространение.

Когда мы прибыли домой, нас уже ждали слуги, которые приехали, чтобы повидаться со мной. Целый месяц они носа не казали в усадьбу, поскольку делать тут было нечего. Кто-то даже нашёл новую работу.

Приехали дворецкий Гордей — крупный видный мужчина с седой шевелюрой, его жена Марфа и горничная Ирина — полная женщина лет тридцати. Эти трое и садовник были самыми старыми слугами моей семьи, но никто, кроме Фёдора, к сожалению, магическими или эфирными способностями не обладал.

Валентин собирался их всех уволить, однако я не стал это делать, поскольку мне требовалось, чтобы кто-то присматривал за моей недвижимостью. Доставшиеся в наследство квартиры я планировал сдавать в аренду, кто-то должен был этим заниматься.

Объяснив ситуацию, раздав указания и пообедав, я приступил к тому, для чего приехал, то есть к осмотру вещей покойных родителей.

Ближе к вечеру связался с Валентином. Звонил днём, но тот не брал трубку. Пообщаться со своим троюродным братом удалось лишь после ужина. Разговаривали в обычной вежливой манере, однако Валентин не выказал большой радости, когда я сообщил ему, что вернул фамилию. Понятное дело: то бы всё наследство досталось ему, как ближайшему родственнику, а теперь он получит шиш с маслом, да ещё и кофейни будет вынужден продать за полцены.

Тем не менее, о сделке мы с ним договорились, и Валентин обещал отправить в Москву доверенное лицо уже на следующей неделе.

Остаток вечера я разбирал вещи и бумаги Василия Дубровского. Ничего ценного, понятное дело, не нашёл. Все драгоценности грабители Шереметевых прибрали к рукам. Из оружия обнаружил лишь офицерскую саблю конца девятнадцатого века и старый капсюльный револьвер Кольт. Он не заинтересовал дружинников, поскольку, видимо, не представлял собой ничего примечательного.

Среди бумаг тоже не оказалось чего-либо интересного: какие-то счета, расписки и прочее. Все документы, представлявшие юридическую ценность, хранились у господина Колотило, а здесь осталась обычная макулатура.

А вот фотографии грабители не тронули. Я нашёл несколько семейных альбомов, какие-то наградные грамоты и даже пара медалей, оставшиеся от Николая Дубровского — нашего славного предка, построившего завод и участвовавшего в русско-турецкой войне. Даже его военная форма сохранилась с тех лет.

Близилась ночь. За окном царила непроглядная темень. Фонари горели лишь возле ворот, крыльца и гаража. По дорожке, ведущей к особняку, прохаживался взад-вперёд один из стражников. Остальные слуги и стражники разместились в пристройке и во флигеле. Барский дом опустел.

Я разжёг камин в кабинете, включил настольную лампу с зелёным абажуром и при её свете просматривал кипу альбомов и тетрадей, найденных в доме.

Дверь приоткрылась, и Лиза проскользнула в комнату:

— Не помешаю?

— Нет, конечно.

Она уселась на большой кожаный диван в углу. На ней были синяя юбка со складками и белая блузка, в руке Лиза держала бокал красного вина.

— Как продвигаются дела? Нашёл то, что хотел?

— Фотоальбомы разве что, — ответил я. — Медали прадеда, кое-какие вещи, старый кольт, и куча каких-то записей, значение которых я даже понять не могу. Цифры, сокращения… Вот здесь, кажется, что-то про хозяйственный инвентарь. А ты смотрю, нашла кое-что интересное.

— Да, нашла, — игриво произнесла Лиза. — У вас в баре хранится отличное вино. Вот я и подумала, зачем ему пропадать? Не возражаешь?

— Да хоть всё выпей. В Москву я его точно не повезу.

Лиза хихикнул. Она уже была слегка подшофе.

— Как настроение? — спросил я.

— По-разному, — пожала плечами Лиза. — Иногда, как будто, забываешься за всеми этими делами, а потом опять вспоминаешь, и сразу становится грустно-грустно. Может быть, вино позволит совсем забыться?

— Лишь временно.

— Хотя бы так.

Заметив, что я открыл очередной семейный фотоальбом, Лиза подошла ко мне и, облокотившись на стол, стала рассматривать снимки. Её лицо оказалось совсем близко.

— Мне нравятся старые фотографии. Помнишь, мы рассматривали их всей семьёй?

— Разумеется, — ответил я, напрягая голову, чтобы из мутной пелены воспоминаний вычленить детали. Ничего не получалось.

— О, вот вы с братом. А это мы все вместе. А это где вы? — спросила она, ткнув пальчиком в фотографию, на которой было запечатлено семейство Дубровских на морском побережье.

— Крым, кажется.

— Да-да, вы туда ездили, помню. Тебе там понравилось?

— Да, нормально. Море, горы…

— А я на юге никогда не была. Может быть, стоит съездить? Поедем, когда у тебя будут летние каникулы? Мне ужасно хочется попутешествовать.

— До них дожить надо, — усмехнулся я.

— У тебя опять какие-то мрачные мысли.

— Реалистичные.

Мы продолжили рассматривать альбом. Я то и дело бросал взгляд на Лизу. Её нежный овал лица, чувственные губы и бархатистая кожа так и манили. Эта близость меня заводила. Я задолбался постоянно сдерживаться. В конце концов, даже если у нас что-то произойдёт, кому какое дело?

Я легонько провёл рукой по щеке Лизы, но та как будто не заметила этого. Затем коснулся своими губами её губ.

— Ой, ты что делаешь, — Лиза заулыбалась и захлопала своими длинными ресницами.

— Просто захотелось тебя поцеловать. Сложно удержаться, когда ты так близко.

На лице Лизы расплылся румянец, но она не ушла.

— Можно ещё раз? — спросил я.

— Да, — кивнула девушка.

На это раз поцелуй получился долгий.

— Где ты так научился целоваться? Ещё, — сказала она, когда я остановился.

Лиза села мне на колени, и мы продолжили. Мои руки стиснули талию девушки и стали подниматься к груди. Лиза обняла меня за шею и расслабилась, полностью отдавшись моей воле.

Я подхватил её на руки, и мы переместились на диван, где прелюдия перетекла в жаркое соитие.

Утром за завтраком Лиза то и дело кидала на меня игривые взгляды, как бы спрашивая: «Помнишь, что у нас было ночью? Это было просто великолепно. Знаешь, я не прочь повторить». Что-то подобное она мне сказала вчера, а сегодня это же читалось в её глазах. Я надеялся, что немного плотских утех отвлекут девушку от тоски по покойному мужу. Его уже не вернуть, а дальше жить как-то надо.