— Что-то не так в гостинице?
— Нет, там все хорошо, взломов больше не было.
— Но?
— Ирис сегодня утром в баре нашла другую куклу. Она была одета в ткань от твоей рубашки…
— И?
— Ее нога была сломана.
— Какая нога?
— Я спросила у Ирис то же самое, — ухмыльнулась Адриан. — Это была левая нога.
— Ха! У меня правая нога сломана, и кукла здесь не причем.
Адриан закатила глаза: — Тем не менее твоя нога сломана.
— Правильно, но это не имеет никакого отношения к кукле пупу.
— Кукле вуду, — исправила Адриан.
— Нет, пупу, потому что эти куклы не что иное, как фигня, если ты не веришь в ее власть.
— Ты права, — сказала Адриан, но я могла бы, глядя на ее лицо, сказать, что мой аргумент не очень-то ее успокоил.
— Это совпадение, любовь моя. Кроме того, ты прекрасно знаешь — насколько я тупа, рано или поздно это обязательно произошло бы.
— Это реально обнадеживает.
Мы собрались вокруг минивэна, а мама и Ванда спорили — кто из них поведет машину.
— Давайте, я поведу, — предложила я. Они повернулись ко мне и посмотрели на мои ноги, а затем возобновили спор. Мама четко заявила, что это ее машина и она ее поведет.
Мы с Адриан забрались на заднее сиденье машины. Ванда, которая не была католиком, перекрестилась и села вперед на пассажирское сидение. Я наклонилась к Адриан и прошептала ей на ухо:
— Пристегни ремни, и тебе, возможно, захочется закрыть глаза, — мы выехали из гаража и поехали вниз по подъездной дорожке, а я уже чувствовала себя как в Mach — 5{25}.
Поскольку Новый Орлеан находится ниже уровня моря, его дороги — одни из самых худших в стране. Но что еще хуже — так это дубы. Они растут здесь веками, и их корни растут под дорогами, добавляя им деформации. Большинство водителей проявляют осторожность при движении по таким дорогам, но моя мама — не большинство. Мы пролетели в воздухе по крайней мере три раза, прежде чем добраться до главной дороги. Подвеска фургона скрипела и стонала от таких злоупотреблений.
— Мама, полегче. Помни, что моя нога уже сломана!
Она повернулась, посмотрела на меня и извинилась. Мы все трое закричали от ужаса, потому что она отвернулась от дороги. А когда мама выехала на окружное шоссе, Адриан вспомнила о данном мной совете и спрятала свою голову на моем плече. Рассказывая и показывая местные достопримечательности, мама поворачивала голову в их сторону, и колеса от машины тоже поворачивались в ту же сторону. Машина хаотично меняла полосы, заставляя другие автомобили сворачивать в стороны, чтобы не врезаться в нас. Сигналы гудели, шины визжали, Ванда молилась вслух, а мама ехала дальше, не обращая ни на кого никакого внимания.
Когда мы приехали в торговый центр, Ванда вышла из машины на шатающихся ногах и взглянула на меня.
— Когда мы начнем спорить о том, кто повезет нас домой, вы поддержите меня, или у тебя будет сломано больше, чем одна нога.
Я не поняла: или она угрожала мне сломать еще что-то, или предупреждала меня, что мама убьет нас всех?
Войдя внутрь торгового центра, мама и Ванда отправились искать информационный центр, где хранились коляски.
— Эй, Адриан, посмотри на это!
Я побрела к ближайшему магазину, надеясь, что они отвлекутся и забудут о коляске. Уловка сработала, но очень ненадолго, а потом мама как собака, унюхала их, и моя задница тут же оказалась прикована к одной из этих колясок.
Я ехала с угрюмо-капризным выражением на лице. Лишенная независимости, я стала предметом прихоти моего водителя. Этим водителем была Маргарет Тейт. Коляску она вела так же, как водила машину. Мы врезались во все стены, двери, скамейки и глупых пешеходов, которые имели неосторожность оказаться возле нас.
Но самым худшим было то, что она завалила меня одеждой, которая по ее мнению выглядела бы на мне замечательно.
Адриан — моя любовь, мое сердце и мой конченый предатель — с удовольствием наблюдала за всем этим и, судя по ухмылке, наслаждалась моим нескончаемым спором с мамой.
— Я ненавижу розовый!
Мама поднесла мне еще один свитер для оценки.
— Ненавижу свитера под горло!
Она не поняла моих намеков и подняла перед моим носом еще один.
— Ненавижу цветочные принты!
— Хайден!
— Мама!
— Ладно! — сдалась мама, драматически выдохнув. — Есть ли здесь что-то, что ты не ненавидишь?
— Ты видишь на столе лежат полосатые свитера, вот они больше в моем стиле.
— Да, но они же такие мужественные на вид? — сказала она, нахмурившись.
— Мама, посмотри на меня, — я указала на себя пальцем. Я одета была в старый растянутый свитер и обрезанные джинсы, штанины которых были мне до колен.
— Ты видишь что-нибудь на этом теле, что говорило бы, что я Принцесса В Розовом С Цветочным Принтом? Я не хочу выглядеть, как дровосек, но я не собираюсь выглядеть, как Барби.
Мама выпустила еще один длинный выдох.
— Хорошо.
Я попыталась сама подъехать к одежде, которую хотела посмотреть, но костыли, лежащие у меня на коленях, цеплялись за все. В отчаянии я зарычала и посмотрела на маму, улыбающуюся мне мило и фальшиво.
— Мама, ты бы подтолкнула меня к тем мужественным свитерам, которые ты так ненавидишь!
— Ты не будешь мешать мне делать покупки! — предупредила она.
Следующая битва воплей произошла возле кассы. Мы с Адриан выбрали свитера друг для друга, а мама решила, что она должна заплатить за них.
— Мама, мы сами заплатим, — сказала я так вежливо, как смогла.
— Я хочу сделать это для вас обеих, — ответила она и, отпихнув Адриан с ее картой, подала продавцу свою собственную.
— Ну, тогда я покупаю обед, — сказала я. Мама закончила оплату и повернулась ко мне.
— Хайден Мэри, я буду платить за то, за что считаю нужным, и я не хочу больше слышать твоих споров о деньгах.
Я вжалась в кресло настолько, насколько оно позволило мне.
— Мама, я просто не хочу, чтобы ты тратила на нас много денег. Ты редко что покупаешь для себя.
— Я не могла тратить на тебя деньги, когда ты училась в начальных классах, — с грустью сказала она. — Позволь мне сделать это сейчас.
— Ладно, я хочу стейк на обед.
Теперь на повестке дня были брюки. Мы отправились в один из крупнейших универмагов на поиски джинсов, которые, как я поняла после, невозможно надеть на мой гипс. Я выбрала себе двое брюк карго с широкими штанинами, а Адриан несколько джинсов. У каждой из нас было по два наряда от мамы, и их нам должно хватить на пять ближайших дней, если погода останется такой же прохладной. Мы с Адриан были весьма довольны этим, а мама — нет.
— Хайден, если ты собираешься стирать их каждый день, то до конца недели изорвешь их на куски, — сказала она.
Адриан вмешалась, пытаясь спасти меня.
— Эта одежда не потребуется нам на острове, там всегда тепло. Вы и так были щедры к нам. Мы не можем позволить себе и дальше пользоваться вашей щедростью.
Мамины глаза смягчились, когда она рассматривала Адриан.
— Вы можете оставить эту одежду здесь в доме и пользоваться ей, когда снова вернетесь сюда в холодную погоду, — она коснулась руки Адриан и сказала, — ты же вернешься сюда, не так ли?
— Да, мэм.
— Тогда мы должны посетить еще несколько магазинов, — сказала мама. — Считайте, что это ранние рождественские подарки от меня.
Наш шопинг продолжился, и я боялась, что где-нибудь мама и Адриан обязательно сцепятся рогами. Адриан увидела свитер, который ей понравился, но когда она увидела ценник, то сразу передумала. Мама пыталась уговорить ее, я даже предложила оплатить его, когда подумала, что Адриан неудобно от того, что мама платит за нее. Но Адриан топнула ногой и все дебаты прекратились. Так я и моя мама узнали, что у Адриан были свои границы, и в отличии от моих, мама не собиралась нарушать их.