– Привет, Лазарус. – Он соединил руки со старшим братом и повел свой разговор.
***
– Эдвард!
– Хм-м? – Эдвард яростно писал за столом. Он уже давно снял камзол и жилет, а манжеты его рубашки пестрели чернильными пятнами.
Свечи догорали. Анна подозревала, что Дреари отправился в постель после того, как отправил им ужин на подносе. Тот факт, что дворецкий не побеспокоился накрыть стол в столовой для трапезы, красноречиво говорил о его опыте со своим хозяином после лекций «Аграрного клуба».
Эдвард писал опровержение сэру Лазарусу с тех пор,как они вернулись.
Она вздохнула.
Встав, она подошла к столу, за которым работал Эдвард, и начала играть с газовым шарфом, продетым в вырез ее платья.
– Уже довольно поздно.
– В самом деле? – Он не поднял глаз. – Да.
Она присела на край стола и наклонилась к его локтю.
– Я так устала.
Шарф свободно опустился на одну из грудей. Рука Эдварда замерла. Он повернул голову, чтобы рассмотреть ее пальцы у груди, лишь в нескольких дюймах от его лица.
Ее безымянный палец направился в ложбинку между грудей и опустился туда.
– Ты не думаешь, что пришло время отправляться в постель?
Внутрь. Наружу. Внутрь. Наружу. Эдвард вскочил на ноги, чуть не сбив ее. Он схватил ее и высоко поднял на руках.
Анна обняла его за шею, прижавшись.
– Эдвард!
– Дорогая? – Он вышел из двери кабинета.
– Слуги.
– Если ты думаешь после этого небольшого показа, – он преодолевал по две ступеньки за один шаг, – что я буду терять время, беспокоясь по поводу слуг, ты не знаешь меня.
Они оказались в прихожей верхнего этажа. Эдвард прошел мимо ее комнаты и остановился у своей.
– Дверь, – подсказал он.
Анна повернула дверную ручку, и Эдвард толкнул ее плечом. Внутри его спальни она заметила два тяжелых стола, покрытых книгами и бумагами. Остальные книги были в беспорядке разбросаны на стульях и на полу.
Он пересек комнату, чтобы опустить ее рядом со своей огромной кроватью. Не говоря ни слова, он повернул ее и начал расстегивать платье. Она затаила дыхание, неожиданно почувствовав робость. В первый раз она начала их игру, когда он знал, что это она. Однако его, казалось, не отпугнула ее смелость. Он был далек от этого. Она чувствовала грубоватые пальцы, касающиеся ее спины, через слои одежды. Платье спало с ее плеч, и Эдвард потянул его вниз, чтобы она высвободилась из него. Он медленно развязал ее нижние юбки, одну за другой, и расшнуровал корсет. Она стояла перед ним в одной только сорочке и чулках. Веки его отяжелели, а глаза стали сосредоточенными, когда он потер большим пальцем о бретельку ее сорочки.
– Красиво, – прошептал он.
Эдвард наклонился и коснулся поцелуем ее плеча, когда упала бретелька. Она задрожала – то ли от его прикосновения, то ли от взгляда в его глазах, она не знала. Она больше не могла притворяться, что их связывает лишь физический акт, и ему, должно быть, передались ее эмоции. Она чувствовала себя уязвимой.
Его губы скользили по ее чувствительной коже, и он сжимал ее. Он переместился к другому плечу, и та бретелька тоже упала. Нежно он по дюйму спустил вниз переднюю часть ее сорочки, обнажая груди. Ее соски уже затвердели. Он взял обе груди в свои теплые и властные ладони. Он, казалось, изучал контраст между своими темными руками и обрамляемой ими ее белой кожей. Высоко на его скулах запылал румянец. Анна вообразила, как ее бледно-розовые соски выглядывают между его мозолистыми пальцами, и ее голова откинулась назад, будто потяжелев.
Он поднял ее груди и сдавил.
Анна толчком прижалась к его рукам. Она чувствовала его взгляд на своем лице, затем он полностью снял с нее сорочку и поднял ее на кровать. Она наблюдала, как он быстро сбросил одежду и опустился рядом с ней. Его рука прошлась по ее обнаженному животу. Она подняла руки, чтобы притянуть его к себе, но он нежно взял их за запястья и положил за голову. Затем он скользнул вниз по ее телу, пока его голова не оказалась на уровне ее живота. Он положил руки на внутреннюю часть ее бедер и раздвинул ей ноги.
– Есть нечто, что я всегда хотел сделать с женщиной. – Его голос окутывал ее черным бархатом.
Что он имел в виду? Потрясенная, она сопротивлялась. Конечно же, он не хотел посмотреть туда? Сейчас это совсем не так, как сегодня утром, когда она была полусонная.
– Это не то, что мужчина может делать с проституткой, – сказал он.
О господи, сможет ли она сделать это? Показать себя в таком интимном месте? Она выгнула шею, чтобы взглянуть ему в лицо.
И встретила неумолимый взгляд. Он хотел этого.
– Позволь мне. Пожалуйста.
Зардевшись, она снова легла, уступая его желанию. Она позволила наполовину раздвинуть свои колени, чувствуя себя почти так, словно она предлагала ему подарок любви. Он посмотрел вниз на ее расставленные ноги, затем раздвинул их еще больше, пока не смог стать на колени между ними. Она зажмурила глаза, неспособная наблюдать, как он исследует ее.
Он больше ничего не делал, и, наконец, она не могла больше выносить ожидания. Она открыла глаза. Он пристально смотрел на ее тело, на ее таинство его ноздри трепетали, а рот изогнулся и приобрел такое собственническое выражение, что лицо стало почти страшным.
Анна почувствовала непреодолимое желание.
– Ты нужен мне, – прошептала она.
Затем он действительно шокировал ее. Он качнулся вниз и прошелся языком как раз по ее лону.
– О-о!
Он посмотрел ей в лицо и облизал губы.
– Я хочу пробовать тебя на вкус, и облизывать, и сосать до тех пор, пока ты не забудешь, как тебя зовут. – Он улыбнулся хитро. – Пока ты не забудешь, как зовут и меня.
Она изогнулась, и у нее перехватило дух от его слов, но его руки лежали теперь у нее на бедрах, прижимая к постели. Его язык исследовал складки ее женственности, каждое лобзание направлялось прямо в ее центр.
И она потеряла разум. Долгий низкий стон вырвался из ее уст, и она вцепилась в подушки по бокам от себя. Ее бедра сопротивлялись. Но он не собирался отступаться от своих намерений.
– Эдвард! – Его имя вырвалось у нее, когда волна тепла затопила ее тело, прокатившись к кончикам пальцев. Теперь он нависал над ней и вторгся в нее, прежде чем она смогла открыть глаза. Она задрожала и сжала его, когда он ударился о ее чувствительную плоть. И ощутила, как волна снова поднимается. Бедра, подрагивая, беспомощно открылись, и она снова подняла таз, чтобы упереться в его твердость. Он ответил, сунув руки под ее колени и толкая ее ноги по направлению к плечам. Она была открыта насколько только возможно, обнаженная и покорная, когда он любил ее. Когда она приняла все, что он должен был дать.