Читать интересную книгу "Не грози Дубровскому! Том 13 - Антон Панарин"

я откуда знал, что так выйдет⁈ — ответил Григорий, лупя молнией по стеклянным созданиям, но это было бесполезно. Эта стихия на них совсем не действовала.

— Все ко мне! — выкрикнул Лев, создавая пламенный купол вокруг нас.

Так мы и поступили. Встали ближе, и наблюдали, как стеклянные жители этого мира плавятся, приближаясь к барьеру. Правда, стеклянная живность была вовсе не глупой. Пару минут они атаковали нас, выстреливая прозрачными иглами, влетая в барьер на полном ходу, пытаясь обойти его под землёй, но очень быстро существа поняли, что нас не достат,ь и прекратили самоубийственную атаку.

— Фух. Вроде, остановились, — радостно сказал Лев и улыбнулся.

— Ага. Ждут, пока у тебя закончится мана. — Я кивнул в сторону существ, которые замерли в десятке метров от нас, готовясь в любую секунду продолжить атаку.

— И что будем делать? — спросил Картаполов.

— Да, Григорий. Что же мы будем делать? — переадресовал я вопрос Оболенскому.

Зачем я это сделал? Да всё просто. Большая сила — это большая ответственность. И пока он на себя эту ответственность не возьмёт, то и силу не сможет заполучить. Пусть решает, как же нам выжить в этой заварушке.

— Давайте уйдём через портал и найдём другой путь, — уверенно заявил Гриша, достал портальный камень и… Ни-че-го. Из-за структуры этого пласта реальности, порталы здесь не открывались, можно было войти и выйти лишь через пробой. А тот пробой, через который мы вошли, уже захлопнулся.

— Оболенский, тик-так, тик-так. Мана с каждой секундой заканчивается всё быстрее. Думай. Думай, — поторопил его я.

Григорий одарил меня суровым взглядом, и под его черепной коробкой закипел мыслительный процесс.

— А что если…? — начал было Лев, но я его придавил взглядом, и он умолк.

— Этот мир не проявлял к нам враждебности, пока я не уничтожил цветок, а после, после… — сбивчиво прошептал Гриша. — Такое ощущение, что все существа здесь связаны одной нервной системой.

— Всё так. Думай дальше. А лучше, закрой глаза и сосредоточься на окружении, — подтвердил я его догадку и дал подсказку.

— А значит… Значит где-то есть центр сопряжения, — догадался Оболенский и наконец-то закрыл глаза, впав в медитативное состояние. — Нам туда! — Указал он пальцем налево.

Лев тут же посмотрел на меня, и я кивнул, давая согласие на движение по выбранному маршруту. Бежали мы минут сорок. Пламенный барьер оплавлял всё вокруг, сапоги прилипали к вязкому стеклу, которое нас не обжигало. Спасибо благословению, которое на нас наложил Лев. Иначе наши вещи, да и мы сами, уже бы давно сгорели от дикого жара.

Спустя сорок минут мы прибежали к холму, на вершине которого виднелся ярко-желтый жужжащий рой. Даже издалека я сумел понять, что это светлячки. Но не обычные. По их стеклянным телам пробегали желтоватые разряды молний, из которых и состоял энергетический потенциал этого мира. Поэтому магия Григория на стеклянных тварях и не работала.

— Сейчас я жахну по ним, и всё закончится! — Лев потянулся к мане, но теперь его остановил Оболенский.

— Нет. Я чувствую… Чувствую их боль. Они… скорбят, — прошептал Григорий и двинул к границе барьера. — Ждите здесь, я… Я договорюсь.

— Ты из ума выжил? Тебя зарежут, как свинью! — выкрикнул Ершов и сделал шаг, чтобы остановить его. Заметив моё осуждающее выражение лица, Василий остановился и тише сказал мне. — Если он умрёт, это будет на твоей совести.

— Совесть? У Дубровского? — усмехнулся Оболенский. — Не смеши меня. Он выше этого понятия.

— А вот сейчас обидно было, — хмыкнул я, не переставая улыбаться. Ведь мой друг был в шаге от возможности вырасти или умереть. Тут как пойдёт.

Покинув барьер, Оболенский был мгновенно атакован со всех сторон. Мелкие насекомые, птицы и растения вспарывали его кожу, заставляя кровь литься на землю.

— Гриша! — выкрикнул Картаполов.

— Они не пытаются его убить. Просто возвращают причинённую боль, — прошептал, догадавшись, Лев.

Оболенский стоически поднимался наверх, обливаясь кровью, оставляя за собой красные следы. Порой он вскрикивал от боли, но продолжал идти. Спустя минуту атака стекляшек прекратилась. А гудение роя светлячков немного затихло. Оболенский, пошатываясь, поднялся на вершину холма, протянул руку к желтым жучкам и исчез. Рой набросился на него и поглотил скрыв от наших глаз.

— Можешь убрать барьер. Переговорный процесс начался, — сказал я и сел на землю.

Лев без вопросов выполнил мою рекомендацию, и нас действительно никто даже не подумал атаковать. Живность просто стояла в десяти метрах от выжженного на земле круга и безразлично пялилась на нас. Чем дольше мы ждали, тем сильнее светился рой светлячков. Пульсация света нарастала с каждой секундой. А спустя десять минут засветился так ярко, как будто родилось новое солнце.

Но и эта вспышка погасла. Рой расступился и в его центре показался Оболенский. Израненный, но живой. Улыбаясь, он направился к нам. Сделал пару шагов, оступился — и кубарем скатился со стеклянного холма что-то бережно сжимая в руке. Падение Григория завершилось прямо у наших ног. Я тут же создал целебные лозы, которые стали заливать многочисленные раны целебным соком.

— Смотрите, — прошептал Григорий и разжал ладонь, на которой ютился крошечный стеклянный светлячок. — Я чувствую, как наши души переплелись. Это…

— Это жучок, который в будущем может стать богом, — пояснил я. — Прямо как Гру. Из крошечной палки вырос в могучее божество/могучую сущность.

Друзья распахнули рты в удивлении и стали переглядываться. Так продолжалось до тех пор, пока Григорий не заговорил.

— Представьте, что было бы, если бы мы попытались атаковать этот рой?

— Давайте, покажу, что бы было. — Я призвал Клювика, погрузил друзей на коршуна и поднял его ввысь.

С высоты птичьего полёта открылся вид на десятки точно таких же скоплений светляков. Да, это зародыши божественных сущностей, но и их мощи хватило бы, чтобы уничтожить моих друзей. Меня — вряд ли, но вот