Нет, не укладывается в голове!
– А почему я до сих пор не попыталась это проверить? – вслух спросила я себя. – Что мне мешает?
По дороге на пресс-конференцию заскочила домой и забрала из шкафа трикотажное изделие, ставшее причиной мучительных размышлений, а также прихватила и ярлык на силиконовой верёвочке – с названием фирменного магазина.
Хорошо, что не выкинула!
Девушка за сверкающей стойкой напоминала Диту фон Тиз – и формами, и чёрными как смоль волосами, и искусным макияжем. Улыбаться она не спешила, наверное, боялась, что от лица отвалится кусок штукатурки.
– У меня нет чека, – сказала я ей. – Вы не могли бы его восстановить?
Девица вздохнула.
– А зачем вам? – спросила она. – Хотите вернуть вещь? Или что?
Взяв этикетку, она уставилась в компьютер и принялась щёлкать «мышью».
– Вовсе нет! Видите ли, занимаюсь домашней бухгалтерией. Веду таблицы, подшиваю чеки. Муж требует детального отчёта, – объяснила я на всякий случай, чтобы не волновать Диту фон Тиз. Вдруг она подумает, что я выискиваю недочёты в работе магазина. – И надо же, этот чек куда-то подевался. Муж меня убьёт.
– Из-за чека? – не поверила Дита.
– О! – удручённо покачала я головой. – Я даже столовые приборы должна класть строго перпендикулярно кромке стола и ровно в двух сантиметрах от тарелки!
– М-м-м…
– Гель для душа должен стоять между пеной для бритья и туалетной водой – и не иначе! – воодушевлённо продолжила я, набрав в грудь побольше воздуха. Меня уже несло. – А когда развешиваю в ванной полотенца – выравниваю края, не дай бог один край свесится ниже противоположного. Серые и чёрные пуловеры в шкафу лежат всегда на второй полке, а голубой, зелёный и с ромбами – на третьей. Ароматический пакетик от моли должен висеть между четвёртым и пятым пиджаком, но не между третьим и четвёртым. Ремни необходимо свернуть в кольца и выложить их на полке так, чтобы все кончики смотрели влево и воображаемый радиус, проведённый через центр окружности и кончик ремня, составлял угол в девяносто градусов с краем полки. А оргазма я обязана достичь на двадцать пятой фрикции, ни раньше, ни позже. Теперь вы понимаете, почему мне обязательно нужно раздобыть копию чека?!!
– Да! – в ужасе закричала Дита. – Конечно! Я сейчас всё сделаю!
Вскоре я уже сидела в машине и листала ежедневник. На чеке красовались дата и время: фиолетовая водолазка была куплена в этом магазине шестого сентября в третьем часу дня. А что я делала шестого сентября в районе двух? Так-так-так… Это был понедельник… В воскресенье утром я простилась с Евой и Мишуткой, – они заглянули ко мне по дороге в аэропорт, отправляясь в Турцию. В понедельник вечером я ходила в театр с Олегом (чтоб ему пусто было, негодяю!). А днём… Днём вкалывала, как ненормальная, вот и запись в ежедневнике свидетельствует о том же: на двенадцать у меня была назначена встреча в Ленинском районе, а на два – интервью в Центральном. И я отлично помню, как встречалась и беседовала с людьми – приехала ровно к назначенному времени, не опоздала. Иными словами, мне никак не удалось бы купить водолазку шестого сентября в два часа пятнадцать минут.
Значит, это сделала не я, а кто-то другой…
Тот, кто положил водолазку в мой шкаф.
Кто?!
Я сидела на пресс-конференции и машинально делала пометки в блокноте, хотя голова была занята другим вопросом: кто и зачем подбросил фиолетовую водолазку и как объяснить загадочные происшествия в квартире – ведь теперь я не могу всё списать на свою медикаментозную забывчивость.
Мобильник завибрировал в заднем кармане джинсов, – я выключила звук, когда началась пресс-конференция.
Это был Никита.
– Я уже дома! – радостно объявил он. – Мы с Генрихом решили немного передохнуть.
– Генрих у нас в гостях? – сдавленно прошептала я.
– Да нет, почему же? Мы разъехались, каждый в свою епархию. Взяли короткий тайм-аут. А то уже крышу сносит от напряжения. А ты, Юля, где? Приезжай скорее, я страшно соскучился.
– Не могу, – прошептала я, прикрыв рот рукой. – Тут пресс-конференция. Потом надо будет сразу же написать материал, его поставят в номер. В общем, вырисовывается полноценный рабочий день. Вернусь только вечером.
– Жаль! – расстроился Никита. – Всё равно, постарайся не задерживаться.
Вскоре мобильник вновь завибрировал в кармане. На сей раз позвонила Ева.
– Твоя мечта сбылась! – нервно сообщила она. – Мама вернула Мишутку. Кажется, они разругались в пух и прах. Что стар, что млад! А у меня важная встреча. Юль, ты не выручишь? Можно я сейчас тебе его подкину?
– Ева, но я не дома, а на пресс-конференции, – тихонько прошипела я в трубку. – И не знаю, когда удастся вырваться.
– Проклятье! Что же делать? Куда девать ребёнка?
– Возвращайся обратно к маме и умоляй о снисхождении.
– Да ни за что на свете! – огрызнулась Ева.
– Ой, я придумала! Езжай домой. Никита уже вернулся с работы. Отдай Мишутку ему.
– Правда? А можно? – засомневалась Ева.
– Можно. Думаю, оба парня будут безумно рады.
– Юля, спасибо!
Только к шести вечера удалось сдать материал и сбежать из редакции. Это закон подлости! Когда Никита отсутствует, у меня есть возможность болтаться дома неограниченное количество времени. Могу и вовсе не пойти на работу. Но вот любимый мужчина вернулся и готов вплотную заняться мною, а мне некогда предоставить себя в его распоряжение!
Обидно!
Конечно, шесть вечера – это не девять и не одиннадцать. Ещё успеем пообщаться. Если, конечно, Никита вновь не сорвётся в «Юниа-Транс» к Генриху – продолжать мозговой штурм.
Припарковав автомобиль с торца дома, там, где волшебным образом нашлось свободное местечко, я обогнула здание и сразу увидела Еву. Вернее, Евину спину! Подруга партизанила около трансформаторной будки, выглядывая из-за неё и что-то рассматривая… Заинтересовавшись, я подкралась сзади и тоже выглянула.
И увидела чудесную, но щемящую сердце картину.
На качелях сидел и тихо раскачивался Никита, а из плотного кольца его рук высовывался Мишутка, – торчала румяная от вечерней прохлады мордашка, топорщился из-под шапки светлый хохолок. Парни о чём-то переговаривались друг с другом, Никита улыбался, Мишутка держал блестящий револьвер и дрыгал ногами в ярких кроссовках…
– Очаровательная парочка! – с грустью выдохнула я.
Ева от неожиданности вздрогнула, обернулась и, увидев меня, непроизвольно отпрянула в сторону.
– А, это ты, – произнесла она смущённо. – Да, они мило смотрятся вдвоём. Уже минут десять стою и любуюсь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});