Да, война жестока, война ужасна. Но, может, именно эта война положит конец всем другим войнам, станет последней в истории человечества? «Всегда было интересно слушать, как Уэллс строит разговор, — вспоминал Форд Мэдокс Форд. — Сперва он произносил монолог, искусно замаскированный под беседу, и вел его, пока дискуссия не выходила на нужную позицию. Вот тогда он брался за дело! Он любезно позволял своим оппонентам вставить одно, ну два слова, а потом либо уничтожал их своей необыкновенной эрудицией, либо ловко сворачивал на другую тему».
2
Как серьезно отнеслись британские писатели к начавшейся войне, видно из открытого письма («О пророчествах м-ра Уэллса»), отправленного Конан Дойлом в газету «Дейли кроникл» 21 января 1916 года.
«Сэр, — писал Конан Дойл, — я с интересом и восхищением прочел статью м-ра Уэллса о возможном ходе войны. Думаю, однако, что он с излишней легкостью отвергает идею ее завершения полным крахом Германии. Блох (варшавский банкир и экономист, еще в 1898 году опубликовавший в Санкт-Петербурге исследование «Будущая война. Политические и экономические отношения». — Г. П.) был дальновидным мыслителем. Он ясно видел войну в окопах. Но он не учел мощи современных орудий и снарядов большой разрушительной силы. Если бы он принял это во внимание, то не стал бы торопиться с выводами. К концу сентября этого года силы Англии и Франции действительно были на пределе, но к весне их людские ресурсы и запасы снарядов сильно возрастут. А еще у них появится ценный опыт отдельных побед, которым они будут руководствоваться. Кроме того, они, несомненно, усовершенствуют свое защитное вооружение. Сейчас, на восемнадцатом месяце войны, вот что пишет мне один канадский полковник: «Мы только сейчас получили около пятидесяти касок для полка. Сколько солдатских жизней было бы спасено, случись это раньше…»
3
В 1915 году под псевдонимом Реджинальд Блисс Уэллс издал роман «Бун».
В России этот роман практически неизвестен. Историю литератора Джорджа Буна пишет другой литератор — Реджинальд Блисс, а сам Уэллс выступает всего лишь как автор предисловия. Сдержанность и раньше не была главной чертой Уэллса, а в «Буне» он разошелся вовсю. Там чрезвычайно много оскорбительного для немцев, для литераторов всех направлений, вообще для всего деградирующего человечества. Прочитав «Буна», Генри Джеймс откровенно написал Уэллсу: «Вам, кажется, не хватило живописности, стиля, того, что, собственно, делает литературу литературой». Уэллс так же откровенно ответил: «Что с того? Это для Вас литература — живопись. Это для Вас она является самоцелью, венцом всего. А для меня она — всего лишь то, что можно практически использовать».
4
В 1916 году Уэллс побывал на фронте. Там он встречался с авиаторами, к которым всегда был неравнодушен, осматривал артиллерийские батареи, через Северную Италию проехал к Карсо. «Живо помню, как мы шли по открытому полю, среди воронок и колючей проволоки, к окопам переднего края. Солнце ярко светило, в воздухе витало едва уловимое дуновение опасности. Вряд ли нас могли накрыть снарядами; артиллерийский огонь, который мы слышали, вели англичане…» И дальше: «Я никогда не хотел идти на фронт добровольцем (впоследствии эти взгляды Уэллс вложит в героя романа «Бэлпингтон Блэпский». — Г. П.), подвергаться муштре, отдавать честь, защищать железнодорожные мосты и водопроводные трубы от воображаемых немцев, рыскающих по ночам на проселочных дорогах Эссекса, охранять пленных в лагерях и тому подобное, зато один из моих из моих старинных замыслов («Сухопутные броненосцы», 1903) воплотился в виде танков, и просто удивительно, что мое воображение тут же не мобилизовали для их разработки…»
«Как-то ночью, — писал он далее, — я лежал, свернувшись в постели, и не мог уснуть. Окно было открыто, лил дождь, и вдруг, словно выхваченные вспышками, предстали в моем воображении затопленные, залитые грязью траншеи и жалкое шествие навьюченных тяжелыми вещмешками «томми», пробирающихся к передовой по мокрым и скользким доскам. Я знал, что люди часто тонут во время этих мрачных передвижений, а добравшиеся до передовой падают без сил, с ног до головы покрытые грязью. А припасов, которые они несут, всегда не хватает. Как же этого избежать? Я скатился с кровати и весь остаток ночи составлял некий план мобильной системы перемещения по подвесной дороге. Моя идея заключалась в том, чтобы в разных местах позиций установить столбы в форме буквы «Т», которые при помощи тросов можно — по мере необходимости — поднимать или класть на землю; перекладины столбов снабжены тягачами, электроэнергия на них поступает с движка…»
5
Воображение Уэллса работало, но все же главной работой 1916 года стал для него роман «Мистер Бритлинг пьет чашу до дна» («Mr. Britling Sees It Through»). За один только год «Мистер Бритлинг» выдержал тринадцать переизданий. Уинстон Черчилль и Джон Голсуорси поздравили Уэллса с удачей, даже Конан Дойл прислал приветственное письмо. Правда, молодой Хемингуэй огрызнулся издалека: «В те дни мы не доверяли людям, которые не побывали на войне». Зато Максим Горький не пожалел слов: «Дорогой друг! Несомненно, это лучшая, наиболее смелая, правдивая и гуманная книга, написанная в Европе во время этой проклятой войны! Я уверен, что впоследствии, когда мы станем снова более человечными, Англия будет гордиться тем, что первый голос протеста, да еще такого энергичного протеста против жестокостей войны, раздался в Англии, и все честные и интеллигентные люди будут с благодарностью произносить Ваше имя…» И Ребекка Уэст, перебравшаяся к тому времени в городок Мейденхед на Темзе (что страшно раздражало Уэллса, старавшегося держать свою любовницу подальше от Лондона) тоже написала одобрительную рецензию.
6 Отступление
Алексей Толстой (писатель):
«Прошлогоднее несчастье наше с третьей армией и затем отступление с Карпат, из Галиции и по всему фронту, изменило в корне отношение к нам англичан… (В феврале 1916 года Алексей Толстой в делегации с критиком Корнеем Чуковским и политиком В. Д. Набоковым побывал в Англии, и, в частности, у Уэллса, об этом он и пишет. — Г. П.) Англичане представляли Россию нечто вроде медведя — сильного, огромного и чрезвычайно охочего до сладких вещей. Наша беда, мужество и стойкость, с какими перенесли ее, впервые открыла для Англии человеческое, страдающее лицо России.
Они увидели, что мы не скрываем поражения, не просим пощады, но с новыми, большими силами поднимаемся на борьбу. Одним из переменивших свое отношение к России был мистер Уэллс. До войны он, как и многие, опасался нашей внешней политики; сейчас оба его сына учатся русскому языку, а сам он считает, что в будущем Россия должна включить в свою жизнь английскую и, как соединительное звено, американскую культуру…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});