мы позвоним родителям?
– Конечно, могу дать вам номер.
– Ладно, не надо, верю.
Голос мой не дрогнул, это и спасло. Через 10 минут билеты были у меня на руках. За три билета на самолёт я отдал почти 20 тысяч рублей, хотя если бы покупал их на неделю раньше, то заплатил бы не больше 8 тысяч. В результате в кармане осталось 2 тысячи, которые пригодятся на перекус в аэропорту и такси.
Билеты были куплены в 9 утра. Сразу после этого позвонила мама, но я сбросил и продолжил ждать вылета, который был назначен на 10:00. Я сходил покурить и отправился на посадку. Всё оказалось гораздо проще, чем я думал, потому что особого внимания ко мне не было. В итоге в 9:50 я занял место у иллюминатора. Лететь чуть больше часа. Я посмотрел на открывающиеся моему взору просторы и понял, что, возможно, больше не увижу их, потому что есть шанс вернуться в реальность.
Мы летим уже около получаса, и лишь в этот момент ко мне начало приходить осознание, что я сегодня собрался сделать. Эти 6 с половиной лет коматоза могут закончиться как страшный сон буквально через пару часов.
Но я даже не представляю, что мне делать, когда открою дверь своей квартиры, точнее, когда мне её откроют. Что говорить людям? Тут всё заранее спланировать невозможно, но попытаться всё-таки стоит.
Даже не заметил, как мы начали заходить на посадку. Вот я уже в тысяче километров от родителей. А ведь в реальности они уже другие. Постарели, да и как к ребёнку они ко мне уже не относятся. В реальности я даже скучал по такой опеке, но сейчас мне это уже осточертело. Забавно то, что, вернувшись в реальность, я вновь начну поэтому скучать, но точно не в скором времени.
Я уже вижу очертания города, в котором совершу посадку. Это Тюмень. К слову, та самая и Вадим после школы переехали жить именно сюда. Честно, я и сам думал свалить туда после университета. Этот город, наверное, один из немногих, жители которого искренне его любят, потому что в каком бы уголке страны мне ни приходилось оказаться, почти каждый житель условного города N хотел из него уехать, но среди тюменцев такое встречалось редко.
* * *
Приземлившись, я сразу побежал на улицу, чтобы покурить. Выкурив две сигареты за раз, я вернулся в аэропорт, который по сравнению с тем, что был в моем родном городе, оказался примерно в пять раз больше. На стойке регистрации мне не задавали никаких вопросов и без проблем оформили посадочный талон на рейс до Москвы. До вылета оставалось ещё 4 часа, поэтому я зарегистрировался и пошёл на улицу, чтобы немного прогуляться и развеется. Отключив режим полёта, я обнаружил кучу пропущенных от мамы, папы, сестры и Вадима. Угрызения совести меня совсем доконали, я всё-таки решился поговорить с мамой. Как только я сказал: «Алло», она начала кричать и потребовала, чтобы я явился к ней на работу.
– Мам, успокойся.
– Живо ко мне на работу и расскажи, что ты делал! Ты сейчас вообще где?
– У друга. Мам, я просто решил прогулять школу. Да, каюсь. Вечером придёшь с работы, и поговорим. Сейчас я никуда не пойду.
– Я что, непонятно выразилась? Чтобы в течение часа ты был на пороге…
Я сбросил звонок, потому что уже не мог это выслушивать. Мама всегда трепетно относилась к учёбе, особенно к прогулам. К тому же её раздражало незнание того, что происходит в жизни её детей. Сестра относилась к этому нормально, а меня это злило, потому что складывалось такое впечатление, что мама пытается вторгнуться в моё личное пространство. Сейчас я очень хотел бы объяснить ей всё, но из этого ничего хорошего не получится.
Примерно час я погулял рядом с аэропортом, пока не замёрз и решил снова зайти внутрь. Сходил поесть и уселся в зале ожидания.
Мне всегда нравилась атмосфера, которая царит в аэропортах и на железнодорожных вокзалах. Я смотрел на людей и пытался догадаться, зачем они летят в тот или иной город. Мне было не по себе при большом скоплении людей, но в аэропортах почему-то я чувствовал комфорт и даже уют. Со мной была книга «Таинственная история Билли Миллигана», которую написал Дэниел Киз, но сегодня, чувствую, мне будет совершенно не до неё. В голову приходят только мысли о коматозе. Самое паршивое, что мысли эти – о скором конце. Я не хочу подпитывать себя надеждами о скором возвращении в реальность, чтобы потом не разочаровываться, если не получится, но раз мысли не получается выгнать из головы, так уж и быть, дам себе волю и вылью всё.
Начать стоит с самого главного: сегодня, возможно, всё закончится. Я потеряю шанс делать всё что угодно, не переживая за итоги моих поступков, так как уже ночью смогу обрести будущее. Больше никаких суицидов с целью эмоциональной разгрузки и повторением очередного дня, потому что если сегодняшний суицид окажется удачным, то после этого попытка будет фатальной. Я больше никогда не окажусь в своей родной квартире, потому что в реальности её уже не существует. Я больше ни разу не посещу уроки в школе, не попрошу кого-нибудь купить сигареты или алкоголь, не буду употреблять наркотики, совершать преступления и много чего ещё.
Так странно. Грустно это осознавать. Я потеряю всё, чем мне нравился коматоз. Но самое главное, чего я боюсь, – потерять блокнот, который стал моим верным спутником и всегда был рядом. Если вдруг так окажется, что при возвращении в реальность блокнота не станет, то, наверное, из-за этого я буду переживать всю жизнь, потому что он стал частью меня. Блокнот единственный, кто может сохранить мою историю. Если он исчезнет, то я потеряю очень значимую часть себя.
Сходил покурить. Посадка начнется через 20 минут. Теперь с полной уверенностью могу сказать, что всё-таки окажусь в Москве. Осталось только дождаться, когда я займу своё место в самолёте. Вылет запланирован на 15:10 по местному времени, а в Москве я буду в 15:40. Всё-таки часовые пояса – забавная штука.
* * *
Летя в самолёте, я заметил одну очень смешную вещь. Справа от меня сидит мужчина, который весь покрылся потом, по нему видно, что он боится летать. Его словно под дулом пистолета заставили сесть на этот рейс, и складывается такое ощущение, что он действительно может не долететь, только не из-за падения самолёта, а из-за инфаркта, вызванного переживаниями. Если