иду в сторону Шаха. Становлюсь рядом, мужчина уже натягивает на широкие плечи пиджак, а я заглядываю в его глаза.
Ничего не спрашиваю. Молчу и Аслан сам тянет меня в свои объятия, целует мои припухшие чувствительные после ночи губы, затем отпускает и все же отвечает на мой незаданный вопрос:
— В провинции. Дела. На одном из моих предприятий был взрыв, утечка газа, нужно ехать разбираться в ситуации. Понять, в чем дело…
Что-то царапает внутри. Какое-то предчувствие. Но я отмахиваюсь от этого чувства.
— Наверняка это случайность, неисправность какая-то.
Смотрит мне в глаза. Сейчас он уже серьезен. Уже там. В гуще событий. Но, тем не менее, Аслан улыбается краешком губ.
— Береги себя и нашего малыша, Аийша, — выдыхает так, что у меня мурашки бегут и ощущение легкой щекотки.
Улыбаюсь в ответ.
— Да, у меня как раз сегодня прием у гинеколога.
Кивает, принимает к сведению, а я не выдерживаю и задаю давно назревший вопрос:
— Почему ты называешь меня так, почему именно Аийша, Аслан?
Берет паузу, словно раздумывает, а потом отвечает, снижая голос и добавляя в него тепла.
— Потому что Аийша — это жизнь. В тебе жизнь, Полина…
Пока до меня доходит смысл сказанного, Шах целует меня в лоб, а потом неожиданно присаживается на корточки, тянет меня к себе, обнимает за ягодицы, заставляет ослабить пальцы, чтобы покрывало соскользнуло, чуть приоткрыв мою наготу, а Аслан смотрит мне в глаза снизу вверх и целует чуть выпуклый живот.
Так трепетно и нежно, что у меня в сердце щемит.
Выпрямляется, притягивает меня к себе, целует страстно. Но быстро ослабляет напор. Отдаляет меня от себя. С трудом. Чувствую, что хочет, жаждет. Он зажигается подобно спичке, воспламеняется в секунды, полыхает, словно кто-то бензин залил в наш пожар.
— Я буду скучать, — произношу, прикусив губы.
В груди как-то тянет, странное чувство, нежелание отпускать, списываю это на то, что я влюблена. Безоговорочно.
— Я вернусь, как только решу вопрос и найду виновных.
Проговаривает так, что на мгновение мне становится страшно. Я не обманываюсь, знаю, какой мужчина рядом со мной, но все же свою темную сторону Аслан мне не показывает.
Только лишь намеки, но и этого хватает, чтобы делать выводы. Почему-то я смотрю, как он уходит, не мигая рассматриваю огромную спину и широкий затылок со смоляными чуть вьющимися волосами.
Этот кадр впечатывается в сознание. Есть такие моменты, которые по непонятным причинам запоминаешь на всю жизнь, вот и сейчас так.
Мой мужчина уходит, слышу скрежет колес автомобилей и подхожу к окну, отодвигаю занавеску и наблюдаю, как несколько черных тонированных автомобилей покидают территорию.
Аслан уходит, а я еще долго нежусь в нашей постели, вдыхаю запах, пряча лицо в подушках, которые хранят аромат этого сильного мужчины. Все пространство вокруг несет отпечаток его доминирующей ауры.
И чувство у меня такое, что все правильно в моей жизни, все так, как должно быть…
Глава 35
Чтобы отвлечь себя от мыслей, я набираю Таньку и общаюсь с ней по скайпу, делюсь новостями.
— Эх, Полинка, счастливая ты, а я вот пашу на двух работах, — шутит подруга, — эх, где же мой миллиардер, чтобы ошибся и потом паспорт отобрал и присвоил…
Танька забавно сводит глаза к носу, и я весело смеюсь.
— Никто у меня паспорт не отнимал. Он со мной, в сумочке! — отвечаю и подхватываю дизайнерскую вещь, в которой, помимо прочих женских принадлежностей, в отдельном карманчике лежит документ.
— Блин, Поль, это же не подделка, сумка-то настоящая, — выдает подруга, обратив внимание на бренд. — Я бы все отдала за такую сумочку, пахать мне на пяти работах и не допахать.
Все это Танька произносит в шутку, нет в ней зависти, злобы, хороший человек, отличный друг, поэтому я выдаю ей свою тайну.
— Аслан сказал, что мы скоро в Москву, так что я знаю, что подарю тебе, подруга, — подмигиваю и она открывает рот слегка, а потом вдруг выдает:
— Уникальный ты человек, Поля, не зазналась, своих не забываешь.
Посылает мне воздушный поцелуй, а потом опять косит глаза и подпрыгивает:
— Ай, черт! Заболталась я тут с тобой! Мне на смену нужно! Убегаю, чмок-чмок!
Экран гаснет, а я, наконец, решаюсь, звоню домой и немного рассказываю маме о своем мужчине. Тем более что Шахов очень серьезно вознамерился повидаться с моими. Поэтому подготавливаю, опуская некоторые подробности, конечно.
— У тебя тембр даже другой, дочка, — слышу улыбку в ее голосе.
— Все так неожиданно. Аслан обещал, что очень скоро мы прилетим, у него дела в столице и… — набираю воздуха побольше и выпаливаю: — Мам, он хочет познакомиться с отцом.
— Ох… — выдает моя самая близкая и родная душа, — нам надо подготовиться, дочка, зятя будем встречать как надо, отец уже сам ходить начал, приведу его в форму!
— Ма… — выдаю смеясь, но она уже в привычном русле планирования.
Телефонный разговор заканчивается, а я понимаю, что живу в сказке. Обнаженная и залюбленная мужчиной, ношу малыша под сердцем.
Каким еще может быть счастье?!
Наконец, проверяю часы и понимаю, что пора собираться к врачу. Провожу расческой по блестящим локонам, собираю их в свободную косу. Выбираю легкое платье, босоножки, забираю сумочку. Напоследок смотрю в зеркало на свое отражение и не узнаю в нем себя. Глаза блестят, щеки чутка округлились, ушла болезненная впалость, появился мягкий румянец и взгляд изменился. Стал каким-то мягким, кошачьим.
Притягиваю материю к животу и рассматриваю, кажется, что он немного округлился, как-то с замиранием сердца жду момента, когда малыш уже будет большим и я буду ходить с животиком.
Напоследок бросаю взгляд на кровать и краснею. Вспоминаю, что этой ночью творилось на ней, как Аслан заставил смотреть, наблюдать в зеркале, как наши тела становятся единым целым…
Будоражащий кадр отдает теплом внутри живота, и я уже начинаю скучать по Аслану. Мотаю головой, улыбаюсь и выхожу за дверь. Спускаюсь по лестницам. Выхожу в холл, уже готовая идти на плановый осмотр, и вижу перед собой перепуганное лицо Зухры.
Женщина переводит взгляд на меня, одергивает подол длинной юбки, делает шаг в мою сторону, словно хочет что-то сказать.
Такое ощущение, что она хочет меня спрятать, но не знает, что делать, как быть.
— Полина… — наконец, выговаривает тихо.
— Что случилось? — спрашиваю женщину, всматриваюсь в ее стремительно бледнеющее лицо, а затем замираю, потому что входная дверь открывается и у меня сердце в груди трепещет, делаю шаг вперед, думая, что увижу охранника, который проводит к врачу, но вместо него на