— Интересно получается, — заметила Пи Джей. — Когда мы чего-то хотим, кажется, что лучшего на свете ничего нет.
— Это ты верно подметила, — согласилась Сьюзен. — Если бы родители нашли мне эту квартиру, я бы их знаешь куда послала… А сейчас она мне кажется самым прекрасным местом на земле.
Пи Джей прошлась по комнате.
— А куда ты поместишь ребенка? В комнату, которая» выходит окнами на улицу или в переулок? — ехидно спросила она.
— Наверное, в ту, которая окнами выходит в переулок, — не обращая внимания на ее сарказм, ответила Сьюзен. — Там, должно быть, меньше шума.
— Не скажи, — покачала головой Пи Джей.
— Да будет тебе, Пи Джей, не порть мне настроение.
— Извини, я не хотела. Просто эта квартира очень похожа на ту, которую я снимала до Ларчвуд-Холла.
— Но здесь будут жить не какие-то студенты, а настоящая семья. — Сьюзен задумчиво посмотрела в окно. — И парк совсем рядом, весной буду прогуливать там в колясочке ребенка. До знаменитой Чарльз-стрит рукой подать.
Может, мы даже будем переходить по мосту на другую сторону. Как ты думаешь, далеко отсюда до Бостона?
Пи Джей тоже поглядела в окно.
— Далековато. Но тебе с твоими длинными ногами дойти — раз плюнуть.
Сьюзен улыбнулась.
— Знаешь, Пи Джей, если бы Дэвид вернулся ко мне сейчас, счастливее меня не было бы никого на свете.
— Может, он и вернется, Сьюзен. Только помни, когда ребенок» появится на свет, он потребует от тебя массу забот, внимания, любви. Готова ли ты к этому? Насколько я тебя знаю, ты вечно зациклена сама на себе и ничего вокруг не замечаешь.
— Я за последнее время сильно изменилась, — заметила Сьюзен.
— Сомневаюсь, — покачала головой Пи Джей.
Проигнорировав ее колкий ответ, Сьюзен пошла на кухню. Посреди нее стояла на карачках хозяйка и отдирала от протертого линолеума что-то черное. Пи Джей пошла вслед за Сьюзен, и обе они остановились в дверях.
Пи Джей взглянула на Сьюзен и покачала головой, однако глаза ее смеялись.
— Наверное, придется приобрести какую-то мебель, самое необходимое. Закажу с доставкой на дом, — проговорила Сьюзен и, прислонившись к щербатой фарфоровой раковине, выписала чек в счет оплаты первых трех месяцев на проживание.
Хозяйка встала и подтянула чулок, скатившийся с пухлой коленки.
— Вы сможете впустить сюда грузчиков из магазина, если я закажу мебель? — спросила Сьюзен.
— Ну конечно. Буду дома сидеть их дожидаться, будьте уверены.
Женщина взяла чек и вручила Сьюзен ключи.
— Увидимся через пару месяцев, — бросила она на прощание и вышла, а Сьюзен опустилась на пол и расхохоталась.
— Нет, ты представляешь! — еле выговорила она. — Мать моя совсем обалдеет. Мало того, что я оставлю ребенка, так еще и опять домой на праздники не приеду.
Потом они вышли из квартиры и решили пообедать в каком-нибудь приличном заведении, которое отыскалось очень скоро.
— Давай отметим это событие, — предложила Сьюзен. — Я угощаю.
Они закатили шикарный обед: устрицы, мясо по-французски, а на десерт мороженое в вафельных стаканчиках.
Почувствовав, что больше в них ничего не влезет, девушки вышли из ресторана и поехали обратно в Ларчвуд. По дороге Сьюзен тараторила без умолку:
— Значит, так, нужно купить коляску, детскую кроватку и всякие там пеленки-распашонки. Нужно съездить в Бостон и все заказать. Как ты думаешь, они пришлют все это на дом?
— А я откуда знаю? — проговорила Пи Джей, не отрывая взгляда от окна. — Могут, наверное.
— Пи Джей, прошу тебя, ну развеселись хоть чуть-чуть.
Я знаю, тебе это скучно, может, даже неприятно, но постарайся меня понять. Со мной сейчас происходит самое замечательное: я чувствую, что наконец-то обрела себя и вырвалась из-под влияния родителей.
— Нет, мне вовсе не неприятно, честное слово. Просто сама я ребенка оставлять не собираюсь. Мне хочется одного — чтобы он побыстрее родился, и я смогла бы вернуться к своей прежней жизни. А тебе я не завидую.
В машине наступила тишина. Сьюзен думала о Дэвиде.
— Как ты думаешь, я смогу его отыскать? — спросила она Пи Джей.
Та лишь пожала плечами.
— Во всяком случае, попытаться стоит, хуже от этого не будет.
Сьюзен побарабанила пальцами по рулю.
— Что ж, попытаюсь, — тихонько прошептала она.
Когда они выехали на подъездную аллею, ведущую к Ларчвуд-Холлу, шел одиннадцатый час вечера. Над входной дверью светился фонарь.
— Как ты думаешь, мисс Тейлор ждет нас? — спросила Сьюзен.
— Не сомневаюсь, — улыбнулась Пи Джей.
Сьюзен поставила машину в гараж. Они вышли из нее и поднялись по ступенькам.
— Только помни, никому ни слова, — предупредила Сьюзен. — Ни единому человеку.
— Не беспокойся, — ответила Пи Джей.
Девушки вошли в дом.
Мисс Тейлор сидела в своем кабинете, освещенном лишь настольной лампой под шелковым абажуром.
— Вижу, вы добрались в целости и сохранности, — вяло проговорила она.
Девушки переглянулись — может, что-то случилось?
— Да, мы очень удачно съездили, мисс Тейлор, — сказала Сьюзен. — Спасибо, что отпустили нас.
— Пи Джей, извини нас, пожалуйста, но мне нужно поговорить со Сьюзен кое о чем наедине, — заметила мисс Тейлор, обращаясь к Пи Джей.
Та взглянула на Сьюзен, потом на мисс Тейлор.
— Ну конечно, пойду к себе. Спокойной ночи. — И она вышла.
«Начинается, — подумала Сьюзен. — Мисс Тейлор знает.
Эта чертовка инспекторша ей все доложила».
— Садись, дорогая, — пригласила мисс Тейлор.
Сьюзен послушно села.
— Что-нибудь случилось?
— Мисс Глэдстоун сообщила мне, что ты решила оставить ребенка.
Сьюзен почувствовала, как к горлу подкатила тошнота.
— Это еще не точно, — соврала она. — Я только подумываю об этом.
— Ну что ж, дорогая, если будет желание обсудить этот вопрос, я всегда к твоим услугам.
И это все?
— Да, Сьюзен, звонила мама. Просила тебя перезвонить ей сегодня. Думаю, еще не слишком поздно.
Значит, звонила мама? Неужели мисс Глэдстоун и ей обо всем сообщила?
— Ну что вы, конечно, нет. Я могла бы позвонить прямо сейчас.
— Очень хорошо, не буду тебе мешать.
И мисс Тейлор, встав со своего кресла, вышла в холл.
«Странно, — подумала Сьюзен. — С чего бы ей уходить? А впрочем, что тут странного. Она думает, что мама начнет меня отговаривать. Ну почему все они обращаются со мной, как с ребенком?! Я уже достаточно взрослая, чтобы самой решать, как жить дальше!» Ну ничего, отговорить ее мама не сможет, как и не в ее власти отнять у нее впервые испытанное чувство независимости и безудержного счастья. Пускай язвит, пускай подкалывает! Этот номер у нее не пройдет ни сегодня, ни впредь.