каждое слово должно было весомо лечь в строчку! С другой стороны, удивительно наличие явно идеологических штампов, без которых премьер мог бы и обойтись. Но дело было не в председателе Совмина, но об этом чуть ниже…
Нуждалась в доработке и сама «модель». «Шлифовку» последней предлагалось осуществлять «по ходу реформирования». Но! Но снятие противоречий возможно было — так считали авторы реформы — только при одном условии — развитии реформы в сторону рыночных отношений!
«Антирыночники» возражали — что же, уходим от социализма?
Конечно, на такой резкий кульбит Косыгин и сам не пошел. Он стремился и рассчитывал занять «серединку», достичь компромисса между «рыночниками» и «антирыночниками»…
…Реформе Брежнев — поначалу — не мешал, в его рабочих записях и дневниках мы не найдем ни одной заметки о ее подготовке и ходе, и она пошла своим чередом, тем более что она его, и объективно, и субъективно, не касалась.
Заработала в полную силу инициативная группа из десяти экономистов-практиков (причем — ни один из них не занимал каких-либо постов в самом правительстве). Особо выделялся главный экономист Воскресенского химического комбината Мирон Владимирович Фельдман, с которым Косыгин был знаком еще с 1930-х годов как с разработчиком первого техпромфинплана — развернутой годовой росписи производственно-технической и финансовой деятельности предприятия, составленной на основе заданий пятилетнего плана на соответствующий год[399].
Фельдман слыл знающим человеком, экономистом, что называется, «от Бога», прекрасно ориентирующимся в проблемах как отдельно взятого предприятия, так и целой отрасли.
Группе этой по ходу реализации основных пунктов постановления важно было учитывать все особенности, контролировать ход событий, корректировать то или иное решение, порой по отдельно взятому предприятию. И это понятно, так как каждое из производств отличалось своей уникальностью и по технологиям, и по подбору коллектива, и по профессионализму руководства, и по возможностям решать поставленные задачи.
* * *
И уже тогда, в конце 1965-го, когда Косыгин представил свое видение реформы, он «завязал еще один узелок на память»: не выпускать из-под контроля международную ситуацию, всеми силами и возможностями поддерживать авторитет Советского Союза среди ведущих, динамично развивающихся стран мира, в первую очередь Западной Европы, а также тесные и доверительные контакты с представителями делового мира — руководством крупнейших промышленных компаний, финансовых групп и пр.
Все это было важно с учетом того, что и реформы, и сама советская экономика не могли — и это было понятно всем — развиваться в отрыве и в изоляции от экономики других стран, от мировых достижений в области технологий различных хозяйственных отраслей.
…В декабре 1965-го состоялась встреча Алексея Николаевича с министром иностранных дел Великобритании Майклом Стюартом, в ходе которой обсуждались как «международные проблемы, так и вопросы двусторонних советско-английских отношений: вопрос о возможности заключения договора о нераспространении ядерного оружия и о связи этого вопроса с делами НАТО, а также с проявляемой Советским Союзом озабоченностью в отношении Западной Германии».
Западная Германия (Федеративная Республика Германия) в то время являлась одной из нескольких стран, которые с научно-технической точки зрения могли самостоятельно произвести атомное оружие, что не могло не вызывать обеспокоенности в странах, участвовавших — двадцать лет назад — в антигитлеровской коалиции.
Начал разговор Алексей Николаевич:
— Все ядерные державы должны не только выступать против допуска неядерных держав к ядерному оружию. Они должны выработать программу, которая преследовала бы цель ограничить рост их собственного ядерного потенциала и привести к сокращению, а затем и к уничтожению ядерного оружия… В позиции западных держав в вопросе о нераспространении ядерного оружия имеется определенное противоречие: по их мнению, неядерные державы не должны обладать ядерным оружием, ядерные же державы могут идти и идут по пути дальнейшего наращивания запасов ядерного оружия…
Главное, — считал Косыгин, — это не допустить расширения «ядерного клуба», то есть появления новых стран, владеющих ядерным оружием. И осуществить это можно было только объединенными усилиями ядерных держав.
Обменялись шутками. Отвечая на замечание А. Н. Косыгина о том, что западные страны не приглашают Советский Союз на консультации внутри НАТО, М. Стюарт отметил:
— Советское правительство не приглашает Англию принимать участие в делах Варшавского договора.
А. Н. Косыгин парировал:
— Если Англия хочет, социалистические страны могли бы пригласить ее участвовать в Варшавском договоре. Это вполне осуществимо.
Видимо, Алексей Николаевич вспомнил «инициативу» Сталина, который в самом начале 1950-х годов рассматривал вопрос участия в НАТО и Советского Союза.
Подытоживая обсуждение вопроса о нераспространении ядерного оружия, Косыгин очень коротко суммировал:
— Советский Союз готов все делать для успешного решения проблемы нераспространения ядерного вооружения и надеется, что, разрабатывая различные проекты, касающиеся ядерных сил НАТО, а именно: атлантические ядерные силы, не говоря уже о многосторонних ядерных силах, в могилу которых Англия, надо надеяться, уже забила осиновый кол, Советский Союз постарается вместе с Англией окончательно добить этот план…
Очень образная речь была у Алексея Николаевича… Может, с точки зрения дипломатии не совсем уместно, но — убедительно.
Майкл Стюарт, рассмеявшись, «выразил удовлетворение» по поводу замечания А. Н. Косыгина о том, что работа над договором о нераспространении ядерного оружия будет, видимо, продолжаться. Сославшись далее на высказывание А. Н. Косыгина о том, что трудно заниматься этим в атмосфере растущей международной напряженности, Стюарт высказывает свое мнение:
— Если ждать, пока напряженность уменьшится, то вообще никогда невозможно будет добиться заключения данного договора. Но, если даже в условиях напряженности мы сосредоточим свои усилия на каком-то конкретном шаге и достигнем соглашения по нему, это уменьшит напряженность и тем самым создаст более благоприятные возможности для последующих шагов в том же направлении…
Отдельно рассматривался вопрос о готовности Советского Союза увеличить закупки товаров в Англии: до сих пор положение в этом плане оставалось «разочаровывающим» английскую сторону. Англии трудно оставлять и принимать такую «несбалансированность» в торговле с СССР.
Алексей Николаевич вставил свое слово в строку:
— Я был когда-то министром финансов и имею определенный опыт в решении вопроса «несбалансированности»… Решим[400].
Это была очень важная для Косыгина как для премьера встреча. Великобритания рассматривалась советской стороной как важнейший западноевропейский торговый партнер, как страна, известная своими промышленными разработками и технологиями, как одно из сильнейших и авторитетных — в геополитическом плане — западноевропейских государств.
И британские политики достаточно высоко ценили Косыгина как практика, как специалиста, прекрасно знающего экономику собственной страны и очень авторитетного и у себя дома, и за рубежом.
Косыгин озвучивал позицию своей страны, своего общества, воспитанного на определенных — советских — принципах, пережившего всего каких-то 20 лет назад тяжелейшую войну и не желавшего ни одному другому народу пережить подобного рода страдания вне зависимости от социального и государственного устройства.