Тихий ангел пролетел, и госпожа де Соммьер заметила:
— Раз уж вы вновь заговорили о своем брате, хотелось бы узнать: известно ли ему, как дорога вам Салима?
Шакияр встала и сделала несколько шагов в сторону освещенного солнцем сада.
— Известно! Я сама ему сказала, когда он мне объявил, что желает сделать ее своей супругой. Я, как последняя дура, подумала, что он отступится, узнав, что собирается жениться на своей племяннице! Я забыла, какие слова он бросал мне в лицо...
— Какие же?
— Что наши предки, фараоны, укладывали в свою постель своих собственных сестер и что это обстоятельство делает Салиму еще более желанной, потому что кровь древнего и очень благородного рода Ибрагим-бея смешается с нашей кровью! От этого Салима становилась еще более «достойной» претенденткой на титул принцессы Ассуари. И вот до чего все это нас довело!
Шакияр машинально вновь обвязала шарф вокруг своей пораненной шеи и подошла к своей гостье, а та, пораженная услышанным, тихонько поднялась с колен. Со вздохом принцесса продолжала:
— Теперь вам понятно, почему я не могу призвать в свидетели Салиму. Ведь я не должна больше с ней видеться. Я даже не имею представления, в каком месте он ее прячет, и утешаюсь только мыслью о том, что она жива и невредима. Разве что...
Взгляд принцессы вдруг стал еще более тревожным, и госпожа де Соммьер забеспокоилась:
— О чем вы подумали? Если он любит ее так, как вы об этом говорили, то ей нечего бояться своего похитителя.
— Его — нечего, но вот она сама... Ее любовь к Кариму — точная копия чувства, которое я испытывала по отношению к Исмаилу. Если она узнает о его смерти, то от отчаяния может наложить на себя руки. Она не захочет жить без него.
— Но вы-то сами сумели пережить смерть любимого человека?
— Я — да, но я носила дитя нашей любви. А ей остаются... одни сожаления!
— А вы действительно не имеете представления о том, где ее могут содержать?
— Ни малейшего. Мне более или менее известно, где находятся владения моего брата, но ведь он мог поселить ее у кого-то из своих приспешников. Али уже давно мечтает свергнуть короля Фуада, моего бывшего супруга, и у него много сторонников. Он мог заточить Салиму у кого-нибудь из них...
Теперь у госпожи де Соммьер больше не было вопросов. Ей оставалось только поблагодарить принцессу за прием.
— Что вы теперь будете делать? — спросила Шакияр.
— Прежде всего молиться, чтобы выжил Бешир... а потом — искать!
Шакияр с удивлением взглянула на эту высокую и статную женщину, подлинную аристократку, одетую с изяществом, хотя и совсем не по моде, которая не опустила перед ней взгляд изумительно молодых зеленых глаз. А сама принцесса показалась тетушке Амели такой растерянной, что она даже улыбнулась: ей показалось, что она завоевала привязанность бывшей королевы, которую она сначала опасалась и даже едва не возненавидела за ее по меньшей мере странное поведение в отношении Альдо.
— Нет, — сказала она, — я не сестра Шерлока Холмса и не руковожу частным сыскным агентством. Но рядом со мной целая толпа друзей и очень предприимчивые члены семьи!
— В их число, должно быть, входит дама, скрывающая свое лицо под полями канотье с ромашками? Это ведь ее шляпка будто проплывает над туями в саду? Кажется, она сгорает от нетерпения...
— Действительно, вы правы... Это моя младшая кузина, она же чтица и компаньонка. В ней скрыто столько талантов...
— Представьте ее мне! Я пошлю за ней.
Мгновение спустя Мари-Анжелин дю План-Крепен, немного смущенная, присела в безукоризненном реверансе, приветствуя «ее высочество принцессу Шакияр», которую до сих пор она награждала иными эпитетами, звучавшими гораздо менее почтительно, но сейчас она благодарила сиятельную особу за теплый прием. Обе высокородные дамы договорились, что через Мари-Анжелин правительница Египта, если понадобится, передаст сообщение госпоже де Соммьер или даже попросит ее приехать, если узнает что-то новое.
План-Крепен едва дождалась, когда они окажутся в лодке, отправляясь в обратный путь, и сердито заявила:
— Не будем ли мы так любезны дать мне некоторые объяснения? Я вся изнервничалась, ожидая вас, ведь нас могли в любую минуту выставить за дверь!
— Фи! О чем вы говорите! Во-первых, вы должны бы знать, что даму моего возраста и положения за дверь не выставляют, а во-вторых, мне казалось, что я вам говорила, что уже встречалась с принцессой, когда она еще была королевой Египта. Она помнила о нашей встрече!
— И как по мановению волшебной палочки, мы стали с ней неразлучными друзьями?
— Если хотите услышать самое главное, План-Крепен, придется дождаться, пока мы вернемся в отель. Знайте только, что я не ничуть не жалею об этой поездке, поскольку ситуация еще более тревожна, чем мы могли предполагать!
— А мы сказали ей, что мы тетушка князя Морозини?
— Не все сразу, План-Крепен! Не в один же день!
Как она и ожидала, ее рассказ о вылазке во вражеский стан вызвал гробовое молчание собравшихся. Первым его нарушил Альдо:
— Вы неисправимы, тетушка Амели! Вам было недостаточно мексиканской авантюры?
— Ты же тогда сам признал, что она принесла определенную пользу. А сегодня мы располагаем еще более удовлетворительным результатом.
— Так. Рассказывайте.
В голосе князя слышались нотки раздражения. Мари-Анжелин, не сдержавшись, бросила на него уничтожающий взгляд, однако он этого даже не заметил. В этот день Альдо пребывал в дурном расположении духа из-за письма Ги Бюто, обеспокоенного его долгим отсутствием. Не то чтобы дела стали хуже, нет, антикварный магазин работал как часы, но в письме присутствовал намек на телефонный звонок Лизы, которая тоже считала, что он отсутствует слишком долго, и уточняла, что не покинет Рудольфскроне до тех пор, пока ее муж не вернется домой. К тому же она жаловалась, что Альдо слишком редко ей пишет. Возможно, виной тому очарование египетской жизни?
Морозини в бешенстве скатал письмо в шарик и зашвырнул его в корзину для бумаг.
— Ну и приезжала бы сюда, черт побери! Увидела бы, как мы тут развлекаемся!
Он даже вышел прогуляться, чтобы успокоить нервы.
Однако по мере того, как продвигался рассказ старой дамы, он слушал все внимательнее. Этому немало способствовали тычки ноги План-Крепен по его лодыжке, которыми она исподтишка щедро его одаривала. Он совершенно включился в рассказ, узнав, что Салима — дочь принцессы и что ту избивал ее брат. И в особенности услышав полный ярости крик Адальбера:
— Надо найти Салиму! Я должен ее найти во что бы то ни стало! Она в опасности, находясь в лапах этого мерзавца!