В моей семье такой проблемы не было, слава богу. Отец всегда работал на износ и почти не бывал дома. Мать никогда бы не посмела упрекнуть его в том, что он недостаточно зарабатывает. Но мы и не процветали. Все крупные вещи были куплены в кредит. Половина зарплаты исчезала в недрах банков, не успев побывать в руках.
Тогда я думал, что не буду торопиться жениться. Сначала уверенно встану на ноги, а потом заведу семью. Но страх был, что встать на ноги у меня просто не хватит ума, поэтому семейная жизнь мне виделась, как некое испытание от которого не отвертеться.
Катастрофа совершенно изменила мое отношение к этому вопросу. Не стало теперь у главы семейства ярлыка «добытчик». Не было денег, магазинов, рекламы, ресторанов. Каждый человек шлифовал свое умение в профессии. За это ему доставалась благодарность всех жителей общины. А дома его ждала жена, дети и им было все равно, что в карманах у отца ничего не гремит. Женщины быстро улавливают тенденции, и мне кажется они сами не понимают это. Даже в тех семьях, которые существовали задолго до катастрофы, климат стал намного душевнее и доброжелательнее.
Я был благодарен, как бы это не звучало эгоистично и дико, грибу Кордицепс, изменившему мир до неузнаваемости, за то что я не боялся будущего. Я легко мог погибнуть от пули или подхватить свежую спору гриба, но я не боялся, что через пять лет буду приходить домой, а меня будет встречать злая Камила, которая считает, что мы живем хуже остальных. Совсем другие ценности появились у нас, и они даже сближали, чем дальше, тем сильнее.
Возвращаясь с работы в одно и то же время, мы не заходили в дом, а ждали друг друга. Мне всегда было приятно видеть, как она скачет возле дверей, пытаясь согреться, но не заходя внутрь.
— Ты не жди меня больше так долго, отморозишь себе все, потом детей не сможем настрогать! — Журил я свою жену.
— А я загадала, что если не дождусь тебя на улице, значит я плохая жена.
— Больше никаких загадок. Если еще раз увижу тебя скачущей как сайгак возле подъезда, словишь ремня. Нам не только жена нужна, но и мать.
— Да всё нормально, я трусы теплые пододела.
Вот так мы жили. Я ни разу не выполнил свое обещание дать ремня, а Камила как мерзла возле подъезда, так и продолжала мерзнуть.
Меня еще раз проигнорировали, и не взяли на операцию. В этот раз куда-то на восток. Мне ничего не рассказывали. В последнее время секретность зашкаливала. Я чувствовал, что «Элеватор» готовится к чему-то, но не представлял в каких масштабах.
Позже я понял самостоятельно почему меня не взяли на операцию во второй раз. Причина была до смешного прагматичной. От нас ждали известий о беременности Камилы. Как только врач установила этот факт, мне сразу приказали готовиться к новой операции. Сразу вспомнились намеки Марии Генриховны на свадьбе, и кровать в подарок. Теперь, я волен был рисковать своей жизнью, зная, что оставляю за собой продолжение.
Группа вернулась только в начале марта. Теплые весенние ветра все чаще заглядывали за забор «Элеватора». Испачканный копотью тепловозов снег начал быстро таять. За забором всё еще была зима, а на территории стояли лужи. У нас на душе с Камилой было тепло, светло и радостно. Я в шутку прикладывался к ее животу, пытаясь услышать сердце малыша. Но живота-то еще не было видно.
Меня снова взяли в штат.
— Серега! — Сказал Андрей и хлопнул меня по плечу. — А нам не хватало тебя. Все-таки наша тройка должна быть в прежнем составе: ты, Марат и я. Мы чуть не засыпались с новеньким. Он не понимал нас. Мы рады, что ты снова с нами. Как у тебя дела?
— Спасибо мужики! И я рад. Не скажу, что мне было плохо без вас. Я тут не рисковал жизнью, совсем наоборот, делал новую.
— Сделал? — С совершенно серьезным видом громко спросил Олексей.
— Сделал.
— Мужик! — Похвалил он.
— Расскажите, если можно, куда вы гоняли в последний раз. Я слышал, что куда-то в Казахстан? — Раз я снова в группе, то имею право знать.
— Туда. Замерзли как цуцики. — Андрея аж передернуло от воспоминаний. — Степь, ветра, мороз. То еще местечко. И никого, на сотни километров.
— А что тогда делать там, или переезжаем? — Меня вдруг осенила догадка.
— Нет. Искали заброшенные военные части.
— Нашли?
— Можно сказать, что нет. Всю горючку на снегоходах сожгли, но кроме пары развалюх ничего не нашли. Дороги там не везде, машины бросили где пришлось. Следующий выход, кстати, снова туда. Сейчас немного обогреет, и снова попрем. Теперь то уж точно по дорогам поедем.
— Люди попадались?
— Нет, никого. У нашего командования на то и расчет, что там людей мало и можно разжиться серьезным оружием.
— Например? — Мне было интересно, что под этим подразумевалось.
— Танки, БМП, БТРы, самоходки, хоть что-нибудь.
— Я так полагаю задумывается настоящий поход?
— Да, но об этом, никому.
— А как же привезти оттуда технику, она же не дойдет своим ходом? — Поинтересовался я.
— А ты знаешь, что Терентий бывший железнодорожник? — Спросил меня Егор.
— Кажется слышал.
— А ты заметил, что его уже полгода никто не видел?
— Я его вообще ни разу не видел.
— Так вот, в ту сторону восстанавливаются пути. Городов по пути нет. Полотно проверят, восстановят где надо, и будет по этому участку регулярное железнодорожное сообщение.
— Вон как всё глобально задумано. — Меня действительно впечатлил размах.
— Расчет делается на то, что места безлюдные и пути должны сохраниться в более-менее приличном состоянии.
К должности стрелка-автоматчика мне добавили новую военную специальность — стрелка крупнокалиберной снайперской винтовки АСВК. Когда мне впервые показали это оружие я воскликнул:
— Это же противотанковое ружье, а не винтовка!
Длинный ствол, мощный дульный тормоз, крупный прицел и немаленький вес. В умелых руках она должна стать грозным оружием. Для этой винтовки имелись свои специальные снайперские боеприпасы, но подходили и обычные от пулемета «Утес», с которым у нас ходил гигант Калядин.
— Знаешь, почему мы берем эту дуру с собой? — Спросил меня Андрей.
— Ну и почему?
— Там степи, ни деревца. Если будет засада на нас, никто не будет сидеть в лесополосе у дороги и безнаказанно шмалять оттуда. Подорвут на фугасе, а потом будут добивать издалека. Если мы поедем с нашим обычным оружием, то не сможем им ничего проивопоставить. Даже мой «винторез» дальше четырехсот метров не стреляет. А твоя, на полтора километра бьет.
— По ней и видно.
Андрей приступил к моему обучению. Оказывается, снайперская стрельба, это не просто навести перекрестие на цель и выстрелить. Его научиться наводить нужно. Большие дистанции требовали высокой концентрации внимания и хладнокровия. Даже на сошках прицел не держался на месте. А выстрел был настолько громким, что я боялся стать глухим. Вот бы из нас с Камилой парочка получилась: «Ты в баню?», «Нет, я в баню», «А я думал ты в баню».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});