Читать интересную книгу Вызов смерти - Владимир Константинов

- Нет, я этого не скажу. Век бы вас не видеть.

Глава 6

В кабинете двое: Иванов и напротив - Кудрявцев. Сергей Иванович пригласил адвоката, но Кудрявцев от его услуг отказался.

- Зачем мне адвокат, Сергей Иванович? Все они, как правило, бездари и недоучки. Я сам себя смогу прекрасно защитить. Если же пойму, что он мне необходим, то приглашу своего.

- Вольному воля, - согласился Иванов.

Он прекрасно понимал: великий мошенник своего времени - крепкий орешек, и рассчитывать, что на него снизойдет раскаяние, как это случилось с киллером Гарюновым, не приходится. Он будет бороться до конца, скажет только то и ровно столько, сколько и без него известно и бесспорно доказано. Поэтому к встрече с ним стал готовиться еще задолго до его задержания. Даже затребовал из архива и тщательно изучил давнее уголовное дело, где Кудрявцев фигурировал в роли брачного афериста. Человеком он был несомненно умным, деятельным, талантливым, высокообразованным и, если судить по количеству проданного им незаконно оружия, одним из самых богатых людей России, а может быть, и не только России. Серьезный противник, если не сказать больше.

Иванов включил стоящий на столе магнитофон, сказал:

- Роман Данилович, я должен вас предупредить, что ваши показания будут записаны на магнитофон.

- А нельзя ли без этого, Сергей Иванович? С магнитофоном у нас вряд ли получится откровенный разговор.

- Вы так считаете?

- Убежден.

- Что ж, вы меня уговорили. - Иванов выключил магнитофон. - Только я, Роман Данилович, не такой наивный, как вы полагаете, чтобы тешить себя надеждой, что и без записи откровенный разговор между нами может состояться.

- Но отчего же, - пожал плечами Кудрявцев, - в определенной мере, разумеется.

- А эту меру конечно же будете определять вы?

- Обстоятельства, Сергей Иванович, - улыбнулся Кудрявцев. Обстоятельства. - Он достал из внутреннего кармана пиджака сигару, прикурил и, запрокинув голову, выпустил к потолку струйку дыма, насмешливо взглянул на Иванова. - Неужели вам, Сергей Иванович, не надоело, простите, пахать на это бездарное государство в лице его бездарного правительства?

- Не понял?

- Неужели вы не видите, кого защищаете? Горстку беспринципных людей, озабоченных лишь тем, чтобы потуже набить карманы, и с раболепием заглядывающих в рот Западу: а что скажет хозяин, одобрит или не одобрит их действия?

- Я попал не на митинг оппозиции? Нет?! - разыграл удивление Сергей Иванович.

- Ах, бросьте! - несколько раздраженно отмахнулся Кудрявцев. - Юмор здесь неуместен. За ним вы пытаетесь скрыть свою растерянность.

- Вот даже как?! - рассмеялся Иванов. - Да вы стратег, батенька. И что же вы предлагаете? Пустить себе пулю в лоб?

- Ну зачем же так круто. Я предлагаю сотрудничать. Да, да, не ухмыляйтесь, пожалуйста, именно сотрудничать. Такие, как вы, умные, энергичные люди с неординарным мышлением, нам очень даже нужны.

- Прошу великодушно простить за мою дерзость, но не будете ли так добры объяснить: кому это - вам? - насмешливо спросил Иванов.

- Не вижу ни малейшего повода для смеха, Сергей Иванович. Похоже, вы пытаетесь скрыться за юмором, чтобы не отвечать на главные вопросы: кому? зачем? и во имя чего? Или я не прав?

- Да вы, милейший, не только большой стратег, но и, не побоюсь этого слова, выдающийся психолог! Как это вы меня разложили, а?! Удивлен!

- Вот опять, - укоризненно покачал головой Кудрявцев. - С вами совершенно невозможно говорить серьезно.

- Отчего же, - возразил Иванов. - Если вы назовете фамилии, должности, адреса членов вашего так называемого Высшего экономического совета, то я готов говорить серьезно. Очень даже готов.

- Ишь чего захотели, - рассмеялся Кудрявцев. - Всех даже я не знаю. И потом, что бы это дало? Во-первых, у вас нет против них никаких доказательств. Во-вторых, не надо завышать свои возможности, Сергей Иванович. Даже если бы доказательства у вас были, то вам бы не дали ими воспользоваться. И, наконец, в-третьих, вы не знаете масштаба всего того, что мы готовим. Если бы знали, не задавали бы глупых вопросов.

- Однако вы ведь тоже являетесь членом этого совета.

- А вы считаете, что со мной уже покончено?

- В определенной мере могу это утверждать.

Кудрявцев снисходительно рассмеялся. Почмокал полными яркими губами, пытаясь раскурить потухшую сигару. Затем положил ее в пепельницу.

- Утверждать, Сергей Иванович, может только Бог, да и то с определенной мерой осторожности. А о вас я был лучшего мнения. Прошу извинить за откровенность.

- Да чего уж там. Мы не в претензии. Неужто все обстоит так серьезно, Роман Данилович? Неужто вы так сильны?

- Да. И скоро вы сами в этом убедитесь. Очень скоро.

- И что же вы намерены предпринять?

- Прежде всего вымести из страны поганой метлой всех этих Чубайсов, Гайдаров, березовских и прочих лакеев Запада вместе с бездарным правительством и дряхлым президентом. Стране, где три процента населения земного шара обладают почти тридцатью пятью процентами мировых богатств, стыдно ходить по миру с протянутой рукой. Мы, и только мы сможем кардинально изменить ситуацию.

- Ну-ну, - усмехнулся Иванов. Ему уже начинал порядком надоедать треп этого павлина, возомнившего о себе бог весть что. Неужели он все это серьезно? А что, если он окажется прав? От этих вопросов ему стало не по себе. Разозлило. - Под словом "мы" вы, вероятно, подразумеваете ту кучку негодяев, которая воспользовалась ситуацией и ограбила народ? Или я слишком резок?

Невозмутимые карие, чуть навыкате глаза Кудрявцева выразили недовольство и пренебрежение, а холодное надменно-барское лицо покраснело,

- Я лишний раз убедился, что профессия портит людей, - отозвался он раздраженно. - Привыкли вы, Сергей Иванович, и подобные вам вешать ярлыки: негодяй, подонок, преступник, красить всех лишь в черные и белые цвета. Но мир многолик и многоцветен, так же как и люди.

- Ах, какие мы сложные! - зло рассмеялся Иванов. - Какие мы разноцветные! Уж не хотите ли вы убедить меня, что свои миллионы вы нажили честным путем?

Кудрявцев передернул плечами, будто его знобило. Взял из пепельницы потухшую сигару, раскурил, сделал несколько затяжек, успокаиваясь. Сказал веско:

- Какая разница - каким путем нажиты капиталы. Главное - для чего они нажиты. Если они направлены на такое благое дело, как возрождение Отечества, то это оправдывает все. Мы сделаем, чтобы каждый россиянин гордился своей страной и чтобы все остальные ему завидовали. Мы возродим и укрепим великую державу.

- Да вы ко всему прочему еще и патриот. Роман Данилович?! - театрально взмахнул руками Иванов. - А я-то все ломал голову - как далеко вы целитесь? И зачем это вам надо? Оказывается, вам стало за державу обидно?

- Да, именно так. А вам не обидно? Не надоело вам, Сергей Иванович, паясничать и ваньку валять? В вашем возрасте это уже не смешно. Нет.

- Просто у вас нет чувства юмора. В этом все дело, а не в моем возрасте, патриот вы наш доморощенный. Вы не обратили внимания, что нынче все политики и справа, и слева, банкиры, коммерсанты, хапуги всех цветов и мастей, - все поголовно стали патриотами? Прямо как эпидемия какая. Ободрали народ, как липку, теперь прикрываетесь, как щитом, козырем патриотизма. Только, вы уж меня простите великодушно, я вам не верю, а уж тем более вашему патриотизму. А орете вы о нем на всех углах и в средствах массовой информации потому, что задумали и планируете очередную мерзость. А патриотизм у вас лишь очередная разменная монета. Электорат скушает, не так ли?

- Я не собираюсь с вами спорить, - холодно проговорил кандидат в правители. - Что смог... Мы свою правоту докажем на практике. И вы сами скоро в этом убедитесь.

- Вы все еще лелеете надежду встать у кормила власти? Допускаю, что это вам удастся. Вполне допускаю также, что вы что-то там построите. Только не хотел бы я жить в этом вашем "что-то".

- Это еще почему, позвольте полюбопытствовать?

- А потому, что ничего приличного ни построить, ни дать обществу вы просто не способны. Ну дадите вы народу хлеба и зрелищ. А что дальше? А ничего, пусто.

- Сначала надо накормить народ, а потом думать обо всем остальном.

- Только не надо. Роман Данилович, уверять, что вы способны думать о чем-то другом. Я все равно этому не поверю. Вас послушать, то можно подумать, что Достоевский утопал в роскоши и богатстве, а Ван Гог умер от переедания. От переедания бывает только, пардон, отрыжка. Лейтмотив вашей жизни прост и даже тривиален. Вы всю жизнь мечтали о миллионах (а деньги - это власть) и шли к этой цели, не слишком заботясь о выборе средств. Правильно?

- Допустим.

- Я не спрашиваю. Я это утверждаю. И вот вы богаты как Крез. Почти. Вашего богатства иному сельхозкооперативу хватит на сто лет благоденствия и процветания. Но теперь вам и этого мало. Ваша очередная ступень - власть. Во-первых, для того, чтобы раз и навсегда застолбить награбленное - частная собственность священна и неприкосновенна. Во-вторых, чтобы заставить всех остальных мыслить и делать, как вы. Где-то, может быть и подсознательно, но вы понимаете ущербность вашей жизненной позиции, но никогда с этим не согласитесь. Потому и употребите всю власть и влияние, чтобы заставить других думать так, как думаете вы, а именно: создание материального благополучия - единственное, ради чего стоит жить. Вы уже и сейчас это успешно претворяете в жизнь. Лозунги типа: "Красиво жить не запретишь", "Деньги никогда не бывают лишними", "Кто не рискует, тот не пьет шампанского", "Пей, гуляй! Однова живем!" - это от вас. И не надо пудрить мозги своим патриотизмом. Вы уже давно, кроме себя, любимого, никого не любите.