И смех и грех, Инга с трудом выбралась из поилки, лапы пару раз проскользнули по гладим стенкам. Когда жажда начинает драть горло раскалённой наждачной бумагой, то самая обычная вода действует на неё словно водка. Неловкое движение, Инга плюхнулась на щербатый пол грузовой платформы. Впрочем, «опьянение» быстро пройдёт. А теперь нужна еда.
Вожак стада что-то там недовольно блеет. Инга подняла голову, только на этот раз баран возвещает всему миру о своей победе над тощей чёрной крысой. Придурок, одним словом. Увы, в отношении еды, бараны, даже горные, ей не помощники. Крыса хоть и всеядное животное, но питаться сеном она не может.
Инга развернулась на месте. О-го-го! Вот это сюрприз. Деревянный поддон из свежих толстых досок, на котором закреплена высокая стальная клетка, достаточно просторный. При желании, под ним поместится дивизия крыс. Инга тут же залезла под клетку. Даже больше — это отличный пассажирский вагон для хвостатых грызунов. Одно плохо — нужна еда. Впрочем, найти её можно всё там же, у животных. Ведь не все они питаются сеном.
Раз уж она залезла под клетку, то поиск еды имеет смысл продолжить в том же направлении. Инга быстро пробралась на противоположный конец грузовой платформы и по стальной сцепке перебралась на следующий вагон.
О-о-о… А это уже гораздо лучше. В почти такой же стальное клетке сидит горилла. Огромная чёрная обезьяна прислонилась спиной к стальным прутьям. «Малахитовый брезент» над её головой будто палатка оберегает её от жарких лучей Таяны. Очень похоже на то, что это взрослая самка. На лице у неё не написано, но, вроде как, у самцов, тем более больших и взрослых, на спине должна быть широкая белая полоса. Даже не белая, а седая.
Впрочем, какая разница. Инга подбежала ближе. Люди очень любят кормить горилл всякими овощами, даже фруктами. Ещё самые крупные приматы не отказываются от сыра и мяса. И уж точно обожают всякие человеческие сладости типа конфет, ирисок, пряником и леденцов. Одно плохо, Инга приподнялась на задних лапах, поилка и кормушка, два низких короба из оцинкованного железа, на той стороне. Лучше не рисковать.
Очень похоже на то, что специально для этого путешествия люди сколотили эти самые деревянные поддоны. От свежеструганных досок несёт смолой. Древесина не успела потемнеть от воды и жарких лучей Таяны. Главное, это необъятные крысиные просторы, что скрываются под каждой клеткой.
Голод и нетерпение словно плётки в пару мгновений прогнали Ингу под клеткой на другую сторону. Хреново дело, Инга недовольно нахмурилась. В поилке осталась маленькая лужа воды, но это ладно, бараны успели поделиться. Плохо то, что и кормушка почти пуста. Горилла так и не пошевелилась. Инга без проблем уволокла в прохладную и безопасную пустоту толстого поддона всего два вялых капустных листика.
«Силос» только раззадорил аппетит. Инга забросила в рот последний самый маленький кусочек некогда свежего капустного кочана. Может, поискать еду в другом месте? Поезд длинный, там, дальше, должны быть тигр и слон. К «полосатому коту» лучше не лезть, а вот у слова всяко можно будет поживиться чем-нибудь вкусным. Да хоть той же капустой. Только зачем? Инга мысленно шлёпнула себя по лбу. Поезд с животными простоит целый час. Сотрудники этого передвижного зоопарка как раз и взялись за кормёжку животных. Всего и нужно подождать.
В глубине поддона Инга прилегла на толстую немного сучковатую доску. Пусть люди жутко невнимательны, но рисковать всё равно не стоит. Тычка из толстого бруса как раз прикрыла её от случайных взглядов.
Ожидание утомляет. Ожидание на пустой желудок утомляет втройне. Но терпение, это такая штука, которой она сполна овладела за время длительных переездов. Виант и об этом рассказывал. Инга вытянулась в полный рост. Телевизора нет, ноутбука нет, смартфона нет, бумажных книг и газет и тех нет. Вот и остаётся лежать плашмя, дремать, либо думать.
— Здравствуй, моя любимая, здравствуй, моя хорошая. Проголодалась, небось?
Приятный женский голос вывел Ингу из полусонного оцепенения. Раздались шаги, на пол грузовой платформы что-то плюхнулось. Инга перевернулась на живот и выглянула из-под прикрытия тычки из толстого бруса. Лица женщины, естественно, не видно, только ноги в кожаных сандалиях. Красный лак на ногтях успел местами облупиться. Над ступнями нависают подвёрнутые синие штанины. Рядом стоит пластиковая коробка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Как же ты проголодалась, — сотрудница передвижного зоопарка заговорила вновь. — И воду всю выпила. Ну да, жарко днём было, очень жарко. Но, ничего страшного.
В ответ раздалось довольное урчание и грохот шагов. Горилла ответила женщине взаимностью. Следом на металл кормушки просыпалась куча еды. Инга машинально облизнулась. Что именно сегодня будет на ужин не видно, но проклятое воображение тут же нарисовало вкусные корочки хлеба, капустные кочаны и, почему-то, с десяток сочных и непременно свежих «горячих собак».
— Кушай, кушай, милая моя, кушай.
Слова женщины заглушило громкое чавканье и довольное урчание. Инга подобрала под себя лапы. Будто в ответ заурчал её пустой желудок. Два вялых капустных листочка не в счёт. Но тут вылезла серьёзная проблема, о которой просто не было времени как следует подумать.
Женщина продолжает и продолжает ласково говорить, а горилла продолжает и продолжает довольно чавкать. И пока они не наговорятся и не наедятся, то доступа к кормушке не будет. Инга недовольно шмыгнула носом. Опять ей придётся ждать. А что делать? Одна радость, женщина продолжает и продолжает подсыпать в кормушку всякие вкусности. А вдруг горилла всё слопает? Инга с трудом сглотнула. Она большая, в неё много влезет.
— Глума! Вы опять перекармливаете Ингридину.
На грузовой платформе появился ещё один человек. Судя по голосу, это тот самый мужчина с козлиной бородкой. Главный над передвижным зверинцем.
— Что вы, Епаг Роутич, — в голосе женщины тут же появилось почтение, — всё согласно рациону.
— А колбаса? — ноги Епага Роутича в лёгких кожаных ботинках повернулись в сторону клетки.
— Это от меня лично, — торопливо произнесла Глума. — Ингридина её очень любит.
— Балуете вы её, уважаемая. Нельзя так, — начальственным тоном произнёс Епаг Роутич.
В ответ Глума печально вздохнула.
— Вы же прекрасно знаете, Епаг Роутич, Ингридину отправят в Атомбу.
— Конечно знаю, — ботинки начальника переступили с места на место. — А вам не стоило так привязываться к ней. В конце концов, она всего лишь горилла.
— Да, да, да, — печально согласилась Глума.
— Замуж вам надо, уважаемая, — продолжил Епаг Роутич.
— Да, да, да, — всё так же печально и безропотно согласилась Глума.
Начальник с подчинённой продолжает о чём-то там говорить, но Инга начисто потеряла интерес к их беседе. Атомба — очень, очень хорошо знакомое слово, точнее, название. Слегка расслабить глаза и развернуть внутренний интерфейс игры. От голода и нервного предвкушения сердце заколотилось как бешенное. Ну где этот чёртов раздел с «фотографиями»?
Ага! От восторга Инга едва не пискнула во всё горло. Внутренний интерфейс игры едва не свернулся. Нужно успокоиться, Инга прилегла на шершавую доску. Атомба — это же крупный город и порт на западной оконечности материка Алуна. На том самом материке, у которого где-то на северном побережье находится точка выхода. Великолепная новость!
От восторга едва не сбилось дыхание, Инга шумно выдохнула. Великолепная во всех отношения. Внутренний интерфейс игры свернулся сам собой. Плевать. «Другая реальность» — игра коварная, но иногда она, всё же, подбрасывает очень приятные бонусы. Как сейчас например. Это же отличный способ добраться сперва до Мангоха, а уже после, вместе с передвижным зверинцем, пересечь самую сложную часть маршрута — Тагинский океан. Это даже хорошо, что сегодня ей так и не удалось догнать Вианта. В морской гавани столицы Глиссары он явно застрянет надолго. Так что возможность выцепить его прямо в порту должна быть максимальной. Ну, Инга тут же нахмурилась, в это очень и очень хочется верить. А то «Другая реальность» может запросто подбросить ещё какую-нибудь пакость.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})