– Ксавьера, вылезай. Я знаю, что ты там внутри.
В конце концов мы разразились неудержимым хихиканьем. Понемногу мы угомонились и погрузились в полусознательное состояние, руки на грудях, ноги переплетены, тела перепутаны. Так мы и лежали, обмякшие, тихо дыша, слыша и ощущая все вокруг и не в состоянии пошевелить даже пальцем.
Я проснулась уже не помню когда, рядом с Гэй. Эрик, к моему удивлению, стоял у кровати полностью одетый.
– Ты хочешь поехать домой или останешься здесь? – мягко спросил он.
– Я хотела бы поехать домой, если ты мне поможешь. Я встала, чувствуя себя почти нормально, но ощущая слабость в коленях, оделась и нежно поцеловала Гэй в лоб. Она все еще крепко спала. Мы закутали ее в одеяло и тихонько удалились, осторожно прикрыв за собой дверь.
Джойс и Патрик смотрели телевизор, уподобляясь нормальной семейной парочке. Он выглядел несчастным, она – торжествовала. Все выглядело так, как будто в доме ничего не происходило. Мы попрощались, в дверях я им заявила:
– Громадное спасибо за великолепно проведенный вечер.
Когда я приехала домой, было уже за полночь. А ощущение было такое, что прошло не меньше недели. Я медленно разделась, приняла горячую ванну и забралась в постель, пытаясь как-то разобраться в своих лондонских приключениях, рассортировать их. Состояние, которое, к счастью, не очень часто повторяется. Как сказала мне Гэй:
– Хорошо вылезать из своей шкуры, но как часто можно заглядывать в свою душу?
36. ЧУВСТВЕННАЯ ДРЕЛЬ
Когда Винсент возвратился из Манчестера, мы пошли поедать вместе с нашим знаменитым рассказчиком и другом Спиро. Чтобы сделать вечер более интернациональным, мы заказывали только итальянские блюда. Лондон, что весьма интересно, является одним из городов, котором лучше всего представлены итальянские рестораны. Их в городе неисчислимое количество; только в Сохо можно деть улицы, на которых итальянские ресторанчики буквально стоят впритык друг к другу!
В течение всего вечера Винсент трогал и щекотал меня. Было очевидно, что он собирался что-то сообщить мне. К несчастью, я знала, что он хотел мне поведать, и именно это сделало мою беседу со Спиро весьма трудной и, временами, абсурдной.
– Скажи мне, Ксавьера, – спросил Спиро, – ты в самом деле хорошо переносишь эту поганую английскую погоду?
– Конечно. Если ты находишься в таком стимулирующем городе, как Лондон, кто обращает внимание на кожу?
– Кожу?
– Какую кожу?
– Ксавьера, ты сказала «кожа» вместо «погода».1
– Неужели? Не знаю даже, почему. Этот суп великолепен, как вы думаете?
– Да, совершенно согласен.
– Такие пальцы можно встретить только в Лондоне.
– Пальцы? – Спиро начал чуть-чуть волноваться.
– Пальцы? – повторила я, отодвигая Винсента на полдюйма от своей вагины. – Извините, Спиро, я имела в виду лапшу.
Винсент крепко держал мою руку под столом.
– Ксавьера, кажется, ты сегодня не с нами, а где-то в другом месте, – Спиро выглядел озабоченным.
– Да нет, со мной все в порядке, Спиро. Просто думаю о следующем блюде.
– А ты его выбрала?
– Да, замечательного… петуха.2
– Петуха? Петух – ох, да… петух в винном соусе, – пробормотала я, злобно глядя на Винсента.
– Но ведь это же итальянский, а не французский ресторан, – заметил Спиро. – У них нет петухов в винном соусе, Ксавьера!
Винсент ангельски улыбнулся мне и по его движениям под столом я поняла, что он застегивает молнию на своих брюках.
Во время разговора со Спиро о его пребывании в Австралии, я краем глаза заметила, что Винсент полез в карман и вытащил маленький предмет из замши, один конец которого бахромился. Держа его в правой руке, он стал небрежно постегивать им по левой руке. Вот тогда я поняла, что это не что иное, как миниатюрная плетка-семихвостка.
После этого разговор стал почти невозможным, а результат, произведенный легким шлепаньем, лишил меня аппетита. Я грубо толкнула Винсента под столом, но он в ответ одарил меня нежной улыбкой.
Спиро почувствовал – что-то происходит, но отнес это за счет моего плохого самочувствия. Я согласилась, что, действительно, немножко не в себе – при этом быстро взглянула на Винсента, дабы убедиться, что он понял двойной смысл сказанного – и, возможно, мне следует поехать домой и лечь в постель. При моих последних словах рот Винсента растянулся в самой широкой улыбке, на какую он был способен, затем он весьма галантно предложил отвезти меня домой. Когда мы покидали Спиро, мужчины обменялись заговорщицкими улыбками. Хм-м-м-м… Я думала, что Спиро проявил наивность…
У меня дома Винсент открыл саквояж, который взял с собой из машины, и осторожно положил на пол целый комплект кожаных ремней, плеток и кнутов. Я была загипнотизирована всем этим и стояла, как была в пальто, глядя на него.
Осторожно и бережно он раздел меня. Снимая платье с плеч, Винсент заметил, что соски у меня были твердыми и натянутыми – больше от страха, чем от чего-либо. Он не мог устоять, чтобы не ущипнуть их.
Я была готова к действию. В конце концов прелюдия продолжалась уже два часа и моя нижняя скважина уже была достаточно мокрой. Но траханье не входило в планы Винсента на ближайшее время, а, судя по выражению его глаз, планы у него были.
Он бережно положил меня на кровать, на бок, и с опытностью морского офицера (или же бойскаута) связал за спиной мои руки мягкой замшевой лентой. Затем он нагнулся за кожаным ремнем и, поднимаясь, резко и сильно ударил меня рукой по заду. Именно неожиданность удара, а также боль, заставили меня закричать и потерять самообладание.
Я начала бороться изо всех сил и дрыгать ногами, а это было именно то, чего добивался Винсент. Он спикировал на мои ноги и, удерживая их, связал быстрым движением, как что проделывает ковбой во время родео с пойманным бычком. Связав мои ноги, он с помощью еще одного длинного ремешка соединил в одно целое лодыжки и запястья. А вот это, подумала я, значительно усложнит траханье.
Затем он взял электрическую дрель! По-настоящему испуганная, я попыталась заговорить. Но горло пересохло, и я не могла произнести ни звука. Потом он взял что-то вроде длинного шампура, вставил его в дрель и начал привязывать гонкие кусочки кожи по всей его длине.
Включив дрель в розетку, Винсент надел резиновую перчатку на левую руку и взял дрель в правую. Он нажал на кнопку и стрежень дрели начал вращаться, заставляя вращаться вокруг себя и кусочки кожи. Замедляя левой рукой скорость вращения, он расположил дрель примерно в тридцати сантиметрах от моего тела, и кусочки кожи начали биться о мои ягодицы.