Лорд Нико Бладд занял самое почетное место, освещенное прожекторами, в начале дорожки, ведущей к сцене. Очевидно, этот фат считал, что зрители собрались здесь ради него.
Тем временем на центральной сцене происходило действо: савант Хольцман получал свою награду под восторженные крики толпы. Изобретатель, лучась неподдельной радостью, махал рукой массе слившихся лиц. Иблис сидел с замерзшей на устах улыбкой.
У Великого Патриарха всегда было на уме какое-нибудь дело, важная задача, которую надо выполнить. Жизнь неразумно коротка, а сделать надо очень и очень много. Глубоко вздохнув, он решил не обращать внимания на проявленное лордом Бладдом неуважение. Во всяком случае, пока.
Такая ситуация, как сейчас, когда множество людей возбуждено убедительной военной победой, всегда предоставит Иблису нужную ему возможность.
Добрые намерения могут причинить не меньше разрушений, чем жестокий завоеватель. Результат один и тот же.
Плач дзенсуннита.
Алиид считал своего друга Исмаила глупцом. Неистовый дзеншиит не мог сдержать презрения и недоверия, когда с насмешкой говорил:
– Ты что, всерьез рассчитывал на благодарность? От кого? От них? Не могу сказать, что я восхищаюсь твоей слепой верой, но она меня забавляет.
В его улыбке не было ничего веселого, только острые углы.
За те месяцы, что прошли с окончания строительства ложного флота, отразившего нападение разбойничавших машин, рабов вывезли с верфи и разбили на более мелкие группы. Многие вернулись к хозяевам на тростниковые поля и в шахты. Алиид остался на фабрике Старды, так как никто из его прежних хозяев не изъявил желания снова забрать его к себе. Сначала Исмаил был рад, что будет общаться с другом своего детства, но позже уже не был так уверен, что это радость.
– Именно мы построили ложный флот, Алиид. Это мы спасли Поритрин. – В словах Исмаила почти физически чувствовались боль и разочарование. – Даже такой избалованный и забывчивый тип, как лорд Бладд, не сможет этого не признать.
– Ты – раб, а он – аристократ, – парировал Алиид. – Он сможет все, что захочет, а мы – только то, что он захочет.
Но Исмаил не желал ничего слушать. Рабы не получили ни отдыха, ни дополнительного пайка, ни лучших условий содержания, ни признания их буддисламской веры… ни малейшей награды. Это было очень нечестно, но, очевидно, один только Исмаил ожидал чего-то другого.
Когда Исмаил был мальчиком, дед учил его с нежной строгостью:
– Раз ты не хочешь говорить о своих заботах с человеком, который поступил с тобой неправильно, то не ропщи, если он не догадается сам улучшить твое положение.
Исмаил сердцем запомнил эти слова. Сутры Корана утверждали, что сердце и душа человека – даже неверующего – суть вместилище основ добра и милосердия. Будучи рабом, он слишком долго оставался пассивным, принимая свой унизительный жребий. Он провел слишком много ночей, раздавая пустые обещания и все больше привязываясь к пустым мечтаниям, пустым, как корпуса ложных кораблей, которые вспугнули флот роботов. Теперь он в долгу перед теми, кто столь долго слушал его слова.
Теперь, когда он и его товарищи сослужили Поритрину неоспоримую службу, Исмаил понял, что настало время представить свои заботы самому лорду Бладду. Бог направит его и научит верным словам. Исмаил докажет Алииду и всем дзенсуннитам, которые слушали у огня его притчи и истории, что вера его не напрасна.
Отчаявшись, Алиид попытался остановить и образумить Исмаила до того, как тот, ничего не подозревая, вляпается в страшную беду.
– Составь хотя бы план, друг мой! Как ты собираешься встретиться с лордом Бладдом? Ты же не можешь просто постучать к нему в дверь и выложить все, что на душе накипело.
– Если он действительно правитель своего народа, то должен выслушивать правдивые жалобы.
У пораженного собеседника округлились глаза.
– Ты раб, а не гражданин. У него нет никаких оснований тебя слушать. – Он придвинулся ближе к другу. – Включи свое воображение, Исмаил. Ты работал на саванта Хольцмана. Тебе известны его привычки, ты знаешь, как он общается с лордом Бладдом. Воспользуйся этим, чтобы найти повод, иначе ты к лорду и на сто метров не подойдешь.
Исмаил обдумал возможности. Он не любил лжи и уверток, но Алиид был абсолютно прав. В этом случае это было единственным средством.
Дождавшись конца следующей смены, Исмаил с другими рабами вернулся в барак. Он вымылся, переоделся в самую лучшую свою одежду, поцеловал жену и приготовился к выходу. С собой он взял стопку рабочих журналов, которые ему удалось захватить с работы, когда расформировали их бригаду, и отправился к известной всем конической башне – городской резиденции лорда Поритрина. На лице раба-ветерана отражалось уважение, но не угодливость. И вел его Буддаллах, придавая силы.
Два гвардейца-драгуна в золоченой броне скептически покосились на Исмаила, когда он остановился перед уличными воротами башни. Тщательно следя, чтобы поведение его не было вызывающим, он стал аккуратно выбирать слова, стараясь не лгать, но лишь слегка смещать акценты.
– Мое имя Исмаил; я должен видеть лорда Бладда.
Драгуны в изумлении принялись внимательно рассматривать стоявшего перед ними человека.
– Раб хочет видеть лорда Бладда? Тебе назначена встреча?
Напарник первого гвардейца добавил:
– Лорд Бладд не снисходит до аудиенций рабам.
Исмаил подумал, не захочет ли Буддаллах заставить этих людей отступить в сторону, освободив ему путь, но вряд ли стоило ожидать столь очевидного божественного вмешательства.
Чувствуя прилив необыкновенной отваги, Исмаил достал похищенные журналы и показал их гвардейцам:
– Я из рабов саванта Хольцмана. Он регулярно посылает подобных мне людей доставить лорду письменные документы. – Он помедлил, прежде чем произнести откровенную ложь. – Савант послал меня с этими бумагами. Он твердо сказал, что дело срочное, и чтобы я не возвращался, пока не передам эти документы лорду Бладду в собственные руки.
– У этого Хольцмана всегда все срочно. – Гвардеец, нахмурившись, посмотрел на Исмаила. – Сегодня у лорда Бладда нет на это времени.
Исмаил не отступил:
– Наверное, вам тогда самому придется объяснить это саванту Хольцману. Он не поверит, что лорд Бладд отказался принять эти журналы.
Затаив дыхание, он ждал. Вера делала его безмятежно-спокойным.
Наступило молчание, и второй драгун неуверенно сказал:
– Раньше мы всегда разрешали им доставлять журналы. Что, если у саванта наступило новое прозрение, как тогда с защитными полями?
Первый драгун согласился с товарищем:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});