Апостолы теперь находились в том самом положении, о котором Иисус Христос давно уже предсказал им (Матф.10, 17, 18). Петр и Иоанн, два Галилейские рыбаря, могли ль без содействия Духа истины, без вдохновения свыше, дать ответ, достойный их звания и приличный как месту, так и обстоятельствам? Но Петру не нужно было заботиться, как или что говорить: он спокойно отвечает: «Начальники народа и старейшины Израилевы! Ежели от нас вы требуете ответа в благодеянии, оказанном человеку немощному, и признания в том, какою силою он исцелен: то да будет известно всем и всему народу Израильскому, что сей человек, стоящий перед вами, исцелен — именем Иисуса Назорея, Мессии, Которого вы распяли, но Которого Бог воскресил из мертвых. Он есть камень, пренебреженный вами, зиждущими, но сделавшийся главою угла (основанием здания). — Кроме Его, нет ни в ком ином спасения: нет другого имени, данного человекам: которым бы надлежало спастися!»
Так говорит теперь перед Верховным Судилищем тот, который за несколько недель, при вопросе ничтожной рабыни, троекратно и с клятвою отвергся Господа своего. — Ответ Апостола не мог не казаться Верховному Совету слишком смелым, тем более, что они слышали его из уст людей необразованных, не учившихся ни у одного знаменитого раввина (ибо ученик Иисусов никак не мог, во мнении Синедриона, равняться с учениками раввинскими. Притом все знали, что Иисус Христос не любил раввинской мудрости). Иоанна мог узнать Первосвященник (Иоан.18, 15); может быть, и Петр был известен некоторым Членам Совета, как последователь Пророка Назаретского. С такими незначительными людьми можно было легко и скоро управиться: но исцеленный хромой, которого вся вина состояла в том, что он был безмолвным свидетелем полученного им исцеления? но голос народа, который громко вопиял в пользу Апостолов? — Отвергать подлинность сделанного чуда невозможно; назвать оное обманом не было вовсе никакого основания; сказать, что не Иисус Назорей виновник сего исцеления, также нельзя было: ибо противное сему утверждали те самые, которые именем Его совершали оное. — Приказав Петру и Иоанну выйти из Совета, они стали рассуждать между собою, как им поступить в сем случае, как предотвратить дальнейшие последствия сего происшествия, не вооружив против себя народа. — «Что нам делать с сими людьми? Исцеление хромого — явное чудо; оно сделано всенародно; весь Иерусалим знает о нем. — Должно опасаться, что с дальнейшим распространением молвы о сем происшествии, распространится еще более слава о Назарянине; Его воскресение из мертвых еще более разгласится в народе. Дабы сколько можно предотвратить такие невыгодные для чести Синедриона последствия, должно строго запретить сим людям проповедовать Иисуса». — Определение сие, вероятно, одобряли и благомыслящие Члены Совета; ибо оно было довольно снисходительно. Призвали Петра и Иоанна; от имени Верховного Совета объявили им, чтобы они впредь не смели говорить и учить о Иисусе.
Свидетелям истины нетрудно было найти ответ на сие определение. «Рассудите сами, — говорят, — правы ли мы будем перед Богом, если более будем слушаться вас, нежели Его? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали».
Заметно было, что их нельзя устрашить и более строгими мерами. Впрочем, сочли не излишним присоединить и угрозы. Наказать их не было никакого предлога. Притом надлежало опасаться народа, который принимал живое участие в судьбе их: ибо все прославляли Бога за совершившееся чудо. Исцеленному хромому было более сорока лет от роду, и потому нельзя было предполагать естественного исцеления: обстоятельство важное, поставлявшее соделанное Апостолами чудо выше всякого сомнения!
Таким образом Апостолы теперь на самом деле испытали то, что, по предсказанию Господа, ожидало их на служении. Но они видели также и первый опыт той помощи, которая долженствовала содействовать им в преодолении таких препятствий. В продолжение немногих дней общество их получило необыкновенное приращение. Самый приговор Синедриона, на них произнесенный, не столько ослаблял их мужество, сколько свидетельствовал о замешательстве судей. — Петр и Иоанн, получив свободу, поспешают к своим соапостолам, с нетерпением ожидавшим их; рассказывают, что говорили им первосвященники и старейшины и что они отвечали. Все видели в сем событии десницу Божию, защищающую проповедников истины. В столь неравной, по человеческому суду, борьбе могли ль они получить победу, если бы были оставлены самим себе? — С одной стороны, неславные, неученые галилеяне; с другой — не только все раздраженное против них сословие священников, но и Верховный Совет, коего сильное, в противность всякой справедливости, влияние на областеначальников и народ еще недавно, в осуждении их Учителя, так ясно обнаружилось. Они, по всем соображениям человеческим, были неотъемлемой добычей сильных врагов своих и, однако, оставались безопасны. Иисус, искушенный по всяческим, пребывает с ними, по обетованию Своему, во вся дни, и готов всегда помогать искушаемым. Движимые чувством благодарности и сознанием собственной немощи, Апостолы взывают к Богу и сердцем и устами:
«Владыко Боже, сотворивший небо, и землю, и море, и все, что в них. Ты устами раба Твоего Давида сказал: что мятутся язычники и народы замышляют тщетное? Восстали Цари земные и Князи собрались вместе на Господа и на Христа Его! Поистине, собрались в сем городе на Святого Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтийский Пилат с язычниками и народом Израильским; но — все их усилия противу Истины совершат только то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой. Господи, воззри и ныне на угрозы их, и дай рабам Твоим смелость говорить повеленное Тобою. Простирай руку Твою на исцеления, на соделание знамений и чудес именем Святого Сына Твоего Иисуса».
Молитва сия услышана Господом. Все место, где было их собрание, поколебалось в основаниях своих. Воодушевленные через сие новыми чувствованиями ревности к проповеданию истины и исполненные Духа Святого, они со смелостью продолжают свидетельствовать о воскресении Христа Спасителя. Во Храме и вне Храма, везде, где собирались израильтяне, они возвещают Иисуса и о имени Его совершают во множестве знамения столь же необычные, как и исцеление хромого (Христ. чт. 1832 г., ч. XLVII, стр. 374).
О суде Синедриона над Апостолами
Ф. Яковлева.
На другой день собрался весь совет властей Иудейских. Привели Апостолов. Зрелище занимательное в высочайшей степени. — С одной стороны видим ряд знаменитостей Иудейских, со всем строгим приличием занимающих свои места. — Лица их поникнуты, руки приложены к персям; поднимающиеся по временам глаза как бы ищут неба. — Но в то же время в этих глазах, иногда тусклых, иногда сверкающих, проглядывает душа, или изнуренная насилием страстей, или пылающая огнем самомнения, гордости и ожесточения. Все они имеют вид смиренный, постный; их нельзя не назвать праведниками, если только не заглянешь в их сердце, переполненное лицемерием и разного рода беззакониями (Матф. XXIII, 28). — Слова набожные не сходят с их языка, — никто тверже их не знает закона Моисеева; они знают, сколько находится стихов в книгах Моисея, — знают, сколько строчек на каждой странице, сколько слов в каждой строчке, — особенно они без запинки скажут, сколько раз в каком отделении книги повторяется Иегова — им известны тысячи подобных мелочей. — Они облеплены законом: на лбу у них филактеры длиннее и шире, нежели у простонародья, исписанные текстами из книг Исхода и Второзакония; на руках такого же рода браслеты. — Одежда на них, небрежно накинутая, живописно драпируется многочисленными густыми складками, у которой полы длиннее обыкновенного (там, ст.5). Как все это величаво и ослепительно для простого народа! Народу всячески сделалось известным, что это самые богомольные люди; их видал он часто очень молящихся на больших улицах, площадях и перекрестках — молитвы их всегда громки, длинны и красноречивы, — жертвоприношения часты — они со строгим счетом и весом приносят в дар Богу десятую часть со всех доходных статей своего хозяйства, не исключая огородных растений и трав. — Они все делают для Бога; — но зато позволяют себе ничего не делать для ближнего, но зато не ищите в них правосудия и милости, и веры (там, ст. 23), — зато они не скажут богачу: употреби часть своего богатства для поддержания безбедной и покойной жизни твоих родителей, а научат его кричать: корван! нет им ничего! все это отдано Богу (Марк.VII, 11)! — зато не попадайся к ним беззащитная вдова, которую оберут и доведут до крайности тем охотнее, чем легче это сделать (Матф. XXIII, 14). — Перед такими судьями поставлены были Апостолы.
С другой стороны, в двух Апостолах взор не встретит по наружности ничего особенного и любопытного. Одежда их простая и бедная, телодвижения не изысканные, не приметишь в них ни угрюмой важности, ни поддельной благовидности. — Но увидишь тут нечто такое, чему и тени не сыщешь в их противниках, увидишь их душу, высокую, чистую, доброжелательную, не возмущенную никакими мирскими чувствами и пожеланиями, всю вылитую на покойном и светлом их лице. Особенно остановишься поневоле на их взоре, выражающем что-то Божественное, вещее, проникающее в потаенные мысли человеческие; — одним словом, в лице Апостолов увидишь лицо ангельское, как видели потом в лице Стефана те же судьи (Деян. VI, 15).