полной растерянности.
Через сотню шагов они оказались в громадном зале. Там было зябко, морозно, ослепительный ледяной свет ламп под потолком освещал жуткую картину: вдоль стен, в несколько ярусов, стояли одинаковые гробы.
— Ой! — в ужасе вскрикнул Удалов. — Вы их так содержите?
— А что прикажете делать? — строго спросил его спутник. — Вы можете предложить иной способ хранения?
По транспортеру, тянувшемуся через весь зал, медленно плыл гроб.
— А ну, беритесь! — сказал человек.
— Я боюсь, — возразил Удалов.
— Еще чего не хватало!
Пришлось взяться за холодный и страшно тяжелый гроб и тащить его к стеллажу.
Всю ночь Удалов трудился не покладая рук. Большей частью он работал у транспортера в большом зале, носил, ставил, перетаскивал гробы, к утру окончательно вымотался, притом робел перед своим напарником настолько, что не решался спросить его, что за странные обычаи на этой планете. Терпел до конца смены, решив подробно допросить Гнеца-18.
На рассвете сирена объявила о конце смены. Удалов, несколько привыкший к местным порядкам, повесил белый халат в стенной шкаф и поспешил в гостиницу. Солнце уже встало, на улице было тепло, и появились первые прохожие. Когда Удалов подбегал к гостинице, навстречу ему попалась еще одна длинная похоронная процессия. И никто, кроме Корнелия Ивановича, не обратил на нее ровно никакого внимания.
Только успел Удалов не раздеваясь прилечь на кровать, как в комнату ворвался Гнец-18.
— Все готово! — воскликнул он. — За ночь мы подготовили корабль.
— Я никуда не полечу! — отрезал Удалов.
— Как? Почему? Что стряслось? Как можно нарушить данное слово?
— Я бы рад не нарушать. Но знаешь ли ты, где я провел ночь?
— Не подозреваю.
И тогда Удалов вкратце поведал о своем ночном приключении.
— Я во всем виноват! — опечалился Гнец-18. — Я вселил в твое сердце недоверие, потому что не спешил с рассказом. Полагал, что в полете будет для этого достаточно времени. Но клянусь тебе, нет в этом никакой тайны и тем более никаких гробов.
— Но я же их собственными глазами видел, — возразил Удалов.
— Это поучительный пример того, как нельзя доверяться собственным глазам, если уж попал на чужую планету. На деле все наоборот: на нашей планете практически побеждена смерть. Мы — планета торжествующей жизни.
Но почему-то это оптимистическое заявление заставило говорившего грустно вздохнуть.
Затем Гнец-18 продолжал:
— Мы раньше, чем Земля, вступили на путь научного прогресса. И дальше ушли по этому пути. Были побеждены болезни и сокращены несчастные случаи. Мы раскрыли секреты старения и долголетия. Теперь у нас люди живут столько, сколько считают нужным. И как минимум двести лет.
— Это очень важное достижение, — согласился Удалов.
— Но мы не изобрели лишь одного — космических путешествий. Как ты мог убедиться на моем примере, мы типичные домоседы и к космосу относились с опаской и недоверием. Вот вы, к примеру, на Земле заранее решили осваивать космос. Мы же только сейчас спохватились.
Когда поняли, что наша планета страшно перенаселена. Несмотря на наши достижения, нам приходится с каждым годом уменьшать площадь квартир и даже высоту потолков, что невыносимо для цивилизованного человека.
— Совершенно невыносимо, — подтвердил Удалов, кинув взгляд на низкий потолок гостиничного номера.
— У нас страшные очереди в библиотеки и на стадионы, хотя, например, мы пошли на то, чтобы увеличить число команд в первой лиге по цукенолу до тысячи восьмисот двадцати.
— Это что еще за игра? — удивился Удалов. — Такой не знаю.
— Трудно объяснить, ведь на разных планетах совершенно разные развлечения. В цукеноле собираются две группы игроков, и им выдают один круглый предмет. Цель игры — закатить этот предмет в сетку противника.
— Руками или ногами? — поинтересовался Удалов.
— Что ты, только ногами. Если кто-нибудь дотронется до круглого предмета рукой, с него берут штраф.
— Очень похоже на футбол, — подумал вслух Удалов. — А поле какое? А игроков сколько?
— Вот в этом еще одна наша трагедия. Когда-то, в недавнем прошлом, цукенолисты играли на поле длиной в сто метров. Но с современным перенаселением пришлось уменьшить поля в десять раз, а число игроков с десяти до трех. Сам понимаешь, что наши поклонники цукенола — самые несчастные люди во Вселенной.
— Да, на десяти метрах не разгуляешься!
— И вот наши ученые сделали очередное открытие: научились безболезненно усыплять людей, погружать их в анабиоз. И тогда те, кому надоело жить в тесноте, решили, что они поспят, пока наша проблема перенаселения не будет решена. Сначала их было сравнительно немного, но потом к ним присоединились несколько тысяч не очень красивых девушек, которые решили поспать до тех пор, пока наука не придумает, как всех людей сделать красивыми. Еще через год в анабиоз решили улечься два миллиона болельщиков цукенола, которые не в силах были глядеть на уменьшение спортивных полей. Когда вернутся славные времена, тогда и проснемся, заявили они. Но ведь многие засыпают со своими семьями…
Гнец-18 удрученно замолчал.
— И сколько же всего набралось сонных? — спросил Удалов.
— На сегодняшний день насчитываем чуть более двух миллиардов человек.
— С ума сойти!
— Вот именно. Все больше нужных планете специалистов заняты строительством анабиозных ванн и хранилищ для них, половина нашей промышленности вырабатывает охлаждающие растворы и контрольные приборы, старых хранилищ не хватает, приходится все время строить новые. И ты, Удалов, как раз присутствовал при заполнении очередного «спального дома». Научный прогресс неизбежно замедлился, а население продолжает расти, так что даже если бы мы захотели сейчас разбудить всех наших спящих, им бы некуда было деваться.
— Положение! — сказал Удалов.
— Мы вынуждены были отказаться от многих искусств и даже музыки. Мы живем без отпусков и выходных, бережем наших спящих и лихорадочно ищем пути выхода.
— И свободную планету, — продолжил за Гнеца Удалов. Он уже все понял.
— Да. Привлекательную планету с умеренным климатом и богатой растительностью. Мы отвезли бы туда два миллиарда ванн, построили бы там дома и косметические кабинеты, разбили бы там скверы и цукенольные поля… Но такой планеты нет.
— А сами принялись бы развивать искусства и литературу, — предположил Удалов.
— Но нет такой планеты, — повторил печально Гнец-18. — Мы разыскиваем ее уже который год, но все напрасно.
— Найдем, — сказал Удалов. — Как не найти! У нас весь отпуск