Борьба с левыми эсерами, меньшевиками, правыми эсерами была долгой и очень тяжелой. Провокационное убийство левым эсером Блюмкиным немецкого посла Мирбаха вызвало большое международное осложнение. Под видом охраны посольства немецкие империалисты хотели ввести в Москву свою воинскую часть.
Бессильные повернуть историю вспять, эсеры перешли к организации террористических актов…»
Особенно крупный, со множеством жертв, вооруженный мятеж был поднят левыми эсерами в Ярославле. Он длился с 6 по 21 июля 1918 года. Сотни большевиков и беспартийных людей, поддерживающих революцию, были расстреляны или утоплены в Волге. Контрреволюционное восстание было подавлено военными частями и отрядами ВЧК.
Несмотря на полный разгром в открытой вооруженной схватке, левые эсеры продолжали свое гнусное дело против революции. Они начали террор против вождей пролетариата и партии. Из-за угла были убиты товарищи Володарский и Урицкий.
30 августа 1918 года после митинга на заводе Михельсона эсерка Каплан тяжело ранила Владимира Ильича Ленина.
В первые же дни после ранения Ленина по поручению Свердлова, который тогда выполнял обязанности и секретаря ЦК партии и председателя ВЦИК, Петровский вместе со своим заместителем Тихомирновым и наркомом юстиции Курским допрашивали эсерку Каплан, стрелявшую во Владимира Ильича.
По словам Петровского, «…Каплан заявила, что считает Ленина врагом революции, который будто губит революцию. Это была обычная фраза эсеров и меньшевиков, которой они прикрывали свое стремление задушить революцию. Я подписал приговор Каплан…»
Вспоминая эти трудные дни, Петровский писал: «Во время болезни Владимира Ильича Совнарком собирался на короткие заседания, которыми руководил Я. М. Свердлов. Но все наши важнейшие вопросы откладывались до выздоровления Ленина. С величайшей радостью приветствовали мы Ильича, когда он вернулся к работе. Он пришел с подвязанной рукой. Все присутствующие встали. У всех лица сияли радостно, всех охватило волнение. Владимир Ильич с обычной своей аккуратностью посмотрел на нас и… объявил заседание открытым. Порядок дня был заранее составлен так, чтобы не утомлять Ильича».
В стране создавалась серьезная угроза внутренней контрреволюции. В Финляндии и на Украине расстреливали коммунистов, восстал против Советов чехословацкий корпус — из тех чехов, которые были захвачены в плен в годы войны с Германией. В Москве и Петрограде чекисты Дзержинского раскрывали один за другим тайные заговоры против Советской республики. У заговорщиков находили целые склады оружия и боеприпасов.
В эти опасные для революции дни, когда молодая неокрепшая республика была опоясана огненным кольцом фронтов, а в тылу Советов готовились новые и новые мятежи, заговоры, убийства, Советское правительство во главе с Лениным проявило спасительную решимость и твердость в борьбе с врагами.
Народный комиссар внутренних дел Петровский писал в «Вестнике НКВД»: «Расхлябанности и миндальничанью должен быть положен конец. Все известные местным Советам правые эсеры должны быть немедленно арестованы. Из буржуазии и офицерства должны быть взяты заложники…»
Нужно было как можно скорее, немедля раздавить змеиную голову контрреволюции, обезопасить тыл от возможных новых мятежей. Совнарком 5 сентября 1918 года принял решение: ответить на белый террор беспощадным красным террором против врагов революции. 10 сентября 1918 года в газете «Известия» было обнародовано правительственное постановление. Вот его полный текст:
«Постановление Совета Народных Комиссаров
О красном терроре
Совет Народных Комиссаров, заслушав доклад председателя Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности о деятельности этой комиссии, находит, что при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью; что для усиления деятельности Всероссийской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлением по должности и внесения в нее большей планомерности необходимо направить туда возможно большее число ответственных партийных товарищей; что необходимо обеспечить Советскую Республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам; что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры. Подписали:
Народный Комиссар юстиции Д. Курский,
Народный Комиссар по внутренним делам Г. Петровский и
Управляющий Делами Совета Народных Комиссаров Вл. Бонч-Бруевич. 5 сентября 1918 года».
Петровский, не колеблясь ни минуты, поставил свою подпись под этим документом, ибо сознавал, что такие жесткие меры вызваны чрезвычайными обстоятельствами — борьбой не на жизнь, а на смерть, которую навязали русской революции черные силы старого мира. Более мягкими действиями, как показывал опыт истории, спасти революцию было невозможно.
И вместе с тем при решении других вопросов Григорий Иванович требовал от работников местных Советов осмотрительности, тактичности. Это касалось таких мероприятий, как сбор чрезвычайного налога прежде всего с крестьян-середняков, конфискация имущества, отделение церкви от государства и т. д.
На трудном посту наркома внутренних дел РСФСР Григорий Иванович Петровский работал до апреля 1919 года.
IV. Снова на Украине
В марте 1919 года в Харькове проходил III Всеукраинский съезд Советов. В работе его по поручению ЦК партии принимал участие Председатель ВЦИК Яков Михайлович Свердлов. Он рекомендовал избрать Григория Ивановича Петровского Председателем Всеукраинского Центрального Исполнительного Комитета Советов — имя и дела его были известны на Украине.
И съезд единодушно принял это предложение.
В апреле Григорий Иванович выехал из Москвы в Киев. Это был уже не тот Петровский, что вел подпольную работу на Екатеринославщине, в Донбассе и в других районах Украины в годы, предшествующие его депутатству, и даже не тот Петровский, который громил гневным словом с трибуны думы прислужников царизма и самодержавные порядки в России. Это был Петровский, прокаленный на высоком огне пролетарской революции, впитавший в свой ум и сердце чаяния восставшего народа и прошедший короткую, но богатую ленинскую школу государственного руководства в Совнаркоме.
Впрочем, предоставим слово самому Григорию Ивановичу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});