своего прежнего мира.
Хотя… Замужние девушки во все времена уходили из рода. Невест даже похищали и ничего. Недаром же говорят, что стерпится-слюбится, а муж и жена — одна сатана.
Я не верил, что Шасти боится клятвы, произнесённой на мече. Она глядела на меня совсем иначе. С обожанием. С затаённой болью. Привязалась, наверное.
Совсем ещё ребёнок. Наверное, ждала от меня ласковых слов и бусики. А мне вот — совсем не до ласки.
— Ну,так что Йорду дать? Опять его в сон? — спросила Шасти. — Или ещё раз попробуем наложить печать? У меня со всеми теперь получается, кроме него. Но он — в твоём теле. Может, там дело в тебе? Или на нём лежит другая печать? Более сложная?
— Ладно, давай последний раз попробуем запечатать, — согласился я. — Не удастся — свяжу. Достал уже своей фанаберией. Допросим его по-быстрому — может, помнит чего?
Шасти кивнула и засуетилась с отварами. Я уселся, блаженно вытянув хромую ногу. Ну вот почему никак не объединить внешность Камая и взрослось Йорда? А как бы хорошо было!
Но я — мальчишка. И мальчишке придётся сейчас договариваться с остатками армии правителя Юри. Вот же зараза!
— Всё! — выдохнула Шасти и разрезала верёвки на моих запястьях.
Задумался, а она уже подсуетилась. Я ведь не ощутил почти ничего! Вообще! Сам не понял, как переместился в тело Камая!
Посмотрел на тонкую загорелую руку. Ну, блин! Опять попал в пацана. Когда ж он вырастет-то уже этот парень?
Я встал, потянулся, растёр онемевшие от верёвки запястья, выглянул из юрты. Совсем стемнело, но было тихо.
И всё как вчера — костёр, воины. Только юрты стоят «ободранные» и волки попрятались. В засаду засели.
Но всё это мы потом подшаманим. Сюрпризец будет, ага.
Я прислушался. Вой Бурки — мы проверяли — в ночной тишине разносился на жуткое просто расстояние. Но было тихо.
Волколак сказал — под утро. И, наверное, он был прав.
— Ну? — я повернулся к Йорду, который протирал ладонями глаза.— Очухался, родной?
Связывать его и отбирать меч я не стал — зачем позорить, и так справимся.
— Ах ты, заяц! — прорычал наставник, хватаясь за меч.
Было удивительно слышать со стороны голос, к которому уже привык почти как к своему.
Потом Йорд глянул на Шасти, вспомнил, что я «продался колдуну», и слегка успокоился.
— Жить-то хочешь, наставник? — спросил я.
— Да куда уж тут жить, — усмехнулся он криво. — Знаю я ваши штучки. Демонов, что вам помогают, нужно кормить. Видно, я сильно прогневал Эрлика.
— Чем? — поинтересовался я скупо. — Волка в бою потерял?
Йорд мотнул головой.
Оно и верно: волков над долиной Эрлу потеряли многие.
— А что с тобою не так, наставник? — спросил я тихо и проникновенно. — Кому из колдунов ты дорогу перешёл, а? Лучше сам скажи? А то…
Шасти налила в миску отвара.
— Что это? — вскинулся Йорд.
— Напиток для памяти, — сказала она. — Пей добром. А то кости выну, глаза через уши вытащу. Понял меня, мясо для Эрлика?
Нишай — колдун со скорпионом на щеке был страшен. Лицо его кривилось в полутьме юрты, рот открывался чёрным провалом в нижний мир — зубы Шасти красила чёрным.
Она поднесла миску к губам Йорда.
Он вздрогнул и выпил.
Глава 31
Допрос
Йорд, наверное, думал, что его будут пытать или вроде того.
Но колдовской напиток развязывал язык и без пыток. Мы полагали, что наставник не сможет мне не ответить или соврать.
— Почему с тобой всё так непросто, родной? — спросил я. — Ты, вроде, всего лишь старший дюжины, а скользкий — как мокрая черепаха?
— Н-н-н-незнаю, — выдавил Йорд.
Он попытался сжать зубы, но рот всё равно раскрылся, горло выдавило воздух, а язык и связки превратили его в слова.
Вышло глухо, мало разборчиво, но понять было можно.
Мы с Шасти переглянулись.
Лицо Йорда я видел отлично — Шасти стояла рядом, катая в ладонях сияющий огненный шар. Я объяснил ей, что на допросах светят в лицо, и эта мысль ей очень понравилась.
И в самом деле — как допрашивать в полутьме, где даже не видно, испугался пленник или наоборот «закусил удила»?
Времени было мало, и для большего взаимопонимания я полез в сундук.
Йорд дёрнулся, когда я вынул оттуда нож чёрный нож Эрлика.
— Не бойся, — пообещал я. — Если ты и в самом деле ничего не знаешь, мы тебя потом просто свяжем.
— Что ты хочешь знать, проклятый заяц? — прохрипел Йорд, косясь на нож.
Трусом наставник не был. Пригрози я его убить — он рассмеялся бы мне в лицо. И только нож Эрлика вселял в него ужас.
Ведь одно дело — смерть, и совсем другое — демон, который сожрёт и тело, и душу.
— Нишай не может наложить на тебя печать подчинения. Почему? — спросил я, усаживаясь рядом с Йордом и держа нож так, чтобы он хорошо его видел.
— Откуда мне знать? — буркнул наставник.
— Красавчик! — воскликнула Шасти. Она тоже вглядывалась в лицо Йорда. — Ты только посмотри на него, Кай — он врёт! Выпил зелье — и врёт!
— Ну, значит, он доигрался тогда! — я поудобней перехватил в руке нож.
И только сейчас, в ярком свете магического шара, увидел, что нож «парит» — истекает мутным чёрным дымом.
— Я не знаю! — выдохнул Йорд в ужасе. — Я правда не знаю! Я думал об этом! Я…
— Ну? — подбодрил я замолчавшего