Читать интересную книгу Сиротка - Мари-Бернадетт Дюпюи

— Уходи к матери сегодня же, Мимин! — продолжала настаивать Элизабет. — Лора позаботится и о тебе, и о твоей карьере. Завтра я все расскажу аббату Деганьону и мэру. Они сурово отчитают Жо, они его вразумят. Он дорожит своей репутацией и не будет больше устраивать скандалов.

— Нет. Я хочу остаться с тобой и помогать тебе, по крайней мере, до рождения ребенка, — твердо сказала Эрмин. — Ты выглядишь усталой.

— Да, я и правда очень устала. Пойду-ка я спать, хотя сердце у меня не на месте. Поведение Жо мне противно.

Симон отвел мать на второй этаж. Эрмин убрала со стола, вымыла посуду и подмела в кухне. Она часто выглядывала в окно, чтобы убедиться, что нигде ничего не горит.

«Это было бы ужасно, если бы Жозеф и вправду решился поджечь дом, — думала она. — Мама так рада, что наконец переехала! Но она, конечно, не сгорит в огне. Селестен и Мирей ее спасут!»

Как и многие жители Квебека, Эрмин панически боялась пожаров. Невозможно было стереть из памяти день, когда они с Симоном с плотины на реке Уиатшуан смотрели, как горит церковь. Рассказывали, что единственная в Валь-Жальбере гостиница[62] тоже в свое время пострадала от пожара.

«Мне в 1918 году было только три года. Конечно, все, что сгорело, быстро отстроили, но множество личных вещей пропало безвозвратно…»

Беспокойство ее не ослабевало. Наконец сверху спустился Симон. Вид у него был встревоженный.

— Пойду поищу отца, — сказал он. — Мама боится, как бы он не наделал глупостей.

— О чем ты говоришь?

— Как бы он не повесился на потолочном брусе на фабрике! Он забрал с собой ключи. У отца плохой характер, он скор на расправу, но при этом, что удивительно, у него есть совесть. Я знаю, сегодня вечером он приставал к тебе. Поверь, Мимин, завтра утром он будет умирать от стыда. Может, даже раньше.

Девушка едва удержалась от реплики: «Я бы удивилась, если бы ты оказался прав». Симон был искренне обеспокоен.

— Иди поищи его, а я подожду, пока ты вернешься.

Девушка смотрела, как Симон уходит. Он был старше ее на полгода — сильный, мускулистый, черноволосый, с красивым мужественным лицом. Несмотря на его юный возраст, на подбородке пробивалась густая щетина. Перед тем как исчезнуть за дверью, юноша остановился и дружески ей подмигнул.

«Он намного добрее, чем его отец, и все-таки мне не нравится. Даже будь он последним мужчиной на земле, я бы не хотела стать его женой. Хотя, наверное, я преувеличиваю…»

Эрмин присела за стол и принялась листать вчерашнюю газету. Думы ее свелись к одному — как непредсказуемо и загадочно женское сердце.

«Почему Тошан очаровал меня одним-единственным взглядом, одной-единственной улыбкой? Почему люди тянутся друг к другу несмотря на то, что все против их союза? Взять хотя бы Ханса Цале. Я вижу, с какой нежностью он на меня смотрит. Возможно, он влюблен в меня. Но я люблю моего Тошана, и никого больше!»»

Она снова и снова повторяла про себя имя возлюбленного. Оно звучало непривычно, ведь Эрмин с детства окружали мужчины с традиционными французскими или английскими именами.

«Хотя встречались и необычные имена. Бывшего мэра, того, который в годы моего детства был хозяином универсального магазина, звали Велли, Велли Фортен. А вот у Бетти все сыновья получили традиционные имена — Симон, Арман, Эдмон…»

Чтобы успокоиться, девушка продолжала вспоминать, какие ей довелось слышать имена. Когда очередь дошла до имени Онезим, со второго этажа донесся пронзительный крик боли.

— О нет! Господи, нет! — кричала Элизабет.

У Эрмин кровь застыла в жилах. Несколько секунд она не могла пошевелиться, потом бросилась вверх по лестнице. Арман стоял посреди коридора в пятне света.

— Это мама кричит, Мимин! Что с ней?

— Вернись в спальню и успокой Эдмона, я слышу, он уже плачет! — приказала девушка, подталкивая мальчика к двери.

Она вошла в спальню четы Маруа. Элизабет корчилась от боли на смятых простынях. Под ней расплывалось пятно крови.

— Эрмин, мне плохо! Эрмин, я теряю ребенка! Снова, снова теряю моего малыша! Почему, Господи, почему?

Растрепанная, с блуждающим взглядом, молодая женщина с трудом переводила дыхание. Вспомнив о приличиях, она попыталась натянуть одеяло на обнаженные ноги.

— Чем я могу помочь тебе, Бетти? — пробормотала девушка. — Скажи, прошу!

— В поселке нет повитухи, нет доктора! — выдохнула Элизабет. — Из меня вытекает слишком много крови. Это началось так внезапно! И мне больно, очень больно!

— Успокойся, Бетти, — попросила Элизабет. — Ты вся в поту! Симон побежал искать Жозефа. Лишь бы он его нашел!

— Твоя мать, Лора… Сходи к ней! Может, она позвонит доктору Демилю, из Роберваля он доедет быстро. Мимин, мне страшно умирать! Когда мне было шесть лет, наша соседка в Шамборе умерла точно так же, от потери крови. Я была почти на четвертом месяце. Я хотела девочку, маленькую милую девочку, мою родную, потому что я знаю: ты скоро уедешь…

Элизабет теребила и кусала свою подушку, ее крики перемежались рыданиями.

— Ты хочешь, чтобы я сходила к маме? — спросила испуганная Эрмин. — Но я не могу оставить тебя одну! Что, если я вернусь, а ты умерла? Бетти, я придумала! Пошлю-ка я Армана, хорошо? Он быстро оденется!

Молодая женщина жалобно вскрикнула, и Эрмин сочла это выражением согласия. Через пять минут вооруженный фонариком Арман уже бежал к дому Лоры.

Мадам Шарлебуа писала, сидя за столом в стиле Людовика XVI, который подарил ей Фрэнк Шарлебуа. Утомленные хлопотами, сопровождавшими переезд, Мирей и Селестен уже спали. Каждому из них досталась такая же удобная комната, как и у хозяйки.

— На помощь, мадам! На помощь! — закричал Арман и забарабанил кулаками в двустворчатую дверь. — Вас зовут к нам, к Маруа!

Лора бросилась открывать и оказалась нос к носу с коротко стриженным мальчиком лет двенадцати.

— Мимин послала меня к вам, мадам. Моей матери плохо. Я думаю, она потеряла ребенка. Я не глухой. Я слышал… в коридоре.

— Господи милосердный! — воскликнула Лора. — А чем занят твой отец? Зачем вам я? Я не акушерка и не медсестра…

— Папа напился, мадам, и ушел куда-то, если я правильно понял. Мой старший брат его ищет.

— Я иду. Подожди меня!

Лора разбудила Мирей и объяснила ситуацию. Экономка надела тапочки и домашний халат. Из аптечки она захватила флакон с камфарным спиртом и пакет ваты.

— Для первой ночи, мадам, это уж слишком, — проворчала она. — Что это за место? Ни докторов, ни акушерок! В доме у нас есть телефон, или он не работает?

— Думаю, его нужно починить. Поторопитесь, Мирей! Моей дочери нужна наша помощь. И этой несчастной Элизабет! Кто знает, может, мой приезд так ее расстроил! Если так, то это я виновата, что с ней случилась беда!

— Не говорите глупостей, мадам! Преждевременные роды всегда начинаются внезапно, и никто не знает причины. Слава тебе, Господи, у меня хватило ума не выходить замуж. Мне не хотелось мучиться в родах, как все женщины!

С этими словами Мирей торопливым шагом спустилась по лестнице, Лора — за ней. Арман приплясывал на месте от нетерпения. Он, повел за собой женщин, высоко подняв свой фонарик. Дойдя до крыльца дома семьи Маруа, он собрался было подняться по ступенькам, но Мирей удержала его за локоть.

— А ты, мой мальчик, беги и разбуди кого-нибудь, у кого работает телефон. Мы с мадам чудес творить не умеем. Твоей матери нужен хороший доктор. Как тебя зовут?

— Арман, мадам.

— Беги, Арман! Беги скорее!

— Пойду к господину мэру! — откликнулся мальчик.

Лора и Мирей вошли в кухню. С верхнего этажа доносились крики и стоны несчастной Элизабет и успокаивающий голос Эрмин. Плакал ребенок.

— У Элизабет Маруа есть пятилетний сын, наверное, он испугался, — заметила Лора.

— Я иду наверх, мадам. А вы бледны как полотно. Идемте, вы займетесь малышом.

— Я должна помочь дочери, — возразила Лора. — Эрмин еще слишком молода для таких испытаний.

— Прошу прощения, мадам, но я с вами не согласна. Вашей дочери скоро исполнится шестнадцать. И очень скоро она станет женщиной, забеременеет и родит ребенка, а то и нескольких, — вздохнула Мирей.

— Ей еще рано замуж! Тем более что у нее прекрасный голос. Я хочу поехать с Эрмин в Европу, услышать, как она поет в лучших операх мира! Ей не следует торопиться.

Женщины поднялись по лестнице и пошли по коридору. Из комнаты справа вышла Эрмин.

— Мама, спасибо, что пришла так быстро! И вам, Мирей, тоже спасибо.

Экономка направилась прямиком к постели Элизабет. Лора глазами указала дочери на комнату напротив, в которой тускло светился ночник. Одетый в пижаму Эдмон лежал на полу лицом вниз и плакал. Девушка подбежала к нему и подняла малыша.

— Не бойся, Эдмон, дорогой, твоя мама поправится, — ласково сказала она. — А теперь нужно высморкаться и вытереть глазки. Я не могла прийти к тебе раньше. Я положу тебя спать в мою постель.