Читать интересную книгу Незнайка на Луне (Иллюстрации Г. Валька) - Николай Носов

Заметив, что ракета поднялась на достаточную высоту, Знайка потихонечку потянул за шнур и не спеша зашагал по лунной дорожке. Ракета приняла горизонтальное положение и послушно поплыла над поверхностью Луны. Правда, по временам она опускалась, но, едва коснувшись поверхности Луны, отталкивалась от неё и снова поднималась вверх.

Коротышки, сидевшие внутри ракеты, смотрели в иллюминаторы. Все радовались, видя, как Знайка, совершенно без каких бы то ни было усилий, тащит огромную ракету на привязи.

Всё же радость их была преждевременна. Знайка уже был недалеко от пещеры и считал свою задачу выполненной, но в это время ракета снова опустилась вниз. На этот раз Знайка увидел, что она не оттолкнулась от поверхности Луны, и почувствовал, что ему стало трудно её тащить, а через несколько шагов он и вовсе не мог сдвинуть её с места. Убедившись, что усилия его напрасны, Знайка решил, что коротышки, оставшиеся в ракете, задумали над ним подшутить, и закричал сердито:

— Эй! Что это там за шуточки? Вы зачем выключили прибор невесомости?

— Прибор включён. Никто и не думал шутить, — ответила по радиотелефону Фуксия.

— Вот я сейчас посмотрю сам.

Знайка быстро вернулся в ракету и принялся проверять прибор невесомости, но сколько он ни включал его, сколько ни выключал, невесомость не появлялась.

— Что ж тут случилось? — растерянно бормотал Знайка. — Одно из двух: либо энергия, выделяемая лунитом, иссякла…

— Либо что? — с нетерпением спросил Звездочкин.

— Либо что? Либо что? — затвердили толпившиеся вокруг коротышки.

Вместо ответа Знайка схватил прибор и, выбравшись из ракеты, пустился бежать обратно, то есть в том направлении, где стояла ракета прежде.

— Держите его! Он, должно быть, от огорчения с ума сошёл! — закричала Селёдочка.

Инженер Клёпка, а за ним Звездочкин выскочили из ракеты и погнали за Знайкой.

Отбежав от ракеты шагов на сто, Знайка остановился и включил прибор невесомости. Он сейчас же почувствовал, что невесомость возникла, и в тот же момент заметил, как бежавшие к нему Клёпка и Звездочкин отделились от поверхности Луны и взмыли кверху. Увидев этот фантастический прыжок, Знайка тотчас же выключил невесомость, в результате чего Клёпка и Звездочкин снова приобрели вес и, полетев вниз, растянулись на поверхности Луны. Случись это на Земле, они, без сомнения, искалечились бы, но так как здесь сила тяжести была меньше, они, как говорится, отделались лишь лёгким испугом.

Увидев, что Клёпка и Звездочкин как ни в чём не бывало вскочили на ноги, Знайка пустился в обратный путь. Все коротышки вылезли из ракеты и ждали, что он им скажет. Но Знайка ничего не сказал. Промчавшись мимо ракеты, он подбежал к пирамидальной горе и включил прибор невесомости. На этот раз невесомость не наступила.

— Ну что, Знайка? — стали спрашивать коротышки, подбегая к нему. — Как ты объяснишь это?

— Что же тут объяснять? — развёл Знайка руками. — Вы сами видели, что вон там, вдали, невесомость возникла. Значит, энергия лунита не иссякла. Здесь же, поблизости от горы, невесомость не возникает. Не значит ли это, что где-то вблизи находится вещество, которое поглощает энергию, выделяемую лунитом, и не допускает возникновения невесомости.

Не дослушав до конца Знайку, профессор Звездочкин подскочил к нему и принялся обнимать.

— Это без сомнения так и есть, мой дорогой друг! — закричал он. — Вы, мой друг, великий учёный! Вам принадлежит честь открытия не только лунита, но и антилунита: так я предлагаю назвать это новое вещество.

— Вещество это, однако, ещё не открыто, — возразил Знайка.

— Открыто, мой дорогой, открыто! — закричал Звездочкин. — Вы открыли антилунит, так сказать, теоретически. Нам остаётся только практически доказать его существование. Так ведь делались многие открытия в науке. Теория всегда освещает путь практике. Без этого она ничего не стоила бы!

— Где же может находиться этот антилунит? — спросил Кубик. — Где нам искать его?

— Он может залегать где-нибудь под нами, в недрах Луны или в недрах этой горы. Недаром невесомость исчезает поблизости от горы, — сказал Знайка.

— Так его надо искать! — закричал Клёпка. — Надо поскорей брать лопаты и начинать копать. Что же мы тут стоим?

— К сожалению, я должна охладить ваш пыл, — сказала Селёдочка. — Что за спешка, скажите, пожалуйста? Для чего это вам понадобилось вдруг копать?

— Ну, для того, чтоб найти антилунит, разумеется, — сказал Клёпка.

— Для чего же антилунит?

— Как «для чего»? Чтоб уничтожать невесомость.

— Нам, дорогой, надо не уничтожать невесомость, а наоборот — создавать её, — сказала Селёдочка. — Без невесомости мы не сможем сдвинуть с места ракету, а следовательно, не сможем и полететь на поиски Незнайки и Пончика.

— С Незнайкой и Пончиком придётся повременить, — ответил профессор Звездочкин. — Хотя мы сейчас и не знаем, какая от антилунита будет для всех нас польза, но мы должны отыскать это удивительное вещество. Мы должны действовать прежде всего в интересах науки. Наука требует жертв.

— Каких это жертв? — вмешалась в разговор Фуксия. — По-вашему, мы должны принести Незнайку в жертву науке?.. Не будет этого! Мы сначала отправимся на поиски наших пропавших друзей, а потом можете искать ваш антилунит.

— Смотрите на неё! — закричал Звездочкин, показывая пальцем на Фуксию. — Антилунит такой же наш, как и ваш. Так говорить некультурно!

— Некультурно показывать на других пальцем! — сказала Селёдочка.

Неизвестно, до чего бы дошёл этот спор, если бы в него не вмешался доктор Пилюлькин.

— Друзья! — сказал он. — Время обеда прошло, если не считать, что мы пропустили также и время ужина. Я заявляю категорический протест против такого нарушения правил. На Луне, как и на Земле, необходимо соблюдать строгий режим, так как нерегулярное питание и несвоевременный отдых ведут ко всяческим заболеваниям, что особенно нежелательно в условиях космоса. Пора кончать с безалаберностью, беспечностью, расхлябанностью и бездумьем! Сейчас все без разговоров отправятся ужинать, а затем спать. Это сказал вам я, доктор Пилюлькин, а раз сказал я, значит, так и будет, как я сказал!

— Правильно! — подхватил Знайка. — Прекратить сейчас же всяческие разговоры! На Луне дисциплина прежде всего! Попрошу всех построиться в одну шеренгу. Ну-ка, быстренько! Быстренько! И ты, Пилюлькин, становись тоже… Так! Все на месте? А теперь шагом марш в ракету для принятия пищи!

Глава тридцатая

БОРЬБА НАЧИНАЕТСЯ

Так закончился первый день, который Знайка и его друзья провели на Луне. Каждый читатель, наверно, догадывается, что под словом «день» следует понимать вовсе не лунный день, который, как установила наука, длится на поверхности Луны около четырнадцати земных суток, а обычный земной день, который длится лишь около полусуток.

После того как космонавты поужинали, они покинули ракету ФИС и в организованном порядке перешли в ракету НИП. Доктор Пилюлькин сказал, что в ракете НИП условия для проживания лучше, поскольку там каждый может лечь спать в отдельной каюте, в то время как на ракете ФИС все принуждены ютиться в одной двенадцатиместной кабине. Правда, самому доктору Пилюлькину было удобнее следить за всяческими нарушениями режима, когда все помещались в одной кабине, но ради общего блага он решил поступиться личными удобствами.

— Имейте, однако, в виду, — пригрозил он, — я всё равно буду время от времени просыпаться и делать ночной обход. Никакие нарушения режима не ускользнут от моего внимания, так вы и знайте! Это сказал вам я, доктор Пилюлькин, а доктор Пилюлькин, как уже всем известно, бросать слова на ветер не любит!

Сделав такое предупреждение, доктор Пилюлькин забрался в свою каюту и заснул так крепко, что за все восемь часов, отведённых для сна, не проснулся ни разу.

Услыхав богатырский храп, который доносился из каюты Пилюлькина, все коротышки вылезли из своих постелей и каждый занялся каким-нибудь делом. Тюбик принялся рисовать лунные пейзажи. Ему давно уже не терпелось сбросить скафандр и поскорей запечатлеть в красках всё, что посчастливилось увидеть на Луне.

Гусля взял флейту и начал насвистывать какие-то странные мелодии, которые теснились у него в голове. Чувствуя, что мелодии эти как бы ускользают от него и не даются в руки, он схватил лист бумаги, написал сверху: «Космическая симфония» — и стал покрывать бумагу нотными знаками. Посвищет, посвищет на флейте и начинает писать, потом снова посвищет — и опять писать. Здорово бы ему досталось, если бы Пилюлькин проснулся и услыхал все эти мелодии.