«Вы же знаете, — ответил с горячностью Василий Алексеевич, — я сам там был с доктором Богушем, а он знающий геолог, его обмануть нельзя. Кроме того, было все обследовано всемирно известным профессором-геологом из Вены, и тот тоже, по вашему мнению, мошенник?» — и т. п.
Сдвинуть его с этой точки зрения мне не удалось. Потом оказалось, что в то время, когда я ездил в Тулмозеро, его, бедного раба, окрутили оставшийся в Москве Фейнберг со своими компаньонами по спиритическим сеансам, где духи предсказали Василию Алексеевичу большой успех. Василий Алексеевич попал на большую сумму, с ним также доктор Богуш, внесший все свои сбережения; В.И. Якунчиков, Н.П. и К.П. Бахрушины, С.В. Перлов и еще многие, фамилии которых забыл.
Я не скрывал ни от кого результатов своей поездки в Тулмозеро и всем интересующимся Обществом «Сталь» сообщил все свои наблюдения и утверждал, что все дело построено на мошенничестве. И не сомневаюсь, что мои рассказы воздействовали как холодный душ на некоторые горячие головы, взвинченные разными небылицами об ожидаемых громадных дивидендах, что-то вроде 30 %, которые и были выданы в первый отчетный год Общества «Сталь» из денег, как говорили, полученных за паи от В.А. Хлудова.
Профессор Мешаев доставил мне свой доклад, написанный кратко и сжато в виде письма, но из него было видно, что там проделывается.
Вокруг меня возгорелась борьба — я ясно это чувствовал. Начали ходить разные слухи, стремящиеся меня компрометировать: говорили, что все сведения, распускаемые мною об Обществе «Сталь», делаются с целью завладеть этим делом для Торгового банка, а самому стать во главе его. И еще много других намеков, относящихся, как я ясно понимал, ко мне. Но они так были сформулированы, что не было возможности придраться к ним и потребовать объяснений. Приходили доброжелатели, как, например, управляющий Московским отделением Волжско-Камского банка Нагаткин, уговаривавший меня не настаивать на своем мнении: «Вы даже идете против такого авторитета, как знаменитый ученый из Вены» — и т. п.
Фейнберг посетил меня несколько раз, намекая, что я мог бы хорошо заработать, если бы я не упрямился, туда опять поехал бы, хотя бы с профессором Мешаевым или с кем мне угодно… Даже мой приятель по совместной работе в Среднеазиатском товариществе и по веселому препровождению времени Н.И. Решетников пришел и уговаривал меня обязательно туда поехать, с предупреждением, что за это могут заплатить паями общества «Сталь» на сумму 200 тысяч рублей. Наконец пришел профессор Мешаев с просьбой вернуть его доклад, так как он познакомился более обстоятельно с литературой о залежах руды в этой местности, находит выводы свои скоропалительными и тоже советовал мне с ним поехать туда.
Мой коллега по службе в Большой Кинешемской мануфактуре Иван Иванович Казаков записался на 200 тысяч рублей паев Общества «Сталь», уговоренный своим родственником С.В. Перловым, которого он очень любил и уважал, считая его за большого дельца и за знатока людей. Казаков за паи деньги не успел еще внести, благодаря задержке ликвидации своих процентных бумаг. Был очень обескуражен моими сообщениями о положении дел в Обществе «Сталь». Не знал, как ему быть: внести деньги, а вдруг мои сведения верны — потеряешь деньги! А не внести и отказаться от паев, а мои сведения окажутся неверными, останешься в дураках и, кроме того, огорчишь Перлова своим недоверием к его опытности, что может послужить охлаждению между ними. Упрямая голова Казаков никак не мог выйти из этого тупика. Он сильно волновался из-за своей нерешительности и не имел возможности установить, кто же прав — я или С.В. Перлов. Начал меня обвинять в самомнении и позволил себе надо мною поиздеваться. Я, огорченный и рассерженный, ему ответил: «Вы решили взять паи, то и берите! Мне ваших денег не жалко, но жаль будет, если такой почтенный и опытный коммерсант наденет на себя неподходящий колпак на утеху Ротштейна и его присных!»
Под давлением разных сообщений, слухов и просьб Н.А. Найденову пришлось созвать совет Торгового банка для обсуждения дела Общества «Сталь», так волнующего многих, при участии представителя этого общества профессора-геолога Семенова, обещавшего доказать неосновательность заключения профессора Мешаева и моего и с выводами, каких можно ожидать результатов от Общества «Сталь».
Семенов явился в полной военной парадной форме, с бесконечным числом навешанных на него орденов и значков. Лицо его было опившееся, одутловатое, без признаков интеллигентности, изображающее бычачье тупоумие. По его виду уже можно было заключить, что он завсегдатай кафешантанов и других веселых мест и мало он сидел как ученый за трудовым письменным столом. Он произвел на меня именно такое впечатление, и, как мне казалось, другие присутствующие не были лучшего о нем мнения. Командируя его сюда, эта милая компания плохую оказала себе услугу, предполагая импонировать москвичам только титулами и орденами.
Речь его тянулась долго, с выкладкой цифр, конечно, только предполагаемых, и была чрезвычайно скучна и нудна. Впечатления от нее не получилось никакого. Все были утомлены и, как видно, жалели о потраченном времени.
После его речи председатель обратился ко мне: «Что можете на это сказать вы?» Я отвечал: «Оспаривать цифры, указанные генералом Семеновым, я не могу, так же как и он не может утверждать, что они не проблематичны, опираться на них можно лишь тогда, когда для этого были бы сделаны изыскания, таковых изысканий до нашего приезда сделано не было. Отроги руды оказались доломитовые с вершковыми прослойками чудной руды. Специалисты указывают на невыгодность разработки ее, так как удаление доломита поглотит всю пользу от руды. Шахты со штольнями и штреками отсутствуют, и нам показать их не могли по случаю затопления их водой. Если они будут восстановлены, то это даст возможность всем интересующимся произвести опыты и изыскания и тем восстановить истину с проверкой цифр, изложенных генералом Семеновым. Но так как пока ничего не сделано, что прежде всего нужно было бы сделать, то можно ли входить в необследованное и темное дело с вложением больших капиталов?»
Заседание окончилось с ясным провалом генерала Семенова.
В деле Общества «Сталь» всего больше пострадал В.А. Хлудов, потерявший значительную часть своих средств, и его друг доктор Богуш, потерявший весь свой капитал, и, как говорили, причиной его скорой смерти была эта потеря; семья его осталась без всяких средств; другие вошедшие в это дело тоже потеряли много, но их участие, каждого в отдельности, не было так велико, сравнительно с их состоянием, а потому их жалеть особенно не приходится! 13*
Н.А. Найденов через год после этого описанного случая был с докладом по каким-то делам у министра Витте, при расставании Витте сказал: «Следует обратить серьезное внимание на развившееся грюндерство, как, например, Общество «Сталь» и другие ему подобные предприятия: грюндерство создает недоверие к делам вполне солидным, заслуживающим полного внимания со стороны банков и публики».
Заканчивая свои воспоминания о «Стали», хотелось бы рассказать о дальнейшей судьбе Волынского, не бросившего своей страсти к плутням, только перенесшего свою деятельность с севера на юг России. Там он нашел с рудой землю, заинтересовал москвича Николая Николаевича Зыбина заняться разработкой руды. Основали они Товарищество под наименованием Николо-Михайловское (Зыбина звали Николай, а Волынского — Михаил). Предполагаю, что это дело не процветало: Зыбин неоднократно предлагал мне войти в это дело. Я знал о нужде в деньгах их общества и о большом кредите их в банках. Какое же было мое удивление, когда я узнал, что в этом деле участвует плут Волынский. Сочувствуя Зыбину, рассказал ему подробно о «Стали» и ее деятелях и прибавил: «Где Волынский, я в такое дело не пойду. Да и вам посоветовал бы с ним быть осторожнее, а главное — не допускать к кассе Товарищества».
Потом слышал, что Зыбин устранил Волынского от дела. Волынский не бросил своей грязной замашки: нашел рудоносную землю, принадлежащую церкви, подкупил попа и чиновника из духовной консистории, и земля была продана за хорошую цену. Дело открылось, всех их судили, и Волынский был приговорен в ссылку на три года.
У одних моих знакомых я прочел свои воспоминания об Обществе «Сталь», здесь присутствовал Федор Николаевич Малинин, родственник В.А. Хлудову, состоявший в свое время по службе при правлении Общества «Сталь». Малинин мне добавил кое-что, что мне не было известно, хотя я отчасти об этом догадывался: великий князь Петр Николаевич выразил свое желание через Ротштейна познакомиться с В.А. Хлудовым как с человеком большого ума и деловитости и притом добавил, что они оба большие пайщики в общем деле, а потому у них должны быть и общие интересы.