я трахал и избегал? Никогда не звонил им, хотя они давали мне свой номер. Откровенно флиртовал с кем-то другим у них на глазах. Заставлял их ждать обязательств, которые я никогда бы им не дал.
Но для Хантера я не просто кто-то. Я его лучший друг, что на данный момент звучит слишком банально для того, чем мы являемся. И то, что мы делали в гостевой комнате той ночью, не было бессмысленным перепихом.
Это даже нельзя назвать трахом. Это было… Боже, я ненавижу себя за то, что признаю это или даже думаю об этом, но то, что мы делали той ночью… было занятием любовью.
Я никогда в жизни не был так близок с другим человеком, и секс, которым мы занимались, был в другой лиге, нет, на другой планете, и даже близко не был похож на то, чем я сотни раз занимался с бесчисленными незнакомцами.
Единственное, что могло бы сделать эту ночь лучше, — это присутствие Изабель рядом с нами. Вместо того, чтобы молча таиться в коридоре, где она, очевидно, и находилась.
Я мыла руки, когда Хантер неизбежно вошел, как я и знала. И так же, как я знала, он щелкает замком на двери общественного туалета, давая нам по крайней мере минуту, прежде чем кто-то начнет стучать, чтобы войти.
— Это было неудобно…, — бормочет он, сокращая расстояние между нами. Он тянется ко мне, но я отстраняюсь, и его игривая улыбка быстро исчезает. — Что я сделал?
— Как долго мы будем этим заниматься, Хантер?
— Что делать? — спрашивает он, и это еще больше меня злит. Как он вообще смеет вести себя так, будто это вопрос.
— Это! — огрызаюсь я. — Эта тайная штука… эта неопределимая штука, где мы трахаем друг друга и делаем вид, что ничего не происходит.
— О, так ты хочешь закончить сейчас? Тогда вперед, Дрейк. Подцепи какую-нибудь цыпочку в баре, если это действительно то, чего ты хочешь.
Я закатываю глаза, отворачиваясь. — Это не то, чего я хочу.
— Тогда чего же ты хочешь? — огрызается он, каким-то образом беря бразды правления этим разговором в свои руки, как будто я ему что-то должен.
— Я хочу поговорить о том, что произошло прошлой ночью. Я хочу, чтобы ты признал, что ты бисексуал и что тебя это устраивает.
Он насмехается, выглядит обиженным, как будто я только что обвинил его в том, что он именно такой, какой он есть.
— Я хочу, чтобы ты сказал мне, что, черт возьми, происходит, Хантер. Если ты хочешь, чтобы я был только с тобой и Изабель, я так и сделаю.
— Правда? Ты будешь исключительным? Никаких других людей?
С моих губ сорвался раздраженный смешок. — Да, хочешь верь, хочешь нет, но я могу перестать быть такой шлюхой для тебя.
— Ты же знаешь, я не это имела в виду.
— Да, ты имел в виду, но это нормально. Потому что всю нашу жизнь я следовал за тобой. Я оставался рядом с тобой, никому не уделяла больше своего времени, потому что сам этого хотел. И теперь, когда ты действительно получил меня… всю меня, что ты собираешься делать?
Его ноздри раздуваются, когда он смотрит на меня, выглядя одновременно нервным и расстроенным, слишком много демонов внутри него, чтобы позволить ему быть таким.
— Ты ведь понимаешь, что все гораздо сложнее, Дрейк? Мы с Изабель женаты. Это не значит, что мы можем просто…
Я смеюсь. — Что просто? Начать трахать своего лучшего друга и ожидать, что он будет посвящать себя только тебе, ничего не получая взамен.
— Дрейк, прекрати.
— Нет. Это херня какая-то. Я понял. Ты не хочешь, чтобы я трахал других людей и одновременно трахал твою жену, но это не значит, что я тоже принадлежу тебе.
Моя кровь закипает, и я чувствую, что готов взорваться. Я чувствую, что меня загоняют в угол по сценарию, который заставляет меня чувствовать, что я как-то не так поступаю, что я вообще злюсь.
— Тогда скажи мне, что делать, — говорит он с таким видом, будто может сдаться. И на мгновение мне становится жаль его, моего сломленного, испуганного друга. Когда Хантеру трудно, он борется. Я знаю это о нем, но сейчас мне нужно, чтобы он боролся за меня.
Я минуту не отвечаю, потому что… я не должен ему говорить. Изабель разбирается в этом гораздо лучше меня. Она точно знает, что сказать и как заставить его встретить ее на полпути, а я — нет.
— Скажи мне, что делать, Дрейк, — говорит он на этот раз немного громче.
Я опускаю взгляд, и меня охватывает осознание. Я мог бы дать Хантеру точные инструкции и вложить слова в его уста, но что тогда? Он не изменится, если я сделаю это за него.
Я ненавижу то, что это значит. Это меня убивает. Но Силла была права. Хантер живет за стеной, которая обеспечивает его безопасность, но не делает уязвимым. И пока он не выйдет из-за этой стены, он никогда не освободит место для меня в своей жизни. Не так.
Я превратился из его лучшего друга в его дружка-трахаря.
Раздается стук в дверь. Если мы не будем осторожны, то привлечем подозрения. Поэтому я отпираю дверь и смотрю на Хантера. Он все еще ждет ответа, но у меня для него ничего нет. Эта часть за ним.
— Я не знаю, — говорю я, открывая дверь, и мимо меня проходит незнакомый мужчина. — Просто исправь это.
И с этим я выхожу из ванной. Затем, быстро попрощавшись со столиком и обеспокоенной Изабель, я выхожу из бара.
Но это недостаточно далеко. Что-то подсказывает мне, что даже новая квартира и новая работа все равно не помогут избежать того ущерба, который мы нанесли.
Правило № 33: Исправь это
Хантер
Мастер-класс переполнен. Он заполнился за считанные минуты, и у нас уже есть заявки на участие, что замечательно, но пока я стою в конце комнаты и наблюдаю за разговором Дрейка с Силлой, мне трудно сосредоточиться на семинаре. Вместо этого я размышляю, могу ли я предложить Силле место в Salacious на полный рабочий день, даже если это означает, что мне придется наблюдать за тем, как она флиртует и дружит с мужчиной, которого я люблю.
Я знаю, что, хотя он и улыбается своей яркой, кокетливой улыбкой, он не счастлив. Не совсем.
Изабель постоянно смотрит в мою сторону. Она следит за моей реакцией. Не знаю, может, она ждет, что я сломаюсь.
Черт, может,