Ага, и сам уже все понял… Вскочив, врезал под коленную чашечку рябому чернявому бандиту, который кинулся к нему с ножом. Ведьма тем временем саданула носком сапога в висок оглушенному парню, сидевшему на земле после ее удара, – так, что он завалился на бок. Наверное, насмерть.
Тот, которому она сломала руку, левой ухватил топорик и сощурился, примериваясь. На его заросшем лице, рассеченном давним шрамом, с пострадавшим когда-то носом, словно неровно склеенным из двух половинок, ярость мешалась с выражением почти детской обиды.
– Сзади! – завопил Дирвен.
Пришлось отступать от рябого, который вновь двинулся на него, прихрамывая. В этот раз бандит был настороже, не желая опять нарваться на подсечку.
Энга успела отпрыгнуть. Брошенный топорик улетел далеко и вонзился в землю, пронизанную корневищами травы.
Дирвен ринулся к ее противнику. В отличие от рябого, он не хромал, и в школе амулетчиков его учили драться со связанными запястьями. Хвалили, как способного.
Бандита изрядно мучила боль в сломанной руке: та висела, будто перебитая ветка дерева, и под рукавом что-то угловато выпирало – вероятно, кость торчала наружу. Несмотря на это, капитулировать он не собирался. То ли хотел посчитаться за товарищей, то ли уже прикинул, что в живых его вряд ли оставят. Он почти успел достать из кармана метательный нож, когда налетевший парень сшиб его с ног и тоже, по примеру Энги, врезал сапогом в висок.
После этого Дирвен отскочил, снова спасаясь от рябого, но запнулся о кочку и потерял равновесие. Перекат, оттолкнуться от земли, выпрямиться – и сразу рывком в сторону…
Хотя, можно не торопиться. Подхватив оброненный кем-то нож, подскочившая сзади Энга сцапала рябого за волосы и располосовала ему горло от уха до уха. Хлестнувшая из рассеченной артерии кровь забрызгала Дирвену лицо, в то время как он с накатившим откуда ни возьмись ужасом глядел в дико выпученные глаза бандита, мгновение назад живые – и вот уже потускневшие.
– Это чтобы не мне одной после этого умываться! – зло прошипела ведьма. – Давай руки, болван.
Дирвен повернулся, и она разрезала ему веревки на запястьях.
– Ты не ранена?
– Это не моя кровь, бестолочь. Какого демона ты пялился на кусты и медитировал, вместо того чтобы сразу включиться в игру? Продержусь ли я в одиночку против троих уродов – это, знаешь ли, было очень даже надвое.
– Я не думал, что у тебя такой план… – Уши у него запылали, как два костра.
– Вас в школе амулетчиков совсем ничему не учат? Ты заодно с этими недоумками повелся на мой фарс и пропустил мимо ушей истинный смысл того, что я сказала? Я-то рассчитывала, что ты поймешь.
– У тебя слишком правдоподобно получилось, – процедил Дирвен, чтобы хоть как-то оправдаться.
За школу было обидно, но за себя еще обидней, поэтому он не стал объяснять, что – да, у них были занятия, на которых учили придумывать, как выпутаться из той или иной каверзной ситуации. Если об этом сказать, Энга наверняка решит, что он там только штаны просиживал. Оплошал, но это же его первое полевое задание… Повторять такие ошибки дважды он не собирается.
Да он и тут сразу бы обо всем догадался, будь на месте малознакомой девицы кто-нибудь из своих, из подготовленных, а то ведь не ожидал от нее такой рискованной и жестокой уловки! Впрочем, все равно виноват: «Недооценивать своего союзника – такое же пагубное для дела заблуждение, как недооценивать противника». Дирвен молчал, пунцовый от стыда, и глядел в землю – точнее, на залитую кровью траву. Хорошо, что рядом нет учителя Орвехта.
Ведьма подошла к воющему главарю:
– Не хочешь поблагодарить за доставленное удовольствие?
Бандит прорыдал ругательство.
Пожав плечами, Энга поставила ногу ему на горло. Хруст, словно раздавили вафлю, и вслед за этим наконец-то наступила тишина, только листва кустарника на ветру шелестела.
Внезапно Дирвена замутило, он нетвердо шагнул в сторону от лежавшего в луже крови трупа. Рвало, пока слезы на глазах не выступили.
– Ты уже все или будешь еще? – как ни в чем не бывало осведомилась Энга, когда его как будто отпустило.
Она за это время успела умыться вином из разбойничьей фляжки, подвести глаза и губы, спрыснуть духами заляпанную жакетку. Ветер растрепал ее светлые волосы, и Дирвен заметил, что у корней они темные. Точно, крашеная, хотя в Молоне это не поощряется.
– Прошло уже.
– Ты никогда раньше не дрался насмерть? – поинтересовалась она скорее с любопытством, чем с сочувствием.
– Это мое первое задание, – хмуро произнес Дирвен.
– Заметно. И покойник у тебя тоже первый?
Он кивнул, потом буркнул:
– А у тебя, что ли, не первый?
– Мне уже приходилось убивать. Четыре раза. Мне было шестнадцать, когда на меня напали наемные убийцы. Одного я прикончила. Даже понравилось. Потом еще два случая, когда в Паяне грабители нападали. И однажды мне пришлось убить своего ухажера, вот его было жалко, хотя сам напросился.
– Его-то за что?
– Он заявил, что я или буду с ним, или умру, хотя у меня имелись другие планы на ближайшее будущее. Мы дрались на ножах в темном закоулке, при свидетелях, это была вроде как честная дуэль. Он собирался сначала зарезать меня, а потом красиво заколоться у всех на глазах, о чем и сообщил любопытствующей публике. В общем, ему не повезло. Только одно вышло, как ему хотелось – он под занавес умер.
– Ничего себе нравы в вашей доброй Паяне! Чтобы парень девушку на дуэль вызвал… В Ларвезе так не бывает.
– Паяна – портовый город, там происходит всякое, смотря какой у тебя круг общения, – отозвалась Энга словно бы с досадой.
Похоже, она спохватилась, что наболтала лишнего, и была не очень-то этим довольна.
– Ты смелая. Как ты не побоялась… Ну, всего этого…
– Я не могла допустить, чтобы меня обесчестили. Я ведь уже говорила, я девственница и собираюсь остаться девушкой до свадьбы.
Это прозвучало чуть-чуть высокопарно, зато искренне. Насколько же она лучше обманщицы Хеледики!
– Знаешь, я таких девушек, как ты, очень уважаю, – признался Дирвен тихо и нерешительно – вдруг в ответ съязвит.
– Тогда собираемся – и пошли. Кто же из этих скотов мой платок прикарманил? А, кажется, вот этот…
Она вытащила из-за пазухи у мертвеца черный с крупными алыми цветами платок, брезгливо отряхнула, придирчиво осмотрела, бормоча «ваши блохи мне без надобности», обрызгала духами и повязала на голову. Циничная она все-таки. Зато настоящая девственница, за это многое можно простить. Дирвен отхлебнул из чужой фляжки отвратительного крепленого вина с малиновым привкусом, умыл физиономию.
– Из арбалета стрелять умеешь? – окликнула Энга, вытащив из-под куста бандитское оружие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});