— Мужик, ты чо, мужик, ну все, все… мужик, ну спокойно, спокойно…
— Нож, — повторил человек и чуть качнул пистолетом. — Брось его на диван.
— Мужик, ты вообще догадываешься, что с тобой за это будет?! Давай по хо…
— Со мнойто будет потом, а с тобой — сейчас. Чуешь разницу?
Сема презрительно скривил губы, и нож легко упал на диван, откуда его тотчас подхватила Наташа и попятилась к стене, не сводя глаз со светловолосого.
— Повернись!
— Ну, все, мужик, край тебе! — прошипел Сема и повернулся. — Порвут тебя как це…
Неслышно подошедший к нему сзади человек резко и коротко ударил Сему по затылку рукояткой пистолета, и тот, запнувшись на полуслове, ничком свалился на пол.
— Опоздал я, — глухо и с печалью произнес человек, глядя на неподвижное тело Нины Федоровны. — Прости, Костя, не успел.
Лешко ничего не ответил, только провел рукой по растрепанным светлым волосам, глядя на мать сузившимися потемневшими глазами. Его губы подергивались. Говоривший отвернулся и подошел к Наташе, а она так и стояла, прижавшись к стене и держа в руке нож, в распахнутой куртке, открывавшей заляпанный кровью лифчик и голый живот, — стояла и смотрела, не в силах пошевелиться и не в силах поверить.
— Отдай, — мягко сказал он, забрал нож из ее несопротивляющихся пальцев и, сложив его, сунул в карман, потом спрятал пистолет, осторожно прижал ладони к ее щекам и внимательно заглянул в глаза.
— Наташка.
Охнув, она наконец вышла из оцепенения и бросилась ему на шею, целуя щеки, губы, нос, порезанный подбородок, бормотала, задыхаясь от счастья:
— Славка! Славка! Славка!
Слава молча обнял ее и крепко прижал к себе, на мгновение закрыв глаза, потом, сжав губы, мягко отодвинул и спросил:
— Ты не ранена? Они ничего с тобой не сделали?
Наташа мотнула головой и быстро произнесла:
— Славк, нам нужно уходить! За ними сейчас должны приехать — вот этот, которого… он по телефону говорил!
— Знаю, я одну машину задержал, а вторую проглядел. Забирай свои вещи, если есть, и пойдем. Костя, тебе придется поехать с нами.
— Я уж догадался, — отозвался Костя негромко, не поднимая головы. — Только зря! Взяв меня, вы им такую фору дадите…
— Это уж мне решать! — отрезал Слава, подходя к нему. Тем временем Наташа осторожно сняла с доски на стуле свою картину и спрятала ее в пакет, потом нерешительно взглянула на лежащего на полу Сему.
— Слава, а этот?..
— Пусть валяется! — отозвался Слава, катя кресло к дверям. Костя обернулся и мрачно посмотрел на лежащего.
— Слушай, одного отморозка грохнули — чего второго следом не отправить?! Если ты не хочешь, дай я сам — ты меня только рядом опусти, я ему, гаду, зубами горло порву!
— Некогда! — Слава подкатил кресло к входной двери и наклонился. — Хватайся за шею, только не придуши, ладно? Наташка, дверь открой и беги направо — там через дом тачка стоит, откроешь мне заднюю дверь!
Она кивнула и выскочила на улицу. В лицо ей ударил холодный ветер, взметнул волосы, выбил дыхание, распахнул незастегнутую куртку, зашарил по телу ледяными пальцами. Запахнувшись, Наташа побежала, наклонив голову. Возле машины она остановилась, оглядев ее не без удивления, — игрушечный, отливающий серебром «спортидж» со свежей, внушительной вмятиной на левом крыле. Хмыкнув, она открыла дверцу, потом приподнялась на цыпочки и глянула вперед — не мелькнет ли где свет фар.
— Полезай вперед, — сказал подошедший Слава и, кряхтя, свалил Костю на заднее сиденье. — Где ключи от дома?
— В коридоре, на тумбочке.
Слава хлопнул дверцей и побежал обратно к дому. Наташа залезла в машину и повернулась, застегивая куртку.
— Костя…
— Потом, Наташ, все потом.
Она опустила голову и отвернулась. К машине подбежал Слава, открыл багажник, запихнул в него сложенное кресло, вскочил в машину и бросил на заднее сиденье тяжело звякнувшие ключи.
— Дом я запер, калитку тоже — пусть чуток повозятся, — он запустил двигатель, и поселочные домики рванулись назад. — Повезло, что соседи у вас нелюбопытные.
— Соседи к нам теперь нескоро заглянут, — глухо отозвался Костя. Машину тряхнуло, и голос у него подпрыгнул. — Веселье у нас началось задолго до того, как эти отморозки явились.
— Понимаю, о чем ты, — Слава повернул руль, уводя «спортидж» за поворот. — Лапа, ты ходила к Измайловым?
— Да, — шепнула Наташа, снова вспомнив жуткие улыбки неземного счастья на мертвых лицах, — я к ним ходила.
— Черт! И давно они…
— Дня два, наверное.
— Господи! — Слава сжал ее руку. — Плохо, что тебе пришлось на это смотреть.
— Не только на это! Я видела Борьку, которого выбросили с седьмого этажа. И Людмилу Тимофеевну, замотанную в простыни, — ее несли вниз, как мусор, понимаешь?! И…
— Не надо, я все знаю.
— Знаешь? — растерянно спросила Наташа. Слава кивнул, выводя машину на пансионатную дорогу.
— Я приглядывал за тобой… по мере возможности. Я приехал в поселок через день после твоего отъезда — Костя мне все рассказал. Я ведь переписал у тебя адреса и телефоны твоих клиентов — на всякий случай — ты уж прости, что залез в твои вещи.
— Значит, ты в курсе, что…
— Да. К сожалению, я слишком поздно приехал к Ковальчукам — тебя уже не было во дворе. Я увидел тебя позже, на улице, хотел подхватить, но ты вдруг заскочила в этот бар, и народ, который за тобой ехал, тут же этот бар обложил. Вдвоем нам бы было сложно от них уйти, пришлось подождать. Этот трюк с переодеванием, — он усмехнулся, — это ты здорово! Если б не твоя походка, я бы тоже мог попасться. Но они потом просекли — не сразу, но просекли, кто-то у них там с мозгами. Я одну их машину придержал, а вот вторую не смог…
— Значит, тебе известно, что из-за меня гибнут люди! — произнесла Наташа дрожащим голосом. Начиналась реакция, и ее затрясло, бросило в жар, ноги стали ватными, проснулась боль в спине и раненой руке. Она пощупала повязку под рукавом куртки и подумала, что женщина, наложившая ей эту повязку, уже пятнадцать минут как мертва. — И все это из-за того, что я тебя когда-то не послушала! Тебе действительно следовало запереть меня! Или убить еще тогда, когда ты этого захотел!..
— Прекрати истерику! — приказал Слава, следя за дорогой. Он протянул руку и погладил Наташу по голове, потом слегка потянул ее за волосы, и она, всхлипывая, откинулась на его ладонь и закрыла глаза. — Ну же, давай! Ты уже немало вынесла, продержись еще чуть-чуть. У нас обязательно все получится — иначе быть просто не может, ясно?!
— Ты не понимаешь! Я ведь убила этих людей, просто убила — я и какой-то ублюдок со мной на пару!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});