— Нет, только слышала, что такое бывает, — прошептала она.
— А некоторые ведьмы и колдуны уверяют, что способны призывать мертвых или говорить их устами. Скажут такое, например, родителям умершего ребенка, которые о нем плачут и горюют, и вот в хижине ведьмы, в полной темноте, несчастные родители вдруг слышат, как плачет или смеется их дитя…
Она кивнула.
— Но это всего лишь иллюзии, так называемые Заклятия подобия. Правда, есть и другие, Истинные заклятия, с помощью которых действительно можно изменять свое обличье и сущность, а также — призывать к себе и живых и мертвых. Но этими заклятиями может пользоваться только настоящий волшебник, и они могут порой стать для него страшным искушением. Это ведь так чудесно, парить в небесах на крыльях сокола и видеть далеко под собой землю!.. Ну а умение призывать к себе людей и их души, основанное на знании Истинных имен, дает великую власть над людьми! Ибо знать Истинное имя человека — значит уже обладать над ним властью, как ты, наверное, и сама знаешь, хозяюшка. Искусство Мастера Заклинателя заключается, прежде всего, именно в этом. И как это прекрасно и удивительно, когда волшебник способен вызвать образ или душу кого-то, давно умершего, например, увидеть Эльфарран в садах острова Солеа такой, какой ее некогда увидел Морред…
Голос Хока звучал совсем тихо и как-то таинственно.
— Итак, вернемся к моей истории. Более сорока лет назад на богатом острове Арк, что находится во Внутреннем море к юго-востоку от острова Семел, родился мальчик. Этот мальчик был сыном помощника управляющего в замке самого правителя Арка, и отец его бедняком, конечно, не был, но и особого богатства тоже не нажил. К сожалению, родители мальчика умерли рано, и никто на него особого внимания не обращал, пока не пришлось все же это сделать, ибо оказалось, что ребенок этот особенный и способен на многое. Во-первых, он был совершенно несносным шалуном, а во-вторых, обладал незаурядной магической силой. Он мог, например, зажечь огонь или погасить его с помощью одного лишь слова. Он мог заставить горшки и сковородки летать по кухне, как летают птицы, или превратить мышь в голубя. А если его нарочно сердили или пугали, он мог причинить обидчику и настоящее зло. Взял, например, да и заставил чайник с кипятком подпрыгнуть и опрокинуться на повара, который мальчишку недолюбливал и плохо с ним обращался.
— Минуй нас! — прошептала Гифт. Она так и не сделала ни единого стежка с тех пор, как Хок начал свой рассказ.
— Он был всего лишь непослушным и одиноким ребенком, а у волшебников, служивших тому лорду, не хватило мудрости и доброты по отношению к нему, — возразил Хок. — А может, они просто его боялись. И потому связывали ему руки и затыкали рот кляпом, чтобы он не мог произнести никаких заклинаний; они запирали его в каменном подвале и держали там, точно в тюрьме, до тех пор, пока не решили, что окончательно его приручили. Потом его сослали на конюшню и велели там жить. Дело в том, что он умел отлично ладить с любым животным и к тому же, находясь при лошадях, вел себя гораздо тише и спокойнее. Однако он все же умудрился вскоре поссориться с конюхом и превратил беднягу в кучу навоза. Когда тамошним волшебникам удалось вернуть несчастному конюху его прежнее обличье, они покрепче связали мальчишку, заткнули ему рот, посадили на корабль и отправили на остров Рок, надеясь, что, может быть, тамошние Мастера сумеют его приручить.
— Бедный мальчик! — прошептала Гифт.
— Да, ты права, хозяюшка, но моряки на корабле тоже боялись этого ребенка и до самого Рока держали связанным. Когда Мастер Привратник из Большого Дома увидел мальчика, то прежде всего развязал ему руки и вытащил изо рта кляп. И как ты думаешь, что сразу же сделал этот милый ребенок? Он перевернул знаменитый Длинный Стол в столовой вверх дном, сделал кислым пиво, а того ученика Школы, который попытался его остановить, на некоторое время превратил в свинью… Но достойного соперника он себе нашел только среди Мастеров.
Мастера его не наказывали, но старались все же связать его необузданные магические силы особыми заклятиями, пока он сам не начнет к кому-то прислушиваться и чему-то учиться. На это потребовалось немало времени. Однако ему был весьма свойствен дух соперничества, который и заставил его в итоге стремиться к знаниям и обрести все те умения и навыки, которыми он не владел, однако знания и опыт других он упорно воспринимал как некую угрозу, как вызов, как нечто такое, с чем ему обязательно нужно сражаться до тех пор, пока он не сумеет одержать верх. Там, на Роке, таких мальчиков много. Я тоже был таким. Но мне повезло. Я свой главный урок усвоил еще в ранней юности…
Итак, парнишка этот все-таки научился наконец усмирять свой гнев и как-то управлять своим, повторяю, незаурядным могуществом. Он действительно был на редкость талантлив. Какое бы магическое искусство он ни изучал, все ему давалось легко, даже слишком легко, так что он с презрением относился к «такой ерунде», как создание иллюзий или заклинание ветров; даже к целительству он не мог относиться серьезно, потому что всеми этими искусствами он овладел в два счета, они совершенно его не пугали и не бросали ему вызов. Да он, собственно, и не стремился как следует овладевать ими: они ему были не интересны. Так что, когда Верховный Маг Неммерль нарек его Истинным именем, он устремил все свои помыслы на овладение великим и опасным искусством Истинных Заклятий. И долгое время изучал это искусство с Мастером Заклинателем.
Он не стремился покинуть остров Рок, ибо именно там накапливаются и хранятся знания обо всех магических искусствах и умениях. У него даже никогда не возникало желания путешествовать или знакомиться с другими людьми. Не было у него желания и посмотреть мир — он утверждал, что может весь этот мир запросто призвать к себе! И, по правде сказать, это действительно было так. И это, возможно, одна из главных опасностей искусства Истинных Заклятий.
Теперь вот о чем: любому Заклинателю, как и любому волшебнику вообще, запрещается призывать чью-либо живую душу. Да, мы действительно способны это сделать. И нам разрешается посылать к кому-то свой голос, свой образ или даже собственную душу, но живую человеческую душу мы к себе не призываем никогда! Ни душу, ни самого этого человека во плоти. Мы можем призывать только мертвых. Только тени покойных из их сумеречной страны. Тебе и самой легко догадаться, почему так должно быть. Призвать к себе живого человека или его живую душу — значит, проявить свою полную власть над ним. Тогда как никто, каким бы могущественным, мудрым и великим человеком и волшебником он ни был, не имеет права властвовать над душой другого человека, использовать ее в своих целях.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});