От входа башни к ним обоим уже бежал Санджиф, за ним — заспанный и злой, будто оса, башенный смотритель.
— Ты что — с ума сошёл? — выкрикнул сын лорда. — Ты же мог разбиться! Вполне реально, у тебя практическая подготовка пока ни к чёрту! — и решительно схватил Тему под уздцы. Тот попытался было вывернуться, но потом смирился в крепкой хватке и поник, будто в чём-то виноватый.
— Но я же не разбился. — Только этот аргумент и пришёл Илье в голову. А что тут ещё скажешь?
— Зачем ты это затеял, да к тому же ночью?
— Ну захотелось полетать. Слушай, думаешь, мне от мастера достанется?
— Может, и не достанется, но где же твой здравый смысл? Мы же договаривались, что ты будешь осторожен!
— Слушай, я ведь справился, так?
— Тебе просто повезло.
— Повезло мне там или не повезло — не важно. Но я справился.
— Ночью-то зачем? — проворчал Санджиф, уже остывая. — Ты и при свете дня, откровенно-то говоря, управляешь виверной очень так себе.
— Чтоб поспокойнее, чтоб без чужих глаз и в полном одиночестве. Чтоб себя проверить. Только для этого.
— Ты просто не понимаешь, насколько опасны такие затеи. С виверной же опаснее, чем даже на автомобиле, потому что у неё есть характер. Твой Терминатор мог растеряться, он ведь тоже ночью ни разу не летал. Хорошо, что луна.
— Да уж. — Илья обернулся. Тема без особой охоты позволил Санджифу сесть на себя верхом.
— Обещай, что больше так не поступишь.
— Обещаю. Понял, осознал. Только и ты пообещай мне, пожалуйста, что больше не будешь опекать меня, как младенца какого-то.
Сын лорда замер, опустив поводья, глядя на друга безотрывно. Потом вздохнул, но так легко, что почти и незаметно.
— Извини. Да, конечно, ты прав. Я сейчас подниму его на их этаж и приду — подожди меня здесь. Хорошо?
Илья прислонился спиной к дереву. Ему было немного не по себе из-за того, что он, по сути, вынудил друга выскочить ночью на улицу, бежал ему помогать, вместо того чтоб спокойно отдыхать. В действительности появление Санджифа было для него таким облегчением, что всё на свете разом показалось простым. Действительно, он же справился, посадил магическую зверюгу без всяких травм (то, что виверн приземлился сам, и так, как счёл нужным, потому что не будет же нормальное живое существо в здравом уме биться об землю, если этого можно избежать, юноша уже забыл), так что всё неплохо, стальные проблемы тоже можно решить.
— Я, кстати, вспомнил, о чём говорили этот Инген и его сестра, — сказал он, когда друг вышел из башни. Уже один, без смотрителя — видимо, как-то сумел его успокоить.
— О чём же?
— Понимаешь, в числе прочего они говорили о том, что наилучший возраст для объекта в церемонии… В обряде… Ну, в общем, мне и другие тоже говорили, что наилучшее время для отдачи дара — пятнадцать-шестнадцать лет. Инген говорил о том, что ему не нужна моя молодость, а только Дар.
— Что и требовалось доказать!
— Подожди. Мне семнадцать весной исполняется. В самом начале марта. То есть у него времени остаётся всего ничего. Он со мной два раза встречался, у него дважды была возможность меня захватить. Почему он ограничивался трепотнёй?
Юноши переглянулись и несколько мгновений задумчиво молчали.
— К тому же он болтал мне, что в любом случае пойдёт на этот обряд только в том случае, если я буду на него согласен.
— Во-первых, говорить он мог что угодно. Говорить — не делать, тем более в ситуации, когда ему нужно было с тобой подружиться. И ещё — я слышал, что подобный обряд действительно можно осуществить только в том случае, если жертва согласна. То, почему она согласна, значения не имеет.
— Так ты думаешь, он надеялся произвести на меня впечатление, чтоб я согласился ему отдать и жизнь, и Дар?
— Уверен. Уверен, что он мог на это всерьёз рассчитывать. Во-первых, он отличный оратор, так что убеждать умеет ого-го как, а во-вторых, вполне себе самоуверенный тип. Отец говорит, без самоуверенности он бы и половины своего влияния не добился.
— А влияние у него большое?
— Очень. Такое у меня чёткое впечатление, что чем отвратительнее по сути, но при этом выразительнее и ярче идея, тем более количество народу её поддержит. Прямо зубами хватаются.
— Ага, такая же мысль… И что мне делать?
— Прости, но я повторюсь — быть осторожным. Именно сейчас, пока тебе ещё шестнадцать, на тебя будет открыта настоящая охота. Я думаю, сейчас лорд Инген уже понял, что добром тебя не взять (хотя помнишь, на тебя произвели изрядное впечатления и его слова, и он сам, так что идея была не такая уж тупая), значит, будет пытаться взять злом. Кстати, и Миру надо будет пасти. Известно же, что она твоя девушка.
— И как, по-твоему, он может попытаться до меня добраться? Через Ферранайра?
— Вот именно. Слушай, а ты уверен, что он таким способом не пытается выманить тебя из школы?
— Каким?
— Ну, ты говорил про разные приглашения…
— Да, я и сам уже понял, зачем ему это нужно. — Илья смотрел в землю. — Ты полагаешь, в Уинхалле меня будут ждать люди Ингена?
— Возможно. По крайней мере, я б на твоём месте не стал бы сбрасывать со счетов такую возможность.
— Так что же, мне до самого марта засесть в школе и носа не высовывать?
— А ты думаешь, оно того не стоит? — В голосе Санджифа появились иронические нотки.
— Но тоска же…
— А ты сюда учиться приехал, а не развлекаться. К тому же куратор обещал тебе поездку на праздник. Вот и возможность повеселиться.
— Так это когда будет!..
— Ради дружбы с тобой согласен и сам никуда не выезжать. Чтоб тебе не было так обидно.
— Спасибо, друг, — проворчал Илья, обескураженный предстоящим ему «заключением».
Глава 10
Ему снился сон — сон из тех, про которые даже не сможешь точно сказать, насколько они нереальны. Илья вполне осознавал, что ничего такого с ним в действительности не происходит, он лежит себе в кровати и мерно дышит, пытаясь успокоить забившееся вдруг сердце. Да и как таковых событий с ним или вокруг него не случилось — просто в неопределённом пространстве полубытия вдруг появились голоса и чужие эмоции, которые юноша ни в коем случае не воспринимал как свои. Просто вдруг он понял, что какого-то стороннего человека раздирает невыносимое смятение и страх.
— А что я могу сделать?! Он от всего отказывается!
— Зачем ты его обозвал трусом? Ты теперь как намереваешься с ним снова налаживать отношения? — Этот голос доносился как бы издали и, хотя звучал вполне отчетливо, сильно отдавал холодным, бледным оттенком пространственной энергии, а почему — было непонятно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});