Читать интересную книгу «По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны - Владимир Бешанов

В стрелковых корпусах тяжелые артиллерийские дивизионы постепенно, по мере поступления с заводов матчасти, переформировывались в корпусные артполки. Каждый такой полк состоял из двух смешанных дивизионов по три батареи в каждом. Первый дивизион имел одну батарею 107-мм пушек и две батареи 152-мм гаубиц; второй дивизион — две батареи 107-мм пушек и одну батарею 152-мм гаубиц. До конца 1926 года тяжелые артполки появились в семи из 17 стрелковых корпусов, в остальных оставались тяжелые дивизионы с трехорудийными батареями. Общее количество орудий в корпусной артиллерии почти не изменилось — 246 орудий.

Кавалерийской бригаде полагался отдельный конный артиллерийский дивизион в составе двух батарей 76-мм пушек. В 7 бригадах — 42 орудия, в кавалерийской дивизии — конный артиллерийский дивизион четырехбатарейного состава, при этом в трех батареях — девять 76-мм пушек и в одной — три 122-мм гаубицы. Всего в 12 дивизиях — сто восемь 76-мм пушек и тридцать шесть 122-мм гаубиц. В кавалерийских корпусах имелся конно-гаубичный дивизион двухбатарейного состава 114-мм английских гаубиц с кадрами и материальной частью для развертывания еще двух батарей. В существующих трех корпусах было 18 гаубиц.

«Ни для кого не секрет, — докладывал М.Н. Тухачевскому начальник научно-уставного отдела РККА А.А. Буров, — что к 10-й годовщине СССР подходит не с организованной, а импровизированной армией».

В 1927 году появилась батальонная артиллерия. В штат стрелкового батальона включили взвод в составе одной 37-мм пушки, предназначавшейся для подавления открытых целей, и одного 58-мм миномета для подавления целей, расположенных на обратных скатах и в укрытиях. Началось перевооружение полковой артиллерии на 76-мм пушку обр. 1927 г. Корпусные артиллерийские полки из двухдивизионных были переформированы в трехдивизионные смешанного состава. В каждый дивизион входили батарея 76-мм пушек, батарея 107-мм пушек и батарея 152-мм гаубиц — 27 орудий. Во всех полках были созданы батареи звуковой разведки. Конно-гаубичные корпусные дивизионы были расформированы, а 114-мм гаубицы сняты с вооружения. В связи с этим кавалерийские дивизии получили дополнительно по одной батарее 122-мм гаубиц.

Артиллерия Резерва Главного командования после многочисленных реорганизаций состояла из 2-й дивизии АРГК двухполкового состава. Кроме того, было сформировано два отдельных артиллерийских полка. Каждый из четырех полков имел девять 76-мм пушек, шесть 107-мм пушек, девять 122-мм гаубиц и двенадцать 152-мм гаубиц. В военное время их предполагалось развернуть в четыре дивизии. Системы особой мощности, по большей части устаревшие и требовавшие заводского ремонта, были сведены в отдельные тяжелые артполки.

В 1928 году в корпусных артполках и полках АРКГ были сформированы топографические отряды.

16 апреля 1929 года Совет Труда и Обороны принял решение о гаубизации артиллерии, и 25 июня был введен очередной штат стрелковой дивизии, согласно которому в артиллерийском полку стало восемнадцать 122-мм гаубиц и двенадцать 76-мм пушек, в каждом из трех дивизионов появилось по одному взводу станковых пулеметов и по одному зенитному отделению из трех установок Иванова обр. 1916 г. — обычная полевая «трехдюймовка», установленная на тумбе с вращающейся рамой.

Во всех корпусных артполках были организованы команды наземного наблюдения в составе подразделений топографической, звукометрической и оптической разведки.

По штату № 04/110, утвержденному 26 июля 1931 года, в состав дивизионного артполка были включены отдельная зенитная батарея с шестью 37-мм пушками 4-К и отдельная противотанковая батарея в составе четырех 37-мм противотанковых пушек 1-К. Также четырехорудийную противотанковую батарею получил стрелковый полк, артиллерийский взвод стрелкового батальона предполагалось вооружить двумя 20-мм универсальными автоматами 2-К и одной 76-мм мортирой; пушка Розенберга и миномет ФР снимались с вооружения.

Всего Красная Армия теперь имела 82 полка дивизионной артиллерии, в которых состояло 76-мм пушек — 1476 и 122-мм гаубиц — 984, всего 2460 орудий, не считая зенитной и противотанковой артиллерии. В 12 конных артиллерийских полках состояло 36 пушечных и 24 гаубичные батареи — 180 орудий. В этом же году 20-мм автоматы (которых армия так и не увидела) и 37-мм противотанковые пушки стали заменять «сорокапятками».

Из корпусных артиллерийских полков, как недостаточно мощные, были изъяты 76-мм пушки, а вместо них был введен дивизион 107-мм пушек; вместо батареи звуковой разведки организован разведывательный артиллерийский дивизион. Конные артиллерийские дивизионы были преобразованы в конные артиллерийские полки в составе пушечного и гаубичного дивизионов. Артиллерийскую дивизию РКГ решили вновь разделить на два отдельных полка.

К концу 1932 года корпусной артиллерийский полк состоял из двух дивизионов 107-мм пушек и одного дивизиона 152-мм гаубиц. Из топографических отрядов были созданы взводы топографической разведки в артиллерийских полках стрелковых дивизий и батареи топографической разведки в артиллерийских разведывательных дивизионах.

В 1920-е годы, после радикального сокращения, проблем с кадрами Красная Армия не испытывала. При штатной численности вооруженных сил 617 тысяч человек, в сухопутных войсках на 1 октября 1928 года числилось 439 тысяч, конкретно в артиллерии — 92,5 тысячи человек, из них около 14 тысяч — начсостав.

В стране хватало вояк с боевым опытом, а военные школы и кафедры гражданских вузов в достаточном количестве выпускали «красных командиров» и специалистов, которые последовательно вытесняли из армии бывших царских офицеров (если в 1924 году «бывшие» составляли 30,4 %, то в 1927 году — 19,6 %). Согласно справке начальника Командного управления ГУ РККА Н.В. Куйбышева, имело место быть даже «частичное перепроизводство командиров», посему предлагалось сократить набор абитуриентов, а часть свежеиспеченных командиров взводов сразу после выпуска отправлять в запас. Такое положение дел позволяло в определенных пределах повысить требования к качеству курсантов и командного состава, когда это не противоречило генеральному курсу на укомплектование вооруженных сил военнослужащими с рабоче-крестьянским происхождением и на сокращение относительной численности «прочих». Что, в свою очередь, улучшению качества как раз не способствовало, так как для пролетарского контингента — более 75 % рядового и 46 % командного состава происходили из крестьян — был характерен чрезвычайно низкий образовательный уровень.

Надо сказать, что успехи Советской власти в области «культурной революции» оказались, мягко говоря, преувеличены. Скорее следует говорить о деградации системы образования. Провозглашенная в декабре 1919 года кампания по борьбе с безграмотностью преследовала в первую очередь цели воспитания граждан в духе коммунизма, борьбы с «религиозным дурманом» и рекламы «светлого будущего». В.И. Ленин, позируя живописцу Ю.П. Анненкову, высказался вполне определенно: «Наш лозунг «ликвидировать безграмотность» отнюдь не следует толковать как стремление к нарождению новой интеллигенции. «Ликвидировать безграмотность» следует лишь для того, чтобы каждый крестьянин, каждый рабочий мог самостоятельно, без чужой помощи, читать наши декреты, призывы, воззвания».

Если посмотреть на график роста грамотности мужского населения России с 1867 по 1926 год, то можно отметить, во-первых, устойчивый рост, а во-вторых, что десять лет правления большевиков никакого влияния на темпы процесса не оказало. Причем если церковно-приходская школа давала знания и навыки, которых иным советским маршалам хватило до конца жизни, то слушателю ликбеза достаточно было уметь читать печатными буквами по складам и расписываться, чтобы из «темноты» перейти в разряд «грамотных без образовательного ценза». Посещение курсов было добровольнопринудительным, не вызванным потребностями повседневной жизни, и многие из обученных грамоте вскоре благополучно забывали азбуку. В то же время миллионы деревенских детей нигде не учились, не говоря о беспризорниках, чья популяция на пике 1922–1923 гг. достигала 7–9 миллионов, да и в 1928 году их насчитывалось около 300 тысяч.

В СССР были ликвидированы церковно-приходские школы и разрушены до основания гимназии, «вырабатывавшие прислужников капитализма». Вместо них ввели систему единых трудовых школ с типовыми программами двух ступеней: низшей для детей от 8 до 13 лет и высшей для детей от 13 до 17 лет. В новой школьной системе не приветствовалось «увлечение общеобразовательными задачами в ущерб интересам пролетариата». Учителям, которых обозвали школьными работниками и от которых требовалось не обучать, а «идеологически воспитывать вражду к чуждому классу», запрещалось наказывать учеников, назначать им домашние задания или требовать ответа по изученному материалу и оценивать их знания отметками. Успехи учащихся определял коллектив. Руководил школой совет, куда не пользовавшиеся доверием власти «шкрабы» входили наравне с «учащимися старших возрастных групп» и «представителями трудового населения данного школьного района». Жалованье учителя было меньше зарплаты школьного дворника. Аттестат об окончании школы второй ступени считать свидетельством о получении среднего образования можно с большой натяжкой.