Выждав мгновение и дав подняться закадычному врагу, я легеньким ударом двух передних лап в грудь снова отправил его в полет. Снова подъем, снова отбой. Ох уж и отвел я душу, вволю поваляв его меж лошадей и обалдевших ратников!
Вдруг что-то ударило меня в грудь. Ну ничего себе наглость! Это Демьян изловчился, в очередном полете вынул кинжал и решил подпортить мне шкуру. Лезвие соскользнуло с кольчуги (спасибо Гордобору за заботу) и со звоном отлетело в сторону. Ну нет, дудки, два покушения на убийство за один день это уже перебор. Гнев застил мне глаза, и я бросился на неразумного витязя уже по-серьезному. Шутки кончились, и уж коли его исправит только могила, то я лучший претендент, чтобы отправить Демьяна к этому пункту назначения.
Все, твой конец, Демьянчик, пришел в виде очень разъяренного пса. Я снес его, словно ураган гнилое дерево, еще мгновение, и мои стальные клыки сомкнутся на горле и прервут эту трижды никому не нужную жизнь.
- Даромир, не трогай его! - раздался откуда-то сзади знакомый вопль.
Ну слава богам, жива мелкая, видимо, под шумок Шустрая боярышня сумела освободиться от веревок. С огромной неохотой я прервал заветное движение челюстями. Горло-то я успел схватить, а вот сжать челюсти нет. В клыках у меня пульсировала жизнь, и если честно, очень хотелось бы ее прервать
- Даромирушка, пожалуйста, выплюнь эту гадость, не стоит он этого! Селистена подошла ко мне и ласково погладила меня по голове.
Вот рыжая бестия, знает, как меня можно успокоить. Пришлось прислушаться к ее словам и временно выпустить эту пакость. По-любому вернуться к намеченному я всегда успею, ведь убирать свои лапы с груди поверженного противника я пока не собирался.
- Солнышко, ты цела?
- Да, только вот ноготь сломала.
- Небось о чью-то физиономию?
Селистена со вздохом кивнула.
- Ну и почему ты решила меня остановить?
Смею заметить, что наш разговор происходил в полнейшей тишине. Замерли все: и ратники, и лошади, и даже птички на ветках. И в оцепенении все наблюдали спор боярской дочки со своей собакой о возможном наказании зарвавшегося княжеского родственничка.
- Потому что я подумала, что ты решил его убить.
- Правильно подумала, именно это я и собирался сделать.
- Не надо, он уже свое получил, пожалей его.
- Интересно, и почему это я должен его пожалеть? Может, ты забыла, что только что он, не задумываясь, тащил тебя на смерть к Гордобору, натравил своих головорезов на Фрола с Федором, а меня оставил на растерзание диким зверям. И- после всего этого ты мне не даешь привести приговор в исполнение?
- Да...
- Почему? - возмутился я, да так, что у меня нос покраснел.
- Потому что он продажный ратник, а ты благородный колдун,- совершенно спокойно ответила Селистена.
- Между прочим, так нечестно, где тут справедливость?! Наши противники с каждым разом придумывают все новую подлость, а мне нельзя даже его укусить?
- Ну почему же нельзя? - искренне удивился рыжий дипломат. - Конечно, можно, уж что-что, а это он заслужил. Только подожди немного, пока я отойду подальше, мало ли что может тут произойти, причем совершенно случайно.
- Я обожаю тебя, солнышко! - обрадовался я и радостно завилял хвостом (собачьи привычки очень прилипчивы).
- И я тебя, - тихо мурлыкнула Селистена и пошла собирать вещи.
- Ну вот, не прошло и нескольких дней, как меня обожают, - сказал я сам себе и усилием воли вернулся к нашим баранам. Точнее к одному барану.
Что ж, коли убивать его нельзя (тьфу на меня и на мое благородство), то можно подпортить карточку. С этой мыслью без тени сомнения я вцепился в нос своего противника. Что-то противно хрустнуло. На глазах то, что когда-то было острым, волевым носом, превращалось в огромную переспелую сливу.
Не обращая внимания на вопли Демьяна, я с удовольствием осмотрел дело моих зубов. Жить, несомненно, будет, но никогда не забудет о своих подленьких делишках, да и красотки уже никогда не посмотрят с вожделением на такую образину. Ну ничего, если бы он был на моем месте, то не задумываясь отправил бы меня в собачий рай.
Не торопясь, я слез с вопящего Демьяна. Все, пора закругляться. Селистена уже развязала раненых, но живых братьев, и вместе они проверяли упряжь и седельные сумки наших лошадей. Обалдевшие ратники все еще смотрели на меня с неким ужасом и удивлением. Даже вопящему предводителю никто не подумал помочь.
- Ну что уставились? Разве вас мамки в детстве не учили, что маленьких обижать нельзя? Наверняка учили, и этого - я показал лапой на Демьяна - тоже учили. Теперь вы все видите, что бывает с тем, кто не слушался Родителей. Вопросы, пожелания есть?
Ратники вылупились на меня в полной тишине, слегка приоткрыв рот.
- Нет?! Замечательно. Теперь слушайте внимательно, у вас есть минута, чтобы исчезнуть из поля моего зрения. После истечения которой я снимаю с себя все моральные обязательства и провожу в жизнь вторую часть операции "Возмездие".
Толпа продолжала смотреть на меня с таким же ошалелым видом, не двигаясь с места. Эка их скрючило, можно подумать, никогда говорящей собаки не видели. Вспомнив свои тренировки, я нацепил на морду самый жуткий оскал, который смог придумать, и рыкнул своим могучим басом.
Меня чуть не затоптали. Задержись я на мгновение с прыжком в придорожные кусты - погиб бы в расцвете сил после выигранного (как всегда) боя под копытами рванувших что есть мочи лошадей.
Выбравшись из противного терновника и отряхнувшись, осмотрелся вокруг. Молодцы, норматив по скорости оказался даже перевыполнен. Между прочим, Демьян исчез вместе со всеми, может, все-таки зря я его отпустил? Ох уж эти женщины, вечно они лезут со своим гуманизмом в мужские забавы. Лично я предпочел бы видеть его мертвым, мало ли чего в пылу борьбы могло произойти. Это мое благородство может очень дорого нам обойтись. Небось Демьян сразу к Гордобору бросится, а уж у этого типа не заржавеет с новой погоней. Да и новость про говорящую собаку быстро по городу разнесется. Надо быстро что-нибудь придумать.
- Даромир! - попыталась вывести меня из оцепенения Селистена. Но не тут-то было. Я, может, эпохальное решение принимаю.
- Не мешай, я думаю.
- Но...
- Думаю, тебе говорят! - отрезал я и с удовольствием заметил, как без пререканий и чуть ли не на цыпочках отошла от меня рыжая. С каждым днем мой авторитет повышается. Эх, видела бы Серафима, каким я стал и как к моему мнению боярские дочки прислушиваются!
Стоп, кажется, придумал. Серафима! Я присел на травку, чтобы не вспугнуть мысль. В город нам путь закрыт, там мы прямехонько попадем в лапы Гордобору, а уж он найдет способ, как прибить нас с мелкой, и не спасет ни княжеское слово, ни статус боярской дочки и придворного кобеля. Антипа мы тоже не догоним, не успеем. Ни виртуозная наездница Селистена, ни раненые братья не смогут двигаться даже с нашей прежней скоростью, а уж о том, чтобы прибавить, вопрос не стоит. Того и гляди, нам вслед бросится новая погоня и, без сом нения, догонит прежде, чем мы доберемся до Антипа. Пока мы тут разминались, ладья небось тоже на месте не стояла. Остается одно - падать в ноги Серафиме.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});