Взамен я пытался вызвать какие-нибудь приятные видения, закрыть глаза и окунуться в красочный калейдоскоп прошлых веков и далеких стран. Однажды Шантель разбудила меня от сладостного забытья. Она просунула руку сквозь прутья решетки в надежде дотянуться до меня. Пальчики были очень длинными, да и сама кисть руки показалось намного более тонкой и гибкой, чем человеческая. Я отшатнулся от нее с такой поспешностью, будто за мной тянула когти смерть или чума.
Шантель ничего не сказала, но в ее взгляде читалось осуждение. Пухлые алые губки обиженно надулись. В этот миг она выглядела, как изнеженная капризная барышня, зашедшая в темное злачное место только из милосердия, чтобы облегчить судьбу узника. Жаль только, что вместо корзинки с сухарями, пирогом и спрятанной веревкой, в ее руке сверкало острое веретено. Первое впечатление было ошибочным. В облике Шантель всегда присутствовало что-то от музы, от забытой богини, которая решила ненадолго показаться смертным.
-- Бедный мальчик, - произнесла она сладким, певучим голосом. - Безрассудный златовласый дуэлянт. Неужели ты не понимаешь, что если не станешь служить ему верой и правдой, то будешь убит, как твои братья.
Я сразу понял, о ком она говорит. Неужели эта девушка уличила меня в том, что я стараюсь использовать колдовскую силу первым делом во благо себе и уж в последнюю очередь, чтобы потакать прихотям князя.
С каскадом рыжих кудрей, миндалевидными глазами и соблазнительным бантиком губ, она скорее напоминала фарфоровую куклу, чем фурию. Только неторопливая грация выжидающей пантеры выдавала истинную натуру. Овальное личико, старомодный зеленый колпак с вуалью, платье на кринолине, неужели так и должна выглядеть настоящая фея.
На языке уже вертелся дерзкий ответ, но Шантель смотрела на меня с такой грустью, что я не решился высказать ей все, что думал. Лишь попытался вежливо объяснить, что князь глубоко ошибается, полагаясь на мои способности. С его стороны было бы куда умнее и к тому же менее хлопотно похитить какого-нибудь ученого или еще лучше нанять секретаря. За удвоенную оплату любой из королевских секретарей, не долго думая, перебежал бы на новую службу, даже не поинтересовавшись, зачем работодателю понадобилось расшифровывать все эти более чем подозрительные манускрипты.
-- Все слуги короля были так продажны? - Шантель удивленно захлопала ресницами.
-- Многие, но не все, - резонно поправил я. Тем не менее, перебрав в уме имена людей из королевской свиты, я не смог припомнить никого заслуживающего безграничного доверия. Потом в памяти как будто зазвонил тревожный колокол, снова зазвучали обвинения и угрозы, которые пришлось выслушать в зале совета. Дело бы не ограничилось просто словесной баталией, стаю одичавших волков не остановить словами, если ты не волшебник. Окажись я в тот день чуть менее решительным, и путь моей жизни оборвался бы у одного из лобных мест.
Что сказали бы Флориан и Клод, если б узнали, что их любимый младший брат практикуется в черной магии, помогая собственному тюремщику приобретать все большую власть над миром. Они имели бы полное право отвернуться от такого предателя, но скорее всего они бы меня простили. Хотя я был уже не тем Эдвином, который легко вызывал восхищение большей части королевского двора. Попав в подземелье, я перестал быть тем легкомысленным юношей, которого они знали и любили. В душе я неузнаваемо изменился, сохранилась неизменной лишь внешняя оболочка.
Я взял со стола свечу и поднес ее поближе к решеткам, чтобы лучше видеть лицо собеседницы. К моему удивлению она не отпрянула от огня, как это каждый раз делали ее подруги. Свет даже на расстояние жег ей кожу, но она не хотела уходить, не желала оставить меня в одиночестве . А ведь большую часть времени я проводил в компании надоедливых духов и бесплодных мечтаний о побеге. Я заметил на щеках Шантель влажные сверкающие дорожки.
-- Слезы? - от изумления слова сами собой срывались с губ. - Ты собралась меня оплакивать?
-- Еще не время, - тихо ответила она. - Ты проживешь в заточение еще год или два, а когда князь поймет, что от тебя нет никакой пользы, то отдаст тебя на растерзание гарпиям и прочим обитателям здешних темных закоулков.
-- Значит, так тому и быть, - беспечно пожал я плечами. - Попробую сразиться с вашей армией с помощью самодельного оружия и некоторых заклинаний.
-- Упрямец, - крикнула Шантель. - От тебя требуется всего-то написать заново несколько забытых строк.
-- И отдать еще несколько процветающих государств во власть твоего хозяина?
-- У тебя еще недостаточно сил, чтобы ему противостоять, но ты уже способен сделать то, что он от тебя требует и получить некоторую свободу. Помни за службу тебя ожидает вознаграждение! - Шантель взмахнула длинным шлейфом и скрылась в темноте, а мне оставалось только поразмышлять над ее наставлениями.
Я уже достиг некой непостижимой ступени познания, но запертые замки ограничивали мою силу. Конечно, мне хотелось стать опытном магом и творить такие же чудеса, на которые был способен Ротберт. Свеча в моей камере пылала уже много дней и ночей. Воск капал в плошку, но фитиль не уменьшался ни на дюйм, а двери были заперты так надежно, что вряд ли удалось бы проломить их даже с помощью тарана. Мне захотелось узнать, с помощью каких тайных сил, Ротберт умеет управляться со стаей крылатых поджигателей. Я отомкнул застежки книг, где на потертых страницах были заметны пробелы и незаполненные строки. Баночки с красной и черной краской и набор кистей, которые принес никс, оказались как нельзя кстати. Я осторожно начал рисовать на ветхих страницах знаки, известные мне одному и терпеливо ждал, пока они высохнут. Работа была кропотливой, но долгий труд увенчался успехом. Даже незримые собеседники начали шептать на все лады о том, каких успехов я мог бы добиться. Ненадолго отрываясь от работы, я беседовал с духами, как со старыми друзьями и ничуть не смущался того, что они знают все подробности о моем прошлом. Вскоре, чтобы скрасить убогую обстановку, по моему велению из огня рождались перламутровые бабочки, гвоздики и яркие померанцевые цветы распускались прямо на плитах пола. Только пышный черный розан, расцветший на крышке дубового стола, неожиданно напомнил о том, что создавать эти чудеса я могу лишь с помощью опасных и непостижимых сил, которые почти невозможно надолго удержать в повиновении.
Ротберт почти не заходил ко мне. Я даже начал думать, что он вовсе позабыл о моем существовании. Во всяком случае, он бы не пошел наперекор своей гордыне, чтобы хоть раз похвалить узника за трудолюбие. Арабелла и Клариче приходили рассказать мне о последних событиях в смертном мире и сказать, что их хозяин наверняка будет доволен моими трудами, когда закончит дела первой важности и найти минутку другую, чтобы заглянуть ко мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});