Карневан смотрел, как длинные пальцы возятся с застежками накидки, и его охватило тошнотворное предчувствие. Азазел распахнул полы.
В следующее мгновение он вновь соединил их. Карневан не сделал ни малейшего движения, но по подбородку его текла кровь — он прокусил губу.
На мгновение воцарилась тишина, а когда Карневан наконец решил заговорить, раздалось лишь хриплое бормотание.
Неожиданно для него самого он истерически вскрикнул. Потом он вдруг повернулся, метнулся в угол и застыл там, прижавшись лбом к стене. Когда он вновь посмотрел на Азазела, лицо его снова было спокойно, хотя и блестело от пота.
— Да… — пробормотал он. — Да…
— Здесь проходит дорога… — начал Азазел.
Назавтра Карневан сидел за своим столом и разговаривал, понизив голос, с демоном, который развалился в кресле напротив, невидимый для всех, кроме одного человека. При этом и голос его был замаскирован таким же образом. Солнечные лучи косо падали через окно, холодный ветерок доносил приглушенный шум улицы. Азазел выглядел на удивление реально; его тело закрывала накидка, голая голова белела на солнце.
— Говори тихо, — предостерег демон Карневана. — Меня никто услышать не может, но тебя слышат. Шепчи или просто думай. Я пойму.
— Ну ладно… — Карневан потер свежевыбритую щеку. — Начнем разрабатывать план кампании. 'Ты должен заработать мою душу.
— Что?.. — на мгновение демон показался ему смущенным, потом тихо рассмеялся. — Я к твоим услугам.
— Во-первых, нам нельзя вызывать подозрений. Никто бы не поверил, что это правда, но я не хочу, чтобы меня принимали за сумасшедшего, хотя вовсе не исключено, что так оно и есть, — продолжал Карневан свои логические рассуждения. — Но пока не будем углубляться в эту тему. Что с Мадам Нефертити? Что ей известно?
— Абсолютно ничего, — заверил его Азазел. — Она находилась в трансе и была под моим контролем. Проснувшись, она ровным счетом ничего не помнила. Но если хочешь, я могу ее убрать.
Карневан поднял руку.
— Только без эксцессов! Именно в этом была ошибка людей вроде Фауста. Они входили в раж, власть ударяла им в голову, и они впутывались в неприятности, из которых потом уже не могли выбраться. Все убийства, которые нам придется совершить, должны быть продиктованы абсолютной необходимостью. Кстати, какова моя власть над тобой?
— Немалая, — признал Азазел.
— Допустим, я велю тебе покончить с собой… ты сделаешь это?
Вместо ответа демон взял со стола нож для бумаг и вонзил его в накидку. Вспомнив то, что находится под ней, Карневан поспешно отвернулся.
Азазел с улыбкой отложил нож.
— Самоубийство в любой форме невозможно для демона.
— А убить тебя можно?
Последовала пауза.
— Ты бы не смог, — наконец ответил Азазел.
Карневан пожал плечами.
— Я рассматриваю все возможности, хочу знать, как обстоят дела. Ты должен быть послушен моим желаниям, верно?
Азазел кивнул.
— Вот и хорошо. Итак, уясни с самого начала: я вовсе не хочу, чтобы на меня вдруг свалился с неба миллион долларов золотом. Пришлось бы платить чудовищный налог, а кроме того, люди начали бы задавать вопросы. Все выгоды, которые я получу, должны приходить естественным путем, не вызывая ни малейших подозрений. Если бы Эли Дейл умер, фирма осталась бы без старшего компаньона и его место занял бы я. С этим связан рост доходов, вполне достаточный для моих потребностей.
— Я могу дать тебе самое большое состояние в мире, — предложил демон.
Карневан снисходительно рассмеялся.
— И что потом? Все стало бы для меня слишком простым. Я хочу испытывать дрожь азарта, добывая все самостоятельно… с некоторой твоей помощью. Одно дело разок смухлевать в пасьянсе, и совсем другое — заделаться шулером. У меня хватает веры в себя, и я хочу в этом утвердиться. Люди вроде Фауста быстро изматывались. Царь Соломон должен был смертельно скучать. Впрочем, он никогда не пользовался своим мозгом, и держу пари, он у него атрофировался. А взять Мерлина! — Карневан усмехнулся. — Он настолько привык вызывать демонов, чтобы те его выручали, что начинающий чародей без труда победил его. Нет, Азазел, я хочу, чтобы Эли Дейл умер естественной смертью.
Демон разглядывал свои гибкие белые пальцы.
Карневан пожал плечами.
— Ты можешь менять облик?
— Конечно.
— Можешь превратиться во что угодно?
Вместо ответа Азазел стал большим черным псом, ящерицей, гремучей змеей и самим Карневаном; и все это в ошеломляющем темпе. Затем он вернул себе прежний вид и вновь вальяжно раскинулся в кресле.
— Ни одно из этих воплощений не помогло бы тебе убить Дейла. — Карневан откашлялся. — Нам нужно нечто другое, совершенно прозаичное. Ты знаешь, что такое микробы, Азазел?
Тот кивнул.
— Я узнал это, пошарив в твоем мозгу.
— Ты можешь превратиться в токсин?
— Почему бы и нет? Если бы я знал, что именно ты имеешь в виду, то нашел бы образец, размножил его атомную структуру и наполнил бы ее своей жизненной энергией.
— Менингит… — задумчиво произнес Карневан. — Это чаще всего смертельно, особенно для такого дряхлого старика, как Дейл. Не помню только, микробом он вызывается или вирусом.
— Это не имеет значения, — сказал Азазел. — Я найду микроскопический препарат или пробу — скорее всего в какой-нибудь больнице, — а потом материализуюсь в теле Дейла в виде болезни.
— И все будет естественно?
— Да.
— Значит, так тому и быть. Токсин, как я полагаю, начнет распространяться по организму, и Дейлу конец. Если не выйдет, попробуем что-то другое.
Он вернулся к своим делам, а Азазел исчез. Утренние часы тянулись, как бесконечная макаронина в итальянской забегаловке. Карневан, теряясь в догадках, чем занимается сейчас демон, сходил в соседний ресторан, удивляясь своему волчьему аппетиту. В полдень он позвонил Диане. Та, оказывается, узнала об обручении Карневана с Филлис и уже успела поговорить с той по телефону.
Карневан положил трубку, с трудом сдержав вспышку дикой ярости. Потом набрал номер Филлис. Ему ответили, что ее нет дома.
— Передайте ей, что я загляну сегодня вечером, — буркнул он и швырнул трубку на рычаг.
Полегчало ему, лишь когда он поднял голову и увидел в кресле закутанного в накидку Азазела.
— Сделано, — сказал демон. — У Дейла воспаление мозговых оболочек. Он еще об этом не знает, но токсин распространяется весьма быстро. Интересный эксперимент.
Карневан попытался собраться с мыслями. Теперь следовало разобраться с Филлис. Разумеется, он ее любит, но… какая же она твердокаменная. В своей жизни он совершил всего одну глупость, но в ее глазах и этого могло хватить. Расторгнет ли она помолвку? Наверняка нет! В нынешние времена любовные интрижки считались более или менее естественными даже на взгляд девушки, которая воспитывалась в Бостоне. Карневан принялся внимательно разглядывать свои ногти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});