Взвыв в бешенстве, изгой отчаянно швырнул вслед уходящей добыче топор. Старый боевой товарищ, словно бабочка, сверкнул в лучах солнца крыльями-лезвиями и впился в спину одного из стражников, пробив щит, кольчугу и ребра. Всадник молча вылетел из седла и загремел по булыжнику мостовой.
Неудача! Какой позор! Боги отвернулись от него, не позволив повторить свой былой подвиг, вражеский военачальник ушел из-под носа, выскользнул меж пальцев. И теперь, когда междоусобная война в Эренгарде неизбежна, сам факт великой битвы с Телмаром под большим сомнением. А в том, чтобы стать орудием эренгардцев в их внутренней грызне, нет ни капли чести и славы.
Он подошел к мертвецу и вырвал из его спины свое оружие. Что делать дальше? Продолжать вслепую брести по пути, ведущему неизвестно куда, или, может быть, пока еще не поздно, плюнуть на этих людишек и отправиться туда, куда было задумано изначально? Да, это правильное решение, там он погибнет достойно, это лучше, чем сгинуть без смысла и без славы в надежде на маловероятную великую битву.
Изгой повернулся и зашагал обратно, чтобы сообщить королю две неприятные вести. Он заметил короля у ворот, где тот отдавал приказы новоявленному капитану гвардии. И Тааркэйд с одного взгляда на своего телохранителя все понял.
— Сукин сын Кромбар слинял. Даже не знаю, радоваться или огорчаться.
— Радоваться?! — опешил орк.
Нет, люди, конечно, самые странные из всех Младших и Старших, и он всегда это знал. Но радоваться в ситуации, когда рискованный план с треском провалился?!
— Наверное, лучше радоваться, — заметила королева. — Герцог был готов к тому, что мы не только отразим его удар, но и контратакуем в ответ. Это значит, он с самого начала знал, что наше положение не такое уж и плохое.
Изгой сжал челюсти. Да, им только и остается, что придумывать себе утешения, а между тем, именно они и виноваты в провале. Точнее, виноват король: не додумайся он напялить на своего нового охранника четыре пуда железок — конь Кромбара не спас бы своего седока… Орк собрался выпалить это обвинение в лицо Тааркэйду, но в последний момент удержал себя в руках. В конце концов, король хотел как лучше, не понимая, что орки делают ставку на силу и стремительность, а не на жестянки. Если вдуматься — нечего было соглашаться напяливать их, и теперь если и винить кого-то, то лишь себя.
И когда он уже почти открыл рот, чтобы сообщить Тааркейду, что отправляется в Телмар один, из-за спины короля появился седой степной волк. Да только, вопреки ожиданиям, он не собирался указать путь нерадивому ученику, вместо этого просто сел рядом, всем своим видом говоря, что и не думает никуда идти.
Что ж, гро-Бакхг хочет, чтобы его нерадивый ученик никуда не шел. Так тому и быть. Изгой оглянулся, отыскивая, чем бы вытереть лезвия своего боевого товарища.
Глава 12
Бег по краю
Если у тебя может что-то не получиться — оно и не получится. В мудрости этого старого изречения Тааркэйд убедился на своем опыте. Выскользнуть из ловушки ценой жизни верного слуги и увести из-под носа подразделения герцога Кромбара всю роту дворцовой гвардии — и только затем, чтобы упустить его в самый ответственный момент. Был бы Кромбар схвачен или хотя бы убит — это могло бы многое изменить. А теперь они оказались в той ситуации, против которой предостерегал да Ксанкар: с горсткой гвардии против пока еще разрозненных, но колоссально превосходящих сил врага.
Что ж, остается надеяться только на барона ан Кранмера и виконта Ремзина. Может быть, кому-то из них удастся то, что не удалось королю и королеве. Тааркэйд вздохнул, думая невеселые думы, и поерзал, удобнее устраиваясь в седле. К вечеру его маленькая армия будет во владениях герцога. Ларн толком не укреплен, но достаточно ли будет полторы тысячи гвардейцев, чтобы взять приступом город?
Слева и справа от дороги, по которой двигалась небольшая армия Тааркэйда, раскинулись поля и виноградники, вдалеке пасется стадо коров. Зелень виноградных лох и золотистая пшеница радуют глаз: хорошо быть королем в такой богатой, благополучной стране. Да еще и пользоваться народной любовью. Тут, в Эренгарде, все не так, как на родине. Народ Кор-Гала превосходно знает, что правит им самый жестокий и коварный из сынов короля. В то время как народ Эренгарда видит в своих королях и королевах мудрых, милостивых правителей, назначенных богами.
Молодой король сжал зубы. Жизнь — очень занятная штука. Жестокие правители Кор-Гала, которым, как правило, наплевать на народ, тем не менее, с точки зрения блага для страны оказались лучше почитаемых народом монархов Эренгарда. Сильный правитель, держащий в железном кулаке всю страну — не тот, с кем можно шутить шутки, простолюд может быть как угодно недоволен своим королем, однако уже лет двести в Кор-Гал не вторгался враг, и его народ, обложенный податями, хотя бы войны может не бояться. А тут, в некогда сильном Эренгарде, вот-вот вспыхнет внутренняя война, после чего не замедлит произойти нападение извне — и, в некоторой степени, как раз по вине почитаемых народом монархов. И самое страшное, что ничего нельзя с этим поделать. Даже если страна сможет сплотиться против Саргона Телмарского, отстоять свою свободу без рек крови не удастся. И очень скоро война огнем и мечом пройдется по этим мирным краям.
Тааркэйд глубоко вздохнул. По большому счету, не стоит бежать впереди лошади. Проблемы нужно решать по порядку, и существует вероятность, что до момента, когда Эренгард будет гореть в пламени войны, сам король просто не доживет.
Он повернул голову к жене, едущей рядом:
— О чем ты думаешь, любовь моя?
Королева чуть помедлила с ответом:
— О том, что мы бросили Сибариса в погоне за призрачным шансом.
— Если бы мы вернулись за ним с дворцовой ротой, то тогда упустили бы Кромбара и были вынуждены драться с его переодетыми — а так у нас был шанс, и мы им воспользовались, хоть и не эффективно. Иначе нам пришлось бы до конца наших дней сожалеть об упущенном шансе в корне изменить ход войны.
— Зато теперь я буду до конца своих дней сожалеть о брошенном на смерть Сибарисе.
— Я думаю, мы бы не успели все равно. Дроу, конечно, бойцы хоть куда, но против многократного числа в одиночку ничего не поделать.
Они вновь умолкли, думая и сожалея каждый о своем.
Вечером они добрались до Ларна, но хлебом и солью город их не встретил. В гвардейца, отправленного к воротам с парламентерским флагом, полетели стрелы, и он вернулся, так и не передав гарнизону требование короля сдать город.
— Этого следовало опасаться, — подытожила Леннара, — мы застряли тут. Без обоза, почитай, посреди поля. Гонцы отправлены, но их путь далек — к границе и в Морхолт хоть туда, хоть туда меньше чем за двое суток не управиться. А армии будут двигаться и того медленней — дней пять. Еще до прибытия барона и Ремзина, если, конечно, леди Каттэйла говорила правду насчет виконта, Кромбару придет подмога. Нас просто окружат со всех сторон и возьмут числом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});