Остатки щитов рухнули одновременно, лавина вырвавшейся из заточения силы оглушила меня, придавила к земле. Маги изо всех сил старались удержаться, дрожа от напряжения. Они порывались вернуться обратно, туда, где хоть какой-то контроль возможен, но, ни один не смог сделать шага в сторону. Поздно уходить. Потоки переплетались между собой, проникали в самую глубину. Битва проиграна по всем направлениям, лишь Аирель ещё сопротивлялся. Я стала общим центром, словно линза фокусируя потоки энергии. Объединённая сила закручивалась в кокон под ногами и погружалась вглубь земли, словно зерно в благодатную почву. Что же мы посеяли? И каких всходов ожидать?
Это томительно сладко, безумное счастье на самом пике. Общее соитие источников, высшее исступление магии овладело каждым, превращая нас в одно. Да, моё предназначение именно в этом. Происходило некое священнодействие, оно зарождало надежду. Объединённой мощи источников по силе многое. Жрица могла объединить свой народ, суметь переломить сложившийся порядок постепенного вымирания. На пике силы мы почти равны богам, даже сейчас, когда магов осталась лишь горстка. На земле Создателей нас не оставили без внимания. Из далёких глубин тонкого мира за нами пристально наблюдали.
Сущность огневолосой девчонки создана, чтобы остановить гибель целого народа, но не Терр и Террона приложили к этому руку. Нечто большее, чем Создатели, вело меня. Высший замысел приоткрылся предо мной в миг наивысшего накала сил. Отверженная душа прошла длинный путь перерождений в других мирах ради этого момента и я чувствовала, что смогла бы. Но только не сейчас, слишком рано это случилось, во мне жив человек, новая жизнь ещё не оплачена сполна. Чтобы суметь спасти всех, нужно выжить самой. Будь я магом, прошедшим изменения до конца, всё было бы по-другому. А сейчас мой народ убивал жрицу, не в силах совладать с зовом её источника. Рано, слишком рано пришла я сюда. Возможна ли смерть от незамутнённой радости, от щемящего счастья, разрывающего душу на куски? Нет сил прервать слияние, и остаётся сдаться в шаге от цели. Эбилл встретит хозяйку и Аморан сожмёт в объятьях. Наконец, ясен смысл и ценность дара Оракула. Ведь и в посмертии я останусь с любимым мужчиной. Ценой станет предательство другого, Проклятого.
Спасение пришло из человеческой плоти. Тело не выдерживало такого колоссального напора сил. Оно отчаянно цеплялось за жизнь и отреагировало вспышкой боли, пронзившей позвоночник. Я истошно закричала, и сделала шаг назад, тут же провалившись в облако света. Источник жадно шарил вокруг, нити силы искали магов и не находили. По щекам покатились слёзы — капли разочарования и облегчения. Горькая тоска рвала душу, огромной части меня хотелось вернуть магов, вновь ощутить слияние источников. Но облегчение всё-таки сильнее. Я хотела жить, и обязана вернуться!
Сейчас, нежась в покое и тишине, сознание пыталось размотать клубок памяти. Там остались маги и раскалённый добела кокон энергии, убивавший меня. Я узнала что-то важное, ключ был в руках, но он остался под светящимися небесами. Ухватить воспоминания не получалось, они ускользали, расплывались клочьями утреннего тумана. Что открылось мне на пике исступления? Ощущался лишь гнев богини Терроны. Чем вызвано недовольство Творца? Божественное откровение затерялось в потёмках несовершенной человеческой памяти. Ещё один повод для горьких слёз.
Глаза болели от света, льющегося со всех сторон, но он согревал и успокаивал, если опустить веки. Ладони накрыли мокрое лицо, дремота овладевала измученным телом. Слишком сильные чувства — тоже тяжкая мука, за ней приходит опустошение или даже апатия. Самое лучшее лекарство всех времен и народов — обычный сон, он пришёл, как всегда незаметно.
Мне снился Аморан. Волевое лицо освещала грязно-жёлтая луна, мутный свет зловеще подчеркивал тревожные складки на лбу и губах мужчины. Она превращала черты человека в восковой слепок, выцветший от времени. Аморан тяжело оперся на железную кладбищенскую ограду, скрипнувшую под его весом. Взгляд зелёных глаз устремился вдаль, полный волнения, даже отчаяния. Перепачканные в крови руки крепко держали родовой меч. Он не мерцал в лунном свете, гладкая поверхность залита чёрной слизью, как и высокие сапоги Аморана. Сильный ветер трепал порванную одежду и мокрые от пота волосы. Там, за оградой всё иначе, лишь тишина и безветрие. Туман стелется над мёртвой землей, и покосившиеся надгробия выступают над сизым маревом. Его разгоняет маленькая фигура, стремительно теряющаяся во мраке. Аморан оглядывается назад и с кем-то разговаривает, кивая в сторону кладбища. Что за странные пятна расползаются по кожаным доспехам на груди и плечах? Это…
— Кровь!? — закричала я, просыпаясь.
Кошмар нехотя отпускал из липких объятий. Странные сны-видения, теперь я относилась со вниманием к подобному. Это не прошлое Аморана, во сне явился образ будущего. Человеку вновь придётся взять в руки родовой меч. Мне знакомо оружие, неотступно присутствовавшее в тех обрывках памяти Аморана, которые удалось уловить. Я не забуду блеск старинного клинка, прошедшего с хозяином всю войну. Загадка в том, дано ли видению воплотиться в реальности, или я уловила иносказательный призрак? Как расплести этот химерный узор? Нити тянутся из прошлого и теряются в тумане грядущего. Снова вопросы без ответов, они опутали, обступили со всех сторон. Я терялась в них всё больше с каждым шагом. Откровения и гнев высших сущностей, маги, беснующиеся источники, Проклятье, предназначение, Аморан — всё сплелось в тугой узел, успею ли разорвать путы или они раздавят меня?
Голова раскалывалась от боли в затылке, мышцы затекли от неудобной позы. Я разогнулась и попыталась открыть глаза. Меня ослепили яркие блики, набросившиеся ото всюду. Веки часто заморгали в попытке оградить от радужных лучей. Место, куда закинула божественная воля, кардинально отличалось от всего ранее виденного. Но неизвестность и тишина остались прежними. Свет магического светильника многократно отражался от стеклянных стен, обступивших со всех сторон. Я притушила яркость до минимума и протянула руку к прозрачной поверхности. Ладонь ощутила глубокий холод. Нет, это не стекло, всё вокруг из хрусталя. На занятиях с Хегельгом мы изучали минералы, я даже создавала кристаллы.
Много веков назад люди считали хрусталь слишком сильно замершим льдом. Им охлаждали руки в жару, потому что кристалл всегда оставался прохладным. Природные кристаллы обычно тусклые, с грязновато матовой поверхностью. Только после шлифовки и обработки мастера извлекали неповторимую красоту, открывали прозрачность. Меня забросило в самый центр гигантского скопления идеально гладких и прозрачных, как слеза, кристаллов. Они плотно прилегали друг к другу, лишь кое-где расступаясь узкими коридорами. Глаза скользили вверх и пытались обнаружить границу стен, но её просто не было. Многогранные кристаллы уходили в небо, теряясь в светящейся голубизне. Она придавала всему скоплению неповторимый нежный оттенок чистоты.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});