Потолок гудел от тяжелого топота — красноглазые глухо били по крыше и скребли железо шипастыми хвостами.
Доун следила за каждым движением Кэсси, чтобы улучить момент и вскочить на ноги. К счастью, Фрэнк приковал все внимание убийцы к себе.
Отец замолчал.
— Зачем Ли убил Клару Монаган — неизвестно. Томлинсоны знали, что он кем-то увлечен, но брат никогда им не рассказывал о своих романах. Может быть, он скрывал от родных Сашу.
Черт, очередной тупик! Подземелье провело нешуточную работу, заметая следы.
Револьвер лежал рядом с Кэсси, совсем недалеко от Доун, но добраться до него было невозможно.
Потянуться за ним, или вырубить сестрицу Ли как-нибудь иначе? Эва вернула ей серебряное колье с острыми подвесками… Его можно незаметно снять и вонзить в шею убийцы, прежде чем Кэсси успеет позвать Стражей.
В конце концов Доун решила, что лучше действовать наверняка и тихонько начала смешаться в сторону револьвера. Только так можно заткнуть рот чокнутой преступнице: первый выстрел в горло перебьет голосовые связки, а второй — в сердце.
Пока охотница тянула руку к оружию, у нее выскользнула включенная гарнитура — открепилась еще при падении.
— Преступление Ли стало последней каплей, — продолжал рассказывать Фрэнк. — Убийство Клары прославило его на всю страну. О такой известности можно только мечтать! Его показывали по телевизору круглосуточно. Это был настоящий ад! Брат добился своего. Ли Томлинсон умудрился обойти всех, даже сидя в тюрьме. Родные приехали его навестить, и каждый пообщался с Ли наедине. В тот момент Кэсси и перемкнуло. Брат смотрел на нее с издевкой и напоминал о прошедших ночах… — Фрэнк творил с трудом, задыхаясь. — …О незабываемых, кошмарных ночах. Ли пообещал, что все вернется на круги своя, когда он покинет стены тюрьмы. Рано или поздно, он избавится от обвинений. Значит, ему сойдет с рук любой проступок. Он может делать, что пожелает, — особенно с таким ничтожеством, как Кэсси. Сестра не выдержала и решила доказать Ли, что она вовсе не ничтожество. Ей хотелось оттрахать его как следует, так же, как он ее; снедало желание показать, что она — личность незаурядная, ничем не хуже знаменитого братца. Она достойна большего, чем быть в вечном услужении у Ли. Кэсси тайком строила грандиозные планы, смотрела по телевизору передачи о преступлениях, искала в интернете информацию о том, как ускользнуть от правосудия. Она запоем читала книги вроде «Преступления и наказания» — чтобы разобраться, с чего начинать и как действовать. Кэсси была умнее Ли, знала о методах проведения криминалистических экспертиз, поэтому ее первое дело прошло без сучка, без задоринки. Она побрилась налысо, нацепила парик и бандану. Семье объяснила, что решила сменить имидж. Она выбирала в жертвы женщин, потому что физически могла справиться только с ними, и то пользуясь эффектом неожиданности. Жертвы стали символом. Изначально Кэсси убивала, чтобы доказать брату свое превосходство. А потом распробовала вкус крови…
Доун затаила дыхание: револьвер уже совсем близко. Убийца сделала маленький шажок в сторону Фрэнка, и охотнице пришлось на время замереть.
— Кэсси поджидала женщин на парковке аптеки «Вэлью-Шоп», — сказал Фрэнк, — а потом шла следом: выясняла, где они живут, узнавала распорядок дня — и устраивала засаду. Ей требовалось только взломать замок квартиры и, конечно, не попасться никому на глаза. Горло она перерезала молниеносно — жертва и опомниться не успевала.
Фрэнк дышал все тяжелее.
— Кэсси Томлинсон стала настоящим убийцей-вампиром, не чета своему брату. Она хотела присвоить всю славу себе, собиралась перещеголять Ли, совершив еще больше преступлений. После убийства Джессики Кэсси выгребла из шкафа жертвы все платья, включая чехлы из химчистки, чтобы не оставить ни единого следа, ни одной зацепки для полиции. Это было несложно. Она сожгла и вещи Джессики, и свою одежду — просто напросилась к какому-то бездомному погреться у костра. Бродяга сидел на пустыре неподалеку от мотеля, и она прикинулась такой же бродяжкой, наконец-то продемонстрировав свое актерское мастерство.
Фрэнк Мэдисон в нерешительности замолчал, но тяжелые, жалящие слова нетерпеливо рвались наружу.
— Кэсси мечтала о мести, жаждала одержать верх над Ли — и надругаться над ним… Она и ненавидела, и обожала брата. Может быть, этими убийствами она отчасти надеялась отвести от него подозрения, ввести в заблуждение присяжных, чтобы Ли стал вечным должником сестры! Она его спасет — и кто тогда из них круче?…
Бац, бац… На крыше грохотало.
Доун потянулась за револьвером…
— Вот черт… — Фрэнк продолжал гипнотизировать Кэсси, но, похоже, уже пытался выбраться из ее подсознания. — Что вытворял Ли с сестрой…
Ближе, ближе…
— По ночам он тайком проскальзывал к ней в спальню. А Мардж закрывала на все глаза. Она все знала! Не могла не знать. Ли забирался в постель к Кэсси и велел ей лежать смирно и не орать. Он считал себя сверхчеловеком, а ее — ничтожеством.
Фрэнк бессильно откинулся на стуле — шок увиденного в сознании Кэсси заставил его прервать гипноз. Доун к тому времени завладела оружием и прицелилась. Револьвер, словно тяжеленный булыжник, оттягивал руку.
Кэсси со стоном очнулась, заметила, что делает Доун и с воплем взмахнула ножом, скривив лицо в жутком оскале.
— Я — знаменитость! — взвизгнула она, разя клинком.
Доун вовремя откатилась в сторону — нож воткнулся в пол, и Фрэнк сорвался с места.
Скорее, надо разделаться с Кэсси, прежде…
— Ко мне! — заорала убийца, призывая Стражей. Она выдернула нож и выпрямилась.
Бац!
Нож выскользнул из пальцев, псевдо-вампиршу отбросило назад. Она шмякнулась о стену и сползла на пол. Пуля Фрэнка попала ей в грудь.
И тут началось…
Сперва, словно крышка жестяной банки, отлетела крыша фургона. Над головами раскинулось ночное чернильное небо.
Внутрь заглянула бледная морда с горящими глазами.
Доун много раз представляла этот момент и все равно испугалась. Ее охватил не просто страх, а чувство куда более сильное, будто сама атмосфера источала опасность.
Охотница выставила ментальный барьер и посмотрела в красные глаза твари. От адреналина бурлила кровь. Пульс зашкаливал.
Доун подняла револьвер, целя в сердце. Впрочем, любое попадание серебряных пуль заставит чудовищ поумерить свою прыть.
Стены разлетелись на части, как листы бумаги, обломки со свистом исчезли в темноте. Осталась лишь кабина. Тусклая подсветка над водительским креслом подчеркивала ужас происходящего.
Стражи надвигались — пять бледных лысых чудовищ с огненными глазами и железными клыками. Черная одежда кровососов реяла на ветру, как крылья смерти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});