– Раз, два, три, четыре… – отсчитывал, явно удаляясь и затихая, голос полубеса.
И подземелье мира иного, оборудованное под средневековую подземную оружейную палату, заволокло сперва белесой, а затем сизоватой туманной дымкой, смазывающей очертания предметов и существ, искажая саму сущность мироздания…
– Одиннадцать, двенадцать, чертова дюжина – тринадцать!..
Не было ни всплеска адского пламени, ни грома небесного, только сизый туман в глазах Некты и Валерика сменился непроглядной, дьявольской чернотой Вечности…
…влажный запах гниющих листьев, прелой перестоявшей травы, сырой глины и близкого пожарища ударил в ноздри. Некта открыла глаза. За редкими тощими деревцами жиденькой рощицы по непролазной грязи с трудом угадываемой дороги уныло вышагивали мокрые понурые кнехты, с головой закутанные в бесформенные бурые плащи, с длинными копьями на плечах, держась чуть поодаль, так же согбенно и тоскливо ехали конные рыцари в тускло поблескивающей в сером свете ненастного дня заляпанной грязью броне.
– Вставай! – толкнула в бок еще толком не очнувшегося своего спутника агентесса, решительным движением встряхивая зажатый в кулаке измятый черный бархатный берет и натягивая его на жиденькие светлые волосы в короткой стрижке. – Нас ждут великие дела, а тут ты, как барин, прохлаждаешься под пальмой…
– Где пальмы? – приняв на веру её слова, вскинулся, было, Валерик, но тут же конфузливо осел опять на седло, услышав веселый, задорный смех Некты и ощутив на щеках легкую влагу осенней мороси…