Читать интересную книгу Война империй. Тайная история борьбы Англии против России - Андрей Медведев

Я завтра со светом оставлю Ставрополь, сожалея, что мы не заехали сюда с Н. В. Балкашиным (Николай Балкашин, капитан, адъютант В. А. Перовского — Прим. авт.), купили бы шашек да кинжалов, которых здесь такое множество и за безделицу, меньше 200 рубл. и не ценят.

В Тифлисе я буду дней через 5, а оттуда, съездив послушать свисту пуль черкесских — поскачу в Тегеран подышать воздухом чумы и прислушаться щекоту скорпионов — не правда ли, что это поэтически? А наше дело козацкое, добиваем как умеем скорее остатки жизни — а все конца нет как нет!

Прощайте, почтеннейший Владимир Иванович. Потрудитесь засвидетельствовать мое истинное почтение Юлии Егоровне да Батыря Арслана (так Виткевич называл в шутку сына Даля, Льва. — Прим. авт.) поцеловать за меня, и вспоминайте иногда истинно Вам преданного — Виткевича»[138].

Упомянутые в письме мещеряки заслуживают отдельного внимания. Виткевич сравнивал их с казаками, охраняющими Кавказскую линию, и сравнение было, как видно, не в пользу последних. Мещеряки несли службу по охране южных рубежей Российской империи в Азии и составляли часть Башкиро-мещерякского войска. Это было иррегулярное формирование на территории Оренбургского края, в состав которого входили башкиры и еще две тюркские народности — мишари и тептяри. Сегодня власти Татарстана и Башкирии упорно не признают эти этносы, именуют их разновидностью татар, которые говорят на своем диалекте. Но в Московском государстве, а позднее в Российской империи и мишари (мещеряки), и тептяри считались отдельными народами. Более того, нет ясной картины — являются ли мишари/мещеряки тюрками или финно-уграми, лишь говорящими на диалекте тюркского языка. По одной из версий, слово «мещеряки» ведет происхождение от искаженного слова «мадьяры».

Истоки мещерякского войска относят к 16 веку, когда башкиры вошли в состав Русского государства. Вошли они с условием сохранения своих вооруженных сил. Достоверно известно, что башкиры участвовали в Ливонской войне, причем сражались они сурово, пугая европейцев тактикой боя и умением воевать. Собственно войско появилось только в конце 18 века, в 1798 году, когда башкирское и мишарское население Оренбургского края получило новый статус, стало военно-служилым сословием, обязанным нести пограничную службу. Для административного управления территориями Войска были созданы кантоны, то есть была организована не типичная для России кантонная система управления: 11 башкирских, 5 мещерякских кантонов, 5 кантонов оренбургских казаков, 2 кантона уральских казаков и 1 кантон ставропольских калмыков. В основу выделения кантонов был положен территориальный принцип. Башкирские и мещерякские кантоны делились на юрты; казачьи кантоны — на полки. Специальных названий кантоны первоначально не получили и различались только по порядковым номерам. На службу призывали молодых людей в возрасте от 20 до 50 лет, от 4–5 дворов поочередно выставлялся один человек.

Башкирско-мещерякское войско участвовало в Отечественной войне 1812 года, потом в Заграничном походе 1813–1814 годов, 28 башкирских полков дошли до Парижа. Мещеряки и башкиры сражались в Русско-турецкой войне 1828–1829 годов, участвовали и в Крымской войне, и в покорении Туркестана. За смелость при защите Балтийского побережья от англо-французских десантов личному составу 1-го и 3-го Башкирских полков войска была объявлена благодарность, а многим воинам вручены медали «В память войны 1853–1856 годов».

Военное руководство башкиро-мещерякского войска комплектовалось из армейских штаб-офицеров, местное, или кантонное, руководство — из видных башкир, мишарей и тептярей. Чиновники же в войске (напомню, что войско в данном случае — это не просто армия, это административно-территориальная единица) были представителями башкирских и мишарских феодалов. Подчинялось башкиро-мещерякское войско генерал-губернатору Оренбургского края. Что интересно, если войско отправлялось в поход в составе российской армии, то по штатному расписанию в нем предусматривался войсковой имам. Для подготовки специалистов в Оренбургском Неплюевском кадетском корпусе было отведено 30 мест для детей офицеров войска. О службе мещеряков и башкир по защите рубежей Российской империи проведено немало исследований, и надо сказать, службу свою на Оренбургской пограничной укрепленной линии они несли отменно и были надежным щитом своей страны. Пример показательный, в частности для тех, кто любит рассуждать про «Россию для русских». Так же как и жизнь Виткевича — наглядный пример для тех, кто любит поговорить о том, в каких случаях можно предать Родину и в чем подвиг генерала Власова, якобы обиженного властями.

Сосланный в солдаты мальчишкой, Виткевич никогда, ни разу в жизни не помышлял о предательстве, и свой долг он видел в службе Отечеству. Летом 1837 года Виткевич прибыл в Персию, где разворачивались масштабные события. Шах, по совету Ивана Симонича, решил взять под контроль Герат.

Английские колониальные власти в Индии, правительство в Лондоне понимали — вот он становится реальным, их ночной кошмар. Персы могут взять Герат, за шахом стоят русские, а они, эти русские, уже сделали Османскую империю практически своим вассалом, и вот теперь последний шаг. Но дело в том, что помочь персам укрепиться в Герате русские, конечно, собирались, но никаких планов захвата Индии у военных в Петербурге так и не появилось. Что делать после взятия Герата, никто не понимал. И скорее всего вообще не думал об этом. Для России было важно надавить на англичан тут, чтобы они прекратили лезть в Среднюю Азию. Война за Герат стала полем боя двух империй. Как много лет спустя в Афганской войне 1979–1989 годов СССР поддерживал афганских коммунистов, а США и Англия — моджахедов и боевиков Талибана, так и тогда в Герате две империи стали воевать на чужом поле и не всегда своими руками.

18 августа 1837 года в Герат прибыл лейтенант Элдред Поттинджер из политической службы Компании, он в итоге провел в городе больше года. Профессиональный разведчик до этого побывал в Пешаваре, посетил Кабул — все это под видом паломника, он всегда восхищался и брал пример со своего дяди, ветерана разведки полковника Генри Поттинджера, того самого, что когда-то пересек Афганистан под видом торговца лошадьми. Элдред Поттинджер фактически и руководил обороной Герата от персидской армии в течение года. Владыка Герата Камран-мирза получал оружие и деньги от англичан. Английский посланник в Персии МакНейл объявил поход на Герат враждебным Великобритании актом. Город находился в осаде, но не сдавался. И не только потому, что так хотели англичане, но и потому, что афганцы не хотели власти персов. Вот в этот период Виткевич и ехал с конвоем казаков в Кабул. Перед отъездом он написал Владимиру Далю последнее письмо, уже из лагеря персидского шаха.

«Лагерь Шаха при Нишабуре,

Вчера еще, сей час по приезде, я представился шаху. Он словоохотлив, любит блеснуть своими географическими познаниями, а наружностью похож на Кусяб Султана. Он был в восторге от моего казацкого мундира и говорил, что велит одеть по этому образцу одну сотню своей кавалерии.

Войско шаха состоит из 20 Башлюков полурегулярной пехоты, 80-ти орудий и около 60-ти сотен кавалерии, очень похожей на наших мещеряков.

Я сегодня надеюсь пуститься в путь — через Турмез и Каип в Кандагар. — Тут начинаются мои Геркулесовския труды. Ежели успею их перебороть, то, возвратившись, похвастаю, — а нет, так поминайте, как звали! Предприятие мое, как можете себе представить, тяжко, но я вполне вознагражден за труды тем, что удовлетворю совершенно мою страсть к приключениям и новым впечатлениям.

Проехал я страну историческую и весьма интересную по правилам и обычаям ея обитателей, видел развалины древней столицы Тартов Hecatopolis, ныне Дамган, маленький городок с 200 жителей, но развалины простираются на 14 верст в длину.

Пора перстать (видимо, ставить на письме печать с помощью перстня, то есть запечатывать его. — Прим. авт.), зовут к шаху, это прощальная аудиенция, часа через два я уеду — и Бог весть, увидимся ли когда…

Прощайте, Владимир Иванович, кланяйтесь всем хорошим знакомым и не забывайте истинно Вам преданного Виткевича»[139].

Сохранить миссию Виткевича в тайне не удалось. Недалеко от Герата лейтенант Генри Роулинсон, советник политической службы, прикомандированный к британскому посольству в Персии (он потом станет председателем Королевского географического общества Великобритании), встретил отряд казаков. Командовал ими «молодой человек, изящного телосложения, с прекрасным цветом лица, яркими глазами и очень живым взглядом». Они немного поболтали, Роулинсон узнал, что русский офицер везет подарки персидскому шаху. Но в лагере он выяснил, что шах не ждет подарков, а на самом деле везут их Дост Мухаммеду. Роулинсон тут же сообщил, что русские казаки едут в Кабул, об этом проинформировали и английского посла в Тегеране, и резидента в Кабуле. Лорд Окленд, генерал-губернатор Индии, получив сообщение о таинственном русском посланнике, тоже забеспокоился. И лорд Окленд отправил афганскому правителю письмо. Там он сообщал, что если тот будет вести какие-то дела с русскими без его личного предварительного одобрения(!), то афганцы могут получить проблемы со стороны армии Ранджит Сингха, который давно считает, что границу Пенджаба нужно подвинуть западнее. Также в послании говорилось, что если Дост Мухаммед не поймет степень проблем, то Александр Бернс — который вот уже почти год как находился в Кабуле — растолкует афганцу, что все может плохо кончиться. Лорд Окленд, видимо, не очень хорошо понимал, что не стоит афганцу, причем любому, не только эмиру, указывать, что делать и как себя вести.