ведущей на балконный помост с верхними рядами полок библиотеки. Герцог установил это причудливо украшенное творение в качестве подарка своей жене на третью годовщину их свадьбы. Жинифир Армак любила книги, по крайней мере, так же сильно, как когда-либо любили ее муж или отец, и она в восторге смеялась над абсурдностью его сюрприза. Не то чтобы это было непрактично; конечно, это было более удобно для кого-то в длинных юбках, чем опасные крутые лестницы, которые были раньше.
Один из стражников герцога достаточно быстро распознал намерения графа и бросился вперед, пытаясь перехватить пожилого мужчину до того, как тот достиг лестницы. Но это усилие привело его в зону досягаемости Мерлина, и меч сейджина вылетел с той же ослепительной скоростью. Он без труда прокусил плоть и кость, кровь взорвалась горячим, вонючим веером, и стражник упал с воплем, когда острая как бритва сталь рассекла толстую кость его бедра так же чисто, как топор, и ампутировала его левую ногу на три дюйма выше колена.
Другие стражники отреагировали медленнее, и Грей-Харбор помчался вверх по декоративным ступеням, сверкая кинжалом в руке. С его вершины он мог надеяться хотя бы ненадолго сдержать даже вооруженного мечом противника. Что еще более важно, это вывело его из зоны досягаемости любой непосредственной угрозы.
Оставшиеся стражники Тириэна поняли, что это значит, почти так же быстро, как и герцог, и их осторожное продвижение превратилось во внезапный порыв. Они ринулись вперед сквозь крики своих павших товарищей, стремясь поглотить Мерлина прежде, чем он воспользуется своей внезапной мобильностью.
Но какими бы быстрыми они ни были, они были недостаточно быстры. Мерлин не пытался уклониться от них; он шел им навстречу.
* * *
Капитану королевского чарисийского флота Йовансу не привыкать было сражаться, и граф Грей-Харбор узнал бойню, когда увидел ее. Но он никогда не представлял себе ничего подобного.
Стражники Тириэна попытались окружить Мерлина, но это было похоже на стаю сельдей, пытающихся окружить кракена. Сейджин, казалось, шагнул вперед почти небрежно, но его необычный меч был размытым движением. Он двигался буквально слишком быстро, чтобы глаз мог за ним уследить, и броня ничего не значила перед его невозможной резкостью. Тела - и куски тел - отлетали от него в кровавых брызгах, и мирная библиотека превратилась в скотобойню. Люди кричали, проклинали и умирали, а Мерлин Этроуз двигался сквозь хаос нетронутым, неся смерть, как сам архангел Шулер.
* * *
Калвин Армак не был трусом, но его окатила ледяная волна страха. Как и его охранники, он не принимал во внимание дикие слухи и домыслы о Мерлине. Теперь, когда он наблюдал, как его люди падают - некоторые из них кричали в агонии; большинство умерло, не успев упасть на пол, - он знал, что был неправ. Он понял, что нелепый слух о том, будто таинственный иностранец был сейджином, в конце концов, был правдой, и что все нелепые сказки, все глупые героические баллады и детские истории о сейджинах и их сверхчеловеческих способностях вовсе не были нелепыми.
Его уцелевшие стражники - все шестеро - больше не наступали, чтобы окружить Мерлина. Они отступали, прижимаясь друг к другу. Ни у кого из охранников Тириэна никогда не было недостатка в храбрости, но это было слишком, что-то за пределами их опыта или понимания. Они не запаниковали, даже сейчас - на самом деле на это не было времени, но смертельное чувство того, насколько их превзошли, заставило их полностью перейти к обороне, и даже при этом на глазах у Тириэна еще один из них пал от неумолимого клинка Мерлина.
Он не человек!
Эта мысль мелькнула в голове герцога, и он встряхнулся, пытаясь избавиться от собственной зарождающейся паники. Его мозг лихорадочно работал, и он глубоко вздохнул.
Все еще был способ, если только он сможет выбраться из библиотеки до того, как Мерлин доберется до него. Уиллимс был где-то там, и, конечно же, лязг стали, крики должны были насторожить мажордома. Должно быть, он уже поднял тревогу для остальных личных охранников Тириэна! Если бы герцог смог добраться до этих охранников первым, он мог бы рассказать им, как Мерлин вырвался из ночи, пытаясь убить его, как предполагаемый сейджин взял в заложники Грей-Харбора. Каким бы смертоносным ни был Мерлин, у Тириэна было наготове еще шестьдесят человек, и большинство из них были так же хорошо обучены обращаться с луками или арбалетами, как и с мечами. И если в процессе возвращения библиотеки произойдет трагический несчастный случай, или если Мерлин перережет графу горло, а не позволит его спасти, или...
Еще один стражник согнулся вокруг горькой стали, вонзившейся ему в живот, и Тириэн двинулся.
* * *
Краем глаза Мерлин увидел, как герцог повернулся и помчался к двери библиотеки. Он мгновенно понял, что имел в виду Тириэн, но между ним и предателем все еще было четверо стражников. Он не мог убить их достаточно быстро, чтобы...
Поясной кинжал графа Грей-Харбора сверкнул в свете лампы, пролетая через библиотеку. Он был тяжелым, неуклюжим и не совсем правильно сбалансированным для метания, но рука графа не совсем забыла мастерство капитана, а горе и ужас выжгли алкоголь из его организма.
Калвин Армак, герцог Тириэн, поднялся на цыпочки, как танцор, широко раскинув руки, выгнув спину и открыв рот в агонии, когда десять смертоносных дюймов стали вонзились ему в спину. Украшенная драгоценными камнями рукоять расцвела между его лопатками, кровь брызнула из его губ, и он рухнул лицом вниз на пол.
XII
Жилище Брейди Лэйхэнга,
Теллесберг
Стук в дверь Брейди Лэйхэнга был достаточно яростным, чтобы разбудить его, несмотря на шум бури.
Его немедленной реакцией была паника. Ни один шпион не хотел слышать, как официальный кулак колотит в его дверь посреди ночи, и он мог придумать очень мало неофициальных поручений, которые могли бы вывести кого-то на улицу в такую ночь, как эта. Но потом его паника немного улеглась. Когда агенты барона Уэйв-Тандера приходили с визитом к подозреваемому шпиону, они редко бывали настолько вежливы, чтобы потрудиться постучать. Во время их визитов двери имели свойство разлетаться в щепки, хотя в тех (редких) случаях, когда они сносили дверь не того человека, они были достаточно добры к нему, чтобы позже заменить ее.
Тем не менее, было маловероятно, что тот, кто стучал в его дверь, был здесь в каком-либо официальном качестве, и он почувствовал, что его сердцебиение