дом подразумевает обязательный частный визит в три тщательно охраняемых склада, содержащих бесценные коллекции мебели и предметов убранства: столы, серебро, бюро, кровати и множество других самых разнообразных вещей, находившихся в распоряжении президентов, начиная с Джорджа Вашингтона. Во время этого визита новый президент имеет полное право выбрать все, что ему приглянется, и использовать наследство в меблировке и украшении покоев Белого дома на протяжении своего срока. Единственным несменяемым предметом в резиденции остается кровать в спальне Авраама Линкольна. Ирония, однако, заключается в том, что сам Линкольн на ней никогда не спал.
Письменный стол, за которым сейчас сидел Зак Харни, когда-то принадлежал его кумиру, Гарри Трумэну. Небольшой, очень простой, на современный взгляд, стол этот напоминал президенту о том, что он, Зак Харни, несет полную ответственность за все недоработки и ошибки в деятельности его администрации. Президент воспринимал ответственность как честь и делал все, чтобы укрепить в сотрудниках стремление к успеху их дела.
— Господин президент? — В кабинет заглянула секретарша. — Вас только что соединили.
Харни махнул рукой:
— Спасибо.
Он снял трубку. Конечно, хотелось бы поговорить без свидетелей, но сейчас это было невозможно. Вокруг него, словно комары, вились два стилиста, что-то творившие с его лицом и волосами. Прямо перед столом команда телевизионщиков решала свои проблемы, а по кабинету носилась ватага советников и специалистов по связям с общественностью. Все они пылко обсуждали детали предстоящего события.
Остался всего час…
Харни нажал на телефоне светящуюся кнопку:
— Лоуренс? Вы меня слышите?
— Да-да. Слышу. — Голос администратора НАСА звучал издалека, приглушенно.
— У вас все в порядке?
— Приближается шторм, но специалисты уверяют, что спутниковая связь не нарушится. У нас все готово. Через час начнем.
— Отлично. Надеюсь, настроение у всех на высоте?
— Настроение самое приподнятое. Люди возбуждены, ликуют. Если честно, мы только что распили по баночке пива.
Харни рассмеялся:
— Рад слышать. Послушайте, я просто хотел поблагодарить вас еще до того, как мы начнем. Сегодня предстоит жуткий вечер.
Администратор не спешил с ответом. Казалось, он колеблется, что было ему совсем несвойственно.
— Да, сэр, верно. Этого дня мы так долго ждали.
Харни насторожился:
— Вы кажетесь очень усталым.
— Мне не помешало бы немного солнечного света, да и нормальная постель тоже.
— Осталось потерпеть всего лишь час. Улыбайтесь пошире, прямо в камеру, наслаждайтесь моментом, а потом сядете в самолет и прилетите сюда, в Вашингтон.
— Жду не дождусь.
Как опытный политик, которому часто приходится вести переговоры, Харни давно научился внимательно слушать, улавливая то, что остается между строк. Какие-то нотки в голосе администратора звучали не совсем так, как хотелось бы.
— Вы уверены, что все в порядке?
— Да. Системы работают как надо. — Казалось, администратор торопился сменить тему разговора. — А вы уже видели финальный эпизод фильма Майкла Толланда?
— Только что просмотрел, — быстро ответил Харни. — Парень проделал фантастическую работу.
— Именно. Вы отлично все рассчитали, прислав его сюда.
— Все еще злитесь на меня за то, что я привлек гражданских?
— Черт возьми, конечно! — Это было сказано добродушно-ворчливо, в обычном тоне.
Харни немного успокоился. С Экстромом все в порядке, просто он немного устал.
— Ну хорошо, увидимся через час. Зададим всему миру тему для разговоров.
— Точно.
— Эй, Лоуренс! — Теперь голос президента звучал тихо и торжественно. — Ты сделал великое дело. Я этого не забуду!
Неподалеку от хабисферы, сражаясь с ветром, Дельта-3 пытался поднять опрокинутые санки Норы Мэнгор и снова погрузить на них оборудование. Когда наконец удалось это сделать, он закрепил виниловый чехол и поверх него положил мертвое тело самой Норы, крепко привязав его веревками. Он как раз собирался оттащить санки в сторону, когда снизу, от края ледника, подъехали его товарищи.
— Планы изменились, — коротко оповестил Дельта-1 пытаясь перекричать ветер. — Трое оказались в океане.
Дельта-3 не удивился, услышав это. Он прекрасно понимал, что имелось в виду. План инсценировать несчастный случай, расположив на льду четыре мертвых тела, сорвался. А оставить одно тело означало возбудить много вопросов без ответов.
— Скинуть? — спросил он. Дельта-1 кивнул:
— Я соберу ракеты, а вы разберитесь с санками.
Дельта-1 принялся тщательно заметать следы ученых, подбирая все, что могло намекнуть на происходившее здесь, а два его товарища отправились вниз с нагруженными санками. Преодолев снежные гряды, они вышли на край шельфового льда Милна и, с силой толкнув, направили санки с Норой Мэнгор и всеми ее приборами прямиком к обрыву, в воды Северного Ледовитого океана.
Дельта-3 отметил: сработано чисто. Направляясь обратно к базе, он с удовлетворением наблюдал, как ветер моментально заметает лыжню.
Глава 61
Атомная подводная лодка «Шарлот» уже пять дней находилась в Северном Ледовитом океане. Присутствие ее в этих водах хранилось в глубокой тайне.
«Шарлот» принадлежала к классу субмарин «Лос-Анджелес», в задачи которых входило «слушать, но не быть услышанными». Турбодвигатели весом в тридцать две тонны были подвешены на пружинных амортизаторах, чтобы исключить малейшую возможную вибрацию. Несмотря на строжайшие требования секретности, из всех разведывательных судов именно подлодки этого класса оставляли на дне самые заметные следы. От носа до кормы субмарина имела триста шестьдесят футов, ее корпус, если его поместить на футбольное поле Национальной футбольной лиги, сломал бы ворота по обеим сторонам. В этом отношении «Шарлот» в семь раз превосходила первую из американских подлодок класса «Холлэнд». Водоизмещение ее составляло 6927 тонн, максимальная скорость — тридцать пять узлов.
Передвигалась субмарина на глубине, где проходит естественная температурная граница, искажающая нормальное отражение сигналов, идущих с поверхности, и это делало подлодку незаметной для надводных радаров. Команда судна составляла сто сорок восемь человек. Максимальная глубина погружения — более тысячи пятисот футов. Субмарина воплощала собой все лучшее, что имелось в распоряжении подводного флота, и служила океанской рабочей лошадкой военно-морских сил Соединенных Штатов. Ее система воспроизводства воздуха, два ядерных реактора, крепость конструкции давали возможность двадцать один раз обогнуть земной шар, ни разу не поднявшись на поверхность. Продукты жизнедеятельности человека, как на большинстве круизных судов, прессовались в тяжеленные блоки и отправлялись в океан — огромные брикеты нечистот, шутливо прозванные «китовым дерьмом».
В сонарной рубке у экрана осциллографа сидел один из лучших в мире специалистов акустики. В мозгу его хранился целый словарь звуков и волновых форм. Он свободно различал по шуму двигателей несколько дюжин российских судов, сотни морских животных и даже одиночные подводные вулканы в районе Японских островов.
Сейчас, однако, он слушал лишь глухое повторяющееся эхо. Звук, хотя и легко различимый, казался совершенно неожиданным.
— Не поверишь, что сейчас идет в мой приемник, — не выдержав, обратился он к помощнику-каталогизатору, передавая тому наушники.