— Скажи мне, Марко!
Он был взволнован и рассержен:
— Сядь! Да сядь же! — просил он. — Может, ты сядешь все-таки?
Близнецы отодвинулись от Табиты, освободив ей место на койке:
— Садись, садись, — озабоченно бормотали они. У одного из них в руке все еще была дымящаяся трубка. Теперь Табита уже понятия не имела, у которого.
— Я не желаю садиться! — закричала она. — Я требую объяснений, черт бы вас всех побрал!
— Ты лучше будешь все воспринимать, если устроишься поудобнее, капитан, — промурлыкал Кстаска.
Табита погрозила ему пальцем:
— Ты будешь объяснять? Нет? Тогда не лезь!
Не обращая внимания на Близнецов, она, сверкая глазами, смотрела на Марко.
Он опустил голову, кулаки его были сжаты, глаза вылезали из орбит:
— Ты слишком бурно реагируешь! — заявил он. — Сядь, будь добра, и выслушай!
Близнец с трубкой совал ее Табите, предлагая затянуться. Саския, Табита видела по ее глазам. Она чуть не выбила трубку из ее руки.
— Я слушаю, Марко!
Марко с силой выдохнул воздух и слегка попятился. Откинул голову, потирая одну руку пальцами другой, играя своим большим кольцом:
— Это Гектор, — сказал он, сердито глядя на Табиту. — Он мертв.
— Это я вижу.
— Он больше никогда не пойдет гулять по Лайм-стрит! — вдохновенно вывел Тэл, спускаясь вниз, чтобы пристроиться на плече Марко.
Марко перенес свое внимание на Тэла, протянув ему согнутый указательный палец, чтобы тот ущипнул его.
— Он только что присоединился к нам, — коротко бросил Марко.
Табита взглянула на Саскию. Ее лицо было пристальной смотревшей маской, непроницаемой, идентичной лицу ее брата.
Марко поднял лицо к Табите. Неужели у него в глазах слезы?
— Они убили его, — сказал он.
Неожиданно он сделался воплощением заботливости.
— Послушай, Табита. Иди, иди сюда и садись. Я тебе все расскажу, мы сейчас все тебе объясним. Не стой там в дверях. Ты плохо себя чувствуешь, у тебя был шок, давай, иди сюда и устраивайся поудобнее. Хочешь кофе? Давай, я принесу тебе кофе. Я знаю, как это бывает, когда тебе плохо. Я знаю. Знаю. Мне самому плохо. Это я во всем виноват. Ты не веришь, что мне плохо? Неужели ты не видишь, как мне плохо.
Он взъерошил рукой волосы. Тэл очень внимательно следил за происходящим, вращая головой.
— Мы держали его в морозильниках Правда-Сна, — сказал Марко. — Они там об этом ничего не знали. Они ни за что не приняли бы фраска, — он рассмеялся, коротко и горько. — Что за ирония, да? Саския, кто-нибудь из вас сходите и принесите кофе капитану. — Он щелкнул пальцами в сторону Близнецов. Табита увидела, что они оба пристально смотрят на нее, на ее грудь. Она плотнее запахнула халат.
Табита обвела глазами всю компанию: Марко в центре, принявшего на себя командование, Тэла на его плече, Близнецов, скорчившихся на койке, прижавшихся друг к другу крепче чем когда-либо, Херувима, примостившегося на краешке своей тарелки наподобие рефери в матче по футболу в невесомости. Все они смотрели на нее. Снаружи в иллюминаторе в мертвенно-бледной пустоте пространства вихрем кружились пятна.
— Ты полагаешь, что я настолько глупа, — ядовито сказала Табита.
Марко нетерпеливо уселся на то место, которое только что предлагал Табите, тяжело плюхнувшись на койку. Он махнул рукой, словно отпуская ее, и стал смотреть себе под ноги.
— Скажи ей, Могул, — велел он. — Может, тебя она послушает.
— Это то, что мы украли на Изобилии, — медленно и спокойно произнес акробат из-за плеча сестры.
— А вовсе не золото, — сказала та.
— Тело нашего собственного партнера, — сказал Могул. Их глаза были запавшими, рты — печально сжаты, словно они вспоминали какое-то глубокое горе. Они, по-видимому, уже хорошо накачались наркотиком. В одно и то же мгновение они оба сели вместе на койку позади Марко, скрестив свои длинные ноги.
Табита прислонилась к косяку. Потом пристально посмотрела на Саскию:
— Вы, — спросила она, — работали с фраском?
— Гектор, — тупо сказала Саския.
— И где же это вы подцепили фраска?
Саския и Могул посмотрели в глаза друг другу. Оба молчали.
— На Поясе, — тут же отозвался Марко. — Он сидел на скале. Он был дезертир и там прятался. Он даже не знал, что война кончилась. Он захотел присоединиться к нам. Но они убили его.
— Кто? — на мгновение Табите показалось, что он скажет; «Близнецы».
— Эладельди. На Акме. В первый же вечер, — его голос явно становился все глуше. — Они вышли прямо из публики и послали в него разряд, — Марко нахмурился. Он кусал губу, борясь с гневом и скорбью. — Мы увезли его, доставили на Изобилие. Ханна нас там прикрыла. Может быть, — сказал Марко, поднимая печальные глаза к лицу Табиты, — если бы мы могли сказать им, они бы спасли его.
— Как Ханну, — сказал Могул.
— Но было слишком поздно, — сказала Саския.
Марко громко высморкался и сообщил:
— В любом случае нам пришлось его снова выкрасть, в конце концов. Как он и говорит, — он косо кивнул в сторону Могула. — Пленка должна была туда что-то подложить, что бы заглушило сигналы тревоги, но, наверное, она не сработала. Паршивая марсианская поделка, — с горечью сказал он.
Табита сложила руки на груди. Потом посмотрела на парившего в воздухе Херувима:
— А ты? — спросила она. — Ты тоже был там ради этого?
Тарелка Херувима коротко зажужжала, он подлетел прямо к Табите и заглянул ей в лицо.
— Мне нечего добавить, капитан, — прошептал он.
Табита, смертельно расстроенная, снова посмотрела на Саскию. Весь этот рейс был был сплошным нагромождением дерьма.
— Зачем в моем трюме мертвый фраск, Саския?
Марко поднял руку, затем уронил ее.
— Мы везем его домой, чтобы похоронить, — выдавила Саския.
— Ты его везешь, Табита, — сказал Могул.
— Его семья живет на Титане, — добавила Саския.
— Мы тебе очень благодарны, — сказал ее брат.
— Да ну! Тогда почему же вы мне ничего не сказали? — резко поинтересовалась Табита.
— Нам надо было сказать тебе, — заметил Марко. — Надо было. Но тут был риск, а рисковать мы не могли. Никто не хочет связываться. Мы уже нанимали одну фирму до того, как появилась ты. Как только они узнали про Гектора, тут же расторгли сделку.
— Так, значит, никакого золота нет, — тупо сказала Табита.
— Я принесу тебе кофе, — сказала Саския.
— Я сам принесу, — возразил Могул.
Они свирепо уставились друг на друга, словно вдруг вспомнили, что им полагается ссориться из-за Табиты.
— Будет, — сказал Марко, в то время, как Могул по-кошачьи выскользнул вон, протиснувшись мимо Табиты, стоявшей в дверном проеме. — Семейство Гектора даст все, что угодно, чтобы получить своего сына назад. Отдаст все.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});