– А до этого за что?
– Тоже за тебя. За то, что ты из-за этой сволочи четыре года отсидела.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю!
Она долго молчала, а потом сказала:
– Егор, он все наврал. Веришь?
– Верю.
Конечно, он верил. Теперь, когда она так близко, только руку протяни, совершенно ясно, что все это ерунда и происки врагов. А руку он все-таки протянул…
Ее волосы были мягкими и прохладными, а щека горячей. Губы, наверное, тоже горячие, но проверить он не успел – Настя вдруг разревелась.
Ну что же это такое?! Да что же она плачет-то?! Егор давно усвоил, что женские слезы – это страшное оружие. Все его бывшие подружки умели пользоваться им просто виртуозно. Наверное, понимали, что ему проще уступить, чем становиться причиной и свидетелем этого безобразия под названием «женские слезы». И Настасья туда же: стоит ему подойти ближе, чем на полметра, как она ударяется в рев.
Неожиданно в голове родилась очень конструктивная мысль. Если женщина плачет, то долг мужчины – ее утешить. Егор до сих пор с непонятной тоской вспоминал, чем закончилось прошлое «утешение», а тут такой шанс…
– Эй, Лисичка, ты чего? – Начало было не слишком элегантным, зато он под шумок погладил ее по голове.
Честно говоря, внятного ответа он не ожидал – женщины, они такие: плачут не пойми из-за чего, – но она вдруг ответила:
– За меня никогда в жизни никто не заступался.
– Оно и видно, – буркнул Егор и погладил ее теперь уже по спине.
– И морду из-за меня никому не били, – она всхлипнула.
– Ну, это дело поправимое. Хочешь, я каждый день буду бить в твою честь кому-нибудь морду? – Ситуацию нужно было использовать по максимуму. Он и использовал: обнял всхлипывающую Настю, прижал к себе.
– Не надо морды бить, – всхлипывания перешли в хихиканье.
Как-то она слишком легкомысленно относится к проявлению человеческого участия. Может, поцеловать ее, так сказать, в доказательство серьезности своих намерений?
Егор и поцеловал. Поцелуй получился соленым из-за Настиных слез, но так даже интереснее…
…Егор лежал на кровати и счастливо улыбался. Ему и в прошлый раз понравилось – чего уж там! Но сегодня все было намного лучше. Уже хотя бы из-за того, что его больше никто не прогонял спать на сеновал, и Настя выглядела не испуганной, а вполне себе довольной.
Несмотря на поздний час, спать не хотелось, зато хотелось поговорить «за жизнь». Вот ведь удивительно, ни с одной из бывших подружек говорить «за жизнь» после любовных утех не хотелось, а тут – нате вам, пожалуйста.
– Ты из-за работы не переживай, Лисичка, – он подгреб Настю к себе, многозначительно посопел ей в ухо.
– Щекотно, – она хихикнула, но не отстранилась.
– Мы что-нибудь придумаем. Знаешь, негоже приличной девушке работать в таком сомнительном заведении, да еще под началом такого козла.
– Не волнуйтесь, господин Ялаев. – Настя пробежалась пальцами по его пузу. – Если нам повезет, я скоро стану очень состоятельной дамой.
– Думаешь, повезет?
Она пожала плечами, спросила:
– Но попробовать-то можно?
– А я тут подумал, – Егор перевернулся со спины на живот, приподнялся на локте, посмотрел Насте прямо в глаза: – А не объединить ли нам наши капиталы?
– То есть? – она озадаченно нахмурилась.
– Ну, сама посуди, тридцать процентов плюс сорок – это уже семьдесят, а семьдесят – это уже капитал. Станем мы с тобой очень обеспеченной семейной парой.
– Парой? – переспросила она.
– Семейной, – уточнил он.
– Не понимаю.
– А что тут понимать? Хочешь стать богаче, выходи за меня замуж. Нет, не так. – Он взъерошил волосы. – Если ты, Настасья, выйдешь за меня, то я брошу к твоим ногам аж тридцать процентов от лисьего клада.
– А если мы не найдем никакого клада? – спросила она осторожно.
– Ну, – он легкомысленно улыбнулся, – в таком случае тебе придется довольствоваться только моими рукой и сердцем. Понимаю, из сердца золотой унитаз не отольешь, но зато оно очень доброе и нежное.
– А это не слишком поспешное решение?
Ох, и не понравилось ему выражение ее лица, сейчас еще возьмет и откажет, а он для себя уже все решил. Вероятно, даже еще в тот самый момент, когда увидел ее купающейся в лесной реке. Русалкой она там была или нимфой, неважно, главное – что-то потаенное в его холостяцкой душе она зацепила.
– Ну, Настя, ну ты даешь! Мы же с тобой знакомы без нескольких месяцев год! За это время можно было не только жениться, но и детей нарожать. – С детьми, это он, пожалуй, погорячился. Хотя щекастый карапуз с длиннющими ресницами, отпрыск бывшей Настиной подружки, не показался ему таким уж отвратительным и страшным. Мало того, карапуз показался ему очень даже симпатичным. Ой, беда…
– Мы же ничего друг о друге не знаем.
– Про меня, к примеру, все в газете написано, про то, что я самородок и космополит. Но, если тебе этого мало, могу предоставить подробную автобиографию. Хочешь?
– Не надо.
– Ну вот, а про тебя я уже все самое важное знаю.
– Что ты знаешь? – спросила она шепотом.
– Все: что ты отчаянная, смелая, порядочная и очень красивая, что я тебя люблю. – Уф, сказал, и язык от страха не отсох. Даже как-то полегчало на душе.
– Как любишь?
– Ну, как люблю? – он погладил ее по голове. – Как родину.
– На родине ты не часто появляешься.
– Настя, – сказал Егор решительно, – ты не юли. У меня, если ты еще не заметила, вопрос жизни и смерти решается. Говори сразу «да» и покончим с формальностями.
Наверное, он как-то неправильно подошел к проблеме. Наверное, надо было романтично: с цветами, шампанским и бриллиантовым колечком, но что ж поделать, если получить ответ ему хочется прямо сейчас, и сил нет откладывать все на потом. А если она обиделась из-за этого его кавалерийского наскока?..
– Настя, я серьезно говорю, выходи за меня замуж. – Вот сейчас получилось убедительно, без хихонек и хахонек. – Извини, что без соответствующего антуража. Антураж я потом организую. Обещаю, все будет в самом лучшем виде…
* * *
Ей только что сделали предложение, с ума сойти! Егор хочет, чтобы она стала его женой. Правда, предложение руки и сердца несколько сумбурное, но смысла сказанного это не меняет. У Егора решается вопрос жизни и смерти, и решить его может только она одна.
Он хороший, несмотря на кажущуюся бесшабашность, он настоящий мужчина. Он набил морду Сашке, заступился за ее доброе имя. И то, что они знакомы совсем недолгий срок, не имеет значения. Значение имеет другое – его предложение спонтанно, это скорее порыв души, чем продуманное решение, а так нельзя. Ночь закончится, и день все расставит по своим местам. Это сейчас и ее лагерное прошлое, и их недолгое знакомство кажутся несущественными, а потом, когда романтический угар пройдет, все сразу изменится. Егор получит или не получит свои тридцать процентов, улетит обратно в Штаты и думать забудет о какой-то там Насте. Или, того хуже, сдержит слово и женится, а потом будет мучиться из-за данного в запале обещания.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});