равно.
— Никто не смеет мне приказывать! — произношу я, сжимая кулаки и думая, что еще разнести. Повернувшись, холодно смотрю на девушку. После демонстрации моих способностей, та сжалась в комок, боясь меня спровоцировать. Тогда я выдыхаю и пытаюсь расслабиться. Выходит, у меня это не сразу.
На шум прибегает охранник, которого также приходится долго убеждать в полном контроле над ситуацией. Лишь вернув телефон и всучив пару банкнот, добиваюсь тишины в зале. Захватив по дороге в камеру табуретку, захожу внутрь и сажусь напротив девушки.
Ладно, — вздыхаю я. — Допустим, начало знакомства у нас не задалось. Давай попробуем заново, как будто ничего не было. Меня зовут Ричард Лайтинг. Я один из руководителей этой корпорации, изобретатель омолаживающего крема и вакцины… а стоп, об этом тебе знать еще рано… Также, я герой класса «F», который…
— «F»-класса⁈ — удивленно восклицает девушка. — Да как ты…?
Я прикладываю палец к губам, прося тишины. Та мгновенно замолкает.
— У каждого могут быть свои тайны, так ведь? — спрашиваю я и, не дожидаясь ответа, продолжаю. — У кого-то звание героя самого низкого класса, но его обладатель чувствует себя довольно неплохо. А у кого-то бабочка на плече и дурная слава, из-за которой ее обладателя хотят убить. Да не абы кто, а инспектор полиции! Заметь — не арестовать, а убить. Лишить жизни. А ведь это полностью противоречит постулатам стражей закона. Значит, это личное? Чем ты ему так насолила?
— Долгая история, — бормочет та.
— Ничего, у нас вся ночь впереди, — отвечаю, демонстративно закладывая ногу на колено. — Только от тебя самой зависит твое будущее. Будешь честной и подробно расскажешь о себе, — выйдешь отсюда своими ногами. В случае, если только ты не законченная бандитка. Тогда я официально сдам тебя полиции. Они не посмеют тебя тронуть, но ты ответишь за свои злодеяния перед законом по всей его строгости. А если в твоей истории будут смягчающие обстоятельства, то я сам буду судить тебя.
Девушка долго смотрит на меня серьезным взглядом, потом вздыхает и спрашивает:
— Ты не врал, когда говорил про русских? Ты победил Резинового Дилдо⁈
— И Дилдо, и жирную бабу-менталистку, которая сидела в подвале, и психопатку-«императрицу». Ты же видела ее труп в новостях!
Девушка вскидывает голову, уставившись на меня горящими глазами.
— Так это правда⁈ Наталья мертва⁈
— Я не успел узнать, как ее зовут. У меня на это не было ни времени, ни желания. Я просто убил ее так же, как весь остальной сброд в том небоскребе. Живым не ушел никто, если тебе это интересно…
— А пленные? Там были пленные⁈ — перебивает она. Киваю. — Мальчик! Мальчик лет двенадцати со странным цветом волос: наполовину белый, наполовину красный⁈
— Извини, никакого мальчика с такими волосами не было ни в одном из убежищ русских, — отвечаю ей. — Девочки были, парни и девушки. Даже Каратель. Но такого мальчика не было… Постой, ты говоришь о сыне Расспутина?
— Откуда ты знаешь⁈ — вдруг кричит та, срываясь с места и сшибая меня на пол. Даже будучи закованной в антисуперские наручники, эта девушка обладает удивительной физической силой. Она нависает надо мной, встряхивая меня за воротник. — Ты заодно с русскими⁈ — кричит она. — Отвечай, скотина! Придушу!
— Все в порядке, Ричард? — доносится от двери обеспокоенный голос Роба.
— В полном, Роб, — отвечаю, не обращая внимания на попытки девушки разбить мою голову о твердый кафель пола. — Все под контролем.
Охранник уходит, что-то бурча под нос о своей профнепригодности и желании оставить эту долбанную службу и устроиться пекарем на дядин завод, если босс отказывается от его помощи при угрозе насилия заключенной. Надо бы его потом приободрить. Итак, нас охранять почти некому.
Хозяйка гигантской черной бабочки, наконец, понимает, что все ее попытки прикончить или оглушить меня приводят лишь к повреждению пола и нехотя поднимается.
— Да что ты такое⁈ — бурчит она под нос, но уже не предпринимает никаких решительных действий. Со вздохом поднимаюсь, переворачиваю табуретку и сажусь обратно, смотря с укором на девушку.
— Значит, этот паренек тебе очень дорог? — задаю вопрос, который остается без ответа, который повисает в воздухе. Но я и не жду на него ответа. — Я нашел подробное описание этого мальчика и всю информацию о нем в документах «Императрицы». К сожалению, бумаг у меня не сохранилось…
Из девушки как будто разом выпустили весь воздух. Она обмякает на койке и жалобно смотрит на меня, не делая верить в услышанное.
— Но, — продолжаю я, смотря на нее хитреньким взглядом. — Вся информация у меня здесь! — стучу указательным пальцем по голове. — Все, что касается его способностей, места содержания, проведенных экспериментах и нынешнем местоположении…
Девица вскакивает, но я предупреждающе поднимаю руку.
— Спокойно! Не надо меня снова бить, иначе я тоже могу разозлиться. Теперь сядь и рассказывай все с самого начала, не упуская малейших подробностей.
Девушка оказалась наполовину русской, наполовину японкой. От русской мамы ей досталась красота, рост и неукротимый боевой характер, а от папы-японца она унаследовала недюжинный ум и выносливость. Ее звали Мария. С самого рождения девочку воспитывали служить одному из дворян, особо приближенного к русскому Императору.
Вскоре ее родители таинственным образом погибли в несчастном случае, а девочку взял себе на воспитание дальний родственник, оказавшейся порядочной сволочью. Он не приставал к девочке, но полностью лишил ее детства, заменив его на тренировки, и постижение техник скрытых убийств.
В возрасте двенадцати лет у девочки открылся дар — она могла разделяться на теневые копии, легко контролировать каждую и выращивать любое холодное оружие из тел клонов. Копии не чувствовали боли и температуры, но распадались при нанесении смертельного удара или если оригинал терял сознание, как это и произошло в схватке между мной и ею. Тренировки усилились, раскрывая тайны ее квирка. К совершеннолетию Мария стала совершенной машиной для убийства, услугами которой частенько пользовались некие персоны, обладающие властью, положением и финансами. Разумеется, львиную долю оплаты забирал ее воспитатель.
Немногим позже настал момент, ради которого все и строилось. Марию приставили охранять сына того самого дворянина, который был вхож в личные покои Императора. Постепенно она сдружилась с Иваном, сыном Расспутина, став не только его телохранителем, но и лучшим другом.
А спустя два года на имение, в котором рос Иван, напали. Положили всех,