Уф… Ноги наткнулись на песок, когда Ана уже выдохлась совсем и просто висела на круге, вцепившись в него. Подлец-сенатор, оказывается, уже пять минут идет по дну и при этом помалкивает! Ладно, отбросим ссоры. Берег… Мы несколько неблагодарно бросили спаситель-круг под ноги и рухнули, образовав неправильную звезду. Долго лежать не пришлось, тут же набежавшая волна напомнила, что мы как-никак на морском берегу и нечего разлеживаться, залила рты и носы, заставив закашляться и заматериться (причем потом никто не признался в этом), унесла круг и ушла обратно. Следующую мы ждать уже не стали, отбежали, отплевываясь подальше к темной стене кустов и сели в кружок на траве при свете кстати выглянувшей стареющей луны.
Подсчитаем потери… Нет, лучше подсчитаем то, что осталось, быстрее получиться. У меня из одежды остались широченные ярко-красные трусищи, а из вещей — волшебный мешочек, висящий на шее… Ну что вы, я без сознания буду, но свое единственное имущество спасу… Ана в который уже раз лишилась шляпки, купленной перед отплытием, одежды, и теперь очень напоминала утопленницу: длинные мокрые волосы и длинная, белая, промокшая насквозь рубашка. Один сенатор остался при полном (но конечно же, тоже мокром) параде, даже цилиндр каким-то чудом удержался. Вот только туфли Гратон сбросил и теперь зябко шевелил длинными пальцами. Вылив воду из саквояжа, он вынул и поставил в центр бутылку-детектор, которую я передал ему на сохранение, когда расставался с саквояжем.
Теперь наша команда напоминала боксера-язычника с амулетом на шее, русалку-новичка и нищего вампира, собравшихся выпить чего-нибудь этакого.
— Пойдем в Керимонт сейчас или утром? — тоскливо поинтересовалась принцесса, судя по голосу, не собиравшаяся вставать с места дня два.
— В Керимонте нам делать нечего, — мрачно ответствовал я.
Ана шарахнулась, даже сенатор слегка отодвинулся. Кажется, получилось слишком уж безнадежно… Вместо ответа, (что я, не устал?) я указал на бутылку. Волосатая медуза, шевелясь и даже, кажется, царапая стенку, подтверждала: Ола находится совершенно в другом направлении.
— Пойдем туда? — обречено вздохнула Ана.
— Куда?
Этот вопрос задал не я и не Гратон, поэтому подпрыгнули мы все три одновременно. Развернувшись в полете в сторону вопроса, я углядел незнакомый силуэт, после приземления оказавшийся не менее незнакомым дяденькой.
Дядя сразу внушал уважение: и разворотом плеч и толщиной рук, а более всего калибром ружья, которое он навел на нас. Закрадывалось чувство, что в стволе этого чудовища может с удобством переночевать некрупная кошка… Руки поднялись вверх сами собой.
— Кто такие? — голос больше подходил потревоженному великану-людоеду. Надеюсь, что нет…
— Потерпевшие кораблекрушение, — пискнула из-за моей спины спрятавшаяся Ана.
— Что здесь делаете? — голос не изменился…
— Терпим крушение, — невразумительно ответил я. Трудно терпеть крушение на твердой земле, вы не находите?…
Громила не обратил на явное несоответствие никакого внимания. Приблизился к нам, внимательно осмотрел меня, робко выглядывающую поверх моего плеча принцессу… Особенно ему не понравился сенатор. Отойдя на шаг, исполин выкинул удивительную штуку: вынул из-за пазухи крупный крест и принялся крестить нас, бормоча молитвы. Одолев секундное удивление, я вернул челюсть на место. Конечно, я уже давно говорю, что сенатор напоминает вампира, но не до такой же степени…
Покончив с молитвами и, видимо, уяснив, что мы не нечисть, даже сенатор, дядя на секунду задумался.
— Кто такие?
По-моему, у нашего собеседника провалы в памяти.
— Потерпевшие кораблекрушение, — безнадежно вздохнул Гратон.
— Что здесь делаете? — голос стал дружелюбнее. Самую каплю.
— Отдыхаем, — ядовито протянула Ана.
Ночной гигант опустил ружье и превратился в доброго, спокойного, просто слегка большого, мужика.
— Пойдемте со мной. Тут неподалеку имение барина Ведомедона, там и переночуете и поужинаете и одежку, — наш гостеприимный некто из кустов скептически оглядел то, что на нас осталось после ночного заплыва, — и одежку, говорю, вам барин выделит. Не так же вам ходить…
— Может, не надо… — затянул я. Кто его знает, что там за барин, и как имеет обыкновение развлекаться…
— Надо, — отрезал великанский мужик, — Надо. Здесь вам оставаться не резон. Тварь тут кровожадная бродит, сколько уже коров пережрала… Сын барина, год дома не был, а тут только вернулся, она его и порвала. Оборотень, видать…
Ой, мама…
— Тогда чего мы ждем? Пошли скорее!!
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
В которой мне с одним знакомым приходится ловить монстра
— Мы-то сначала думали — волк. Потом думаем — не, не волк. Чудище какое-то нечеловеческое. Некоторые видали его. Издалека. Ну тогда уж точно решили — оборотень. Кто-то из наших перекидывается, из деревенских, значит. Сначала на барского сына грешили, он парень хороший, врать не буду, никогда на него никто не жаловался. Да только до его приезда не было ничего, а как он явился — тут же коров кто-то задирать стал. Но это так, между собой шептались. А как тварина эта погрызла барина-то молодого, с неделю назад, тут уж все всех бояться начали. Как ночь, так все по домам, двери-окна на засов, и никому, хоть собственной матери, не откроют…
— Дядя Аким, — перебил я нашего проводника. Звали его так, он представился, — как же ты не боишься? Ходишь ночью…
— Во! — дядька сунул на ходу мне под нос свой внушительный кулак. Явно не для того, чтобы я понял неуместность вопроса, а чтобы показать бугрящийся фиолетовый шрам на тыльной стороне кисти.
— Это что? — заинтересованно перегнулся через мою голову шедший позади сенатор.
— Волчий корень, — с гордостью объявил дядя Аким, — травка такая. Вырастает только на том месте, где издох своей смертью самый старый волк в лесу. Цветочки у нее как собачьи клыки, и пахнут псиной. Кто травку такую найдет, и в руку себе врастит, того ни пес ни волк ни оборотень никогда не тронет. Вот и не боюсь, хожу, высматриваю. Может, повезет, так прикончу зверюгу. У меня в ружье дробь серебряная, целый крет ушел…
Потянулся новый рассказ о том, как хитроумный дядя Аким собирался охотиться на оборотня. Нельзя сказать, чтобы он был болтливым, просто немного любил прихвастнуть, в смысле не соврать, а именно похвастать чем-то реальным. Ну вроде того же "волчьего корня"…
Двинувшись в путь от берега, мы долго поднимались по склону, протискиваясь между кустами (и шарахаясь от каждого шороха…) по узкой тропинке, которая в темноте была совершенно не видна. И как только ее идущий впереди дядя Аким усматривал? Принцесса, укутанная теплой курткой ("Одень дочка, а то простынешь…"), в широченной, натянутой на самые глаза шляпе, висела на моем плече, тихонько мечтая вслух о горячем чае и теплом одеяле. Сенатор карабкался позади.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});