Читать интересную книгу Лягушка-принцесса (СИ) - Анфимова Анастасия Владимировна

— Как вы можете такое говорить, госпожа Септиса?! — искренне возмутилась женщина, назидательно напомнив. — Мы всё же до помолвки дотянули. И нас никто из посторонних не видел.

— Да, — после короткого раздумья нехотя согласилась Торина Септиса Ульда. — В саду тогда никого не было. Это мне уж потом Олша рассказала.

"Вот сплетница! — со злостью подумала невестка. — А я всё гадала: кто о нас старухе рассказал? Будь эта болтушка жива, я бы ей показала, как языком трепать…"

Однако сейчас супругу регистора Трениума занимали гораздо более насущные проблемы.

— А госпожа Юлиса сбежала на глазах у кучи народа! — победно усмехнулась она. — Тем самым опозорив всю нашу семью! Или вы думаете, об их безобразиях никто не узнает?! Да мне теперь на улицу стыдно будет выйти! А вашему сыну скоро переизбираться! Как на подобные выкрутасы его племянницы посмотрят жители Трениума? Да нам никаких денег не хватит, чтобы нужное количество голосов купить!

Какое-то время казалось, что свекровь не обращает на эмоциональную речь невестки никакого внимания. Однако пожевав ярко накрашенными губами, старушка неожиданно заявила:

— Когда она придёт, вы уж поругайте её, госпожа Септиса. И я помогу. Не к лицу знатной девушке так себя вести. Это внучка зря сделала.

От удивления замолчав на полуслове, Пласда Септиса Денса растерянно захлопала ресницами.

— Если сын императора на самом деле Нику любит, он должен сам её домой привести, — словно не замечая её реакции, продолжила рассуждать собеседница. — Ну не бросит же он нашу девочку одну в городе?

— Да, не должен, — неуверенно проговорила хозяйка дома, упрекнув себя за то, что даже не подумала о том, как племянница вернётся домой?

— Ну, а если его высочество с ней придёт, — строго посмотрела матушка регистора Трениума на его супругу. — Вы, госпожа Септиса, и ему скажите, чтобы он больше свою невесту на позор не выставлял!

— Не сомневайтесь, госпожа Септиса, — заверила её женщина. — Просто так я молчать не буду. Не посмотрю, что он сын самого императора.

Время шло. Солнышко неторопливо ползло по голубому небосводу, заставляя перемещаться тени от крыш, а племянница всё не появлялась.

Поначалу тётушка всё сильнее сердилась, то и дело срывая раздражение на домочадцах. Но постепенно злость уступила место тревоге, и она вдруг стала замечать, что всё чаще замирает, невольно прислушиваясь: не донесётся ли из прихожей призывный стук в ворота?

Вот только такого грохота хозяйка никак не ожидала, поэтому, резко заткнувшись, бросила отчитывать повара-раба и устремилась прочь из кухни.

Она оказалась во внутреннем дворике за секунду до того, как отшвырнув край занавеса, отделявшего парадную часть дома от семейной, туда ворвался разъярённый супруг, а с ним почему-то трое городских стражников в кожаных доспехах.

— Где эта дрянь?!!! — раненым медведем взревел мужчина, обведя налитыми кровью глазами замерших в испуге домочадцев. — Она, что так и не вернулась, мерзавка?!

— Ну, и зачем же так кричать? — первой приходя в себя, проворчала его матушка. — Ну, загулялась девочка…

— Девочка?!!! — заорал во всю глотку Итур Септис Даум и, словно одежда мешала ему дышать, с треском разорвал на груди тунику. — Эта паскудина — самозванка!!!

— О чём ты говоришь? — от волнения позабыв обо всех правилах приличия, возопила жена.

Оскалившись, глава семейства покачнулся, и чтобы не упасть, ухватился за плечо невольно вздрогнувшего стражника.

— Письмо, пришло письмо из Канакерна! — прохрипел регистор Трениума, вытирая пот тыльной стороной ладони. — Там не знают никакой Ники Юлисы Террины!

— О боги! — прошептала Пласда Септиса Денса, и чувствуя, как слабеют ноги, неуклюже плюхнулась задом на как нельзя во время подвернувшийся табурет.

Второй опомнившаяся рабыня торопливо поставила перед господином.

"Вот так опозорились! — мысленно взвыла оглушённая свалившимся несчастьем женщина. — Какой скандал! Теперь уж не до свадьбы. Как бы от такого срама из Радла уезжать не пришлось. Итуру теперь ни за что не стать регистором. А как же Лептид, Анк, Гэая? После этого им же своей фамилии стыдиться придётся. Вот гадина всем жизнь испортила, а мы её как родную приняли…"

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я всегда чувствовала, что с ней что-то не так, — процедила сквозь зубы хозяйка дома. — Не похожа она на аристократку знатного рода. Что я, не видела их, что ли? А эта и ведёт себя не так, и разговаривает по-другому.

— Ославила нас эта стерва на весь город, — согнувшись, словно под невыносимой тяжестью, пробормотал супруг. — Да чего там! На всю Империю! Теперь последний нищий будет в нас пальцем тыкать: вон идут дураки, что аристократку от бродяжки не отличили.

— И главное, как ловко всё придумала, паршивка! — зло оскалилась Пласда Септиса Денса. — Среди дикарей росла, ничего не знаю, ничего не умею. Про какой-то Некуим болтала, о котором никто и слыхом не слыхивал. Уже одно это должно было показаться нам подозрительным. Не иначе, как сама Исми глаза застлала, ума лишив. А всё вы, госпожа Септиса! Как увидели эту меретту, так сразу: "доченька моей Тейсы", "внученька"! Вот и запутали всех, ввели в заблуждение. Из-за вас мы опозорились!

— А я и сейчас это повторю, — неожиданно внятно и громко проговорила секунду назад казавшаяся растерянной и раздавленной старуха. — Она моя внучка, дочь моей дочери Тейсы Юлисы Верты, а письмо — дрянь, грязь и подделка! Плевать я на него хотела…

— Да заткнись ты…! — заорал сын, вскакивая и потрясая кулаками. Его налившееся кровью лицо перекосило от казавшимся запредельным напряжения.

Перепуганная супруга видела, с каким трудом он сдерживался, чтобы не наговорить матери грубых, но вполне заслуженных ею слов.

Побледнев, Торина Септиса Ульда поднялась, выпрямилась, как будто даже сделавшись выше ростом, и, гордо вскинув подбородок, сжала в нитку ярко накрашенные губы.

— Забыли, госпожа Септиса, как торопили меня поскорее вытащить внучку из этригийской тюрьмы? — овладев собой, глава семьи говорил подчёркнуто вежливо, вот только голос его просто сочился ядом.

Не говоря ни слова, его мать развернулась, и отстранив попытавшуюся помочь Дедеру, пошла в свою комнату.

Бар Акций Новум очень не любил рисковать, предпочитая не ввязываться во всякого рода сомнительные предприятия. Однако, он отличался упорством и последовательностью в достижении намеченной цели.

Отправив ученика с запиской к принцу Вилиту, охранитель здоровья государыни не остался сидеть сложа руки, а отправился в город, где пропадал почти весь день, вернувшись в Цветочный дворец только к вечеру.

Не желая привлекать к себе излишнее внимание, лекарь привычно проигнорировал парадный вход и направился на задний двор, намереваясь из него попасть в подвал, а оттуда в свою мастерскую.

Однако первый же попавшийся раб, тащивший куда-то пустые амфоры из-под масла, сообщил врачевателю, что его повсюду разыскивают личные служанки императрицы.

Уже подготовившись к тяжёлому разговору с царственной пациенткой, охранитель её здоровья не стал откладывать встречу и поспешил на второй этаж, столкнувшись на лестнице с одной из невольниц государыни.

Всплеснув руками, женщина облегчённо вдохнула:

— Хвала богам, господин Акций, вы здесь! Её величество вас целый день разыскивает. Я уже третий раз за вами спускаюсь.

Поскольку собеседница тоже время от времени получала от него мелкие подачки, царедворец требовательно спросил:

— Зеления, его высочество Вилит во дворце?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да, господин Акций, — понизила голос рабыня. — Недавно пришёл. Уж не знаю, из-за чего только они с государыней очень сильно поругались. Его высочество даже дверью хлопнул и кричал, что он вроде как лучше отправится в ссылку, чем кого-то там убьёт своими руками.

— Где он сейчас? — продолжил расспрашивать лекарь.

— Заперся в своей комнате и никого не хочет видеть, господин Акций, — охотно ответила невольница. — К нему господин Сциний приходил, так его высочество даже с ним разговаривать не пожелал.