смог, а с ней нет. И дело не в трусости или в том, что не доверяю ей. Дело в том, что я не хочу рушить созданный в ее голове образ меня. Для нее я принц на белом коне. И совершенно не важно, что у принца куча долгов и съемная квартира. Важно то, что она сама себе придумала.
— Вер, поверь, мне важно кто рядом с тобой. Когда люди говорят, деньги не важны, они ошибаются. Какое может быть счастье, если ты видишь как твоя женщина загибается на работе. Если ты считаешь себя никчемным мужиком, что не способен содержать семью. — рассуждаю, хватаясь за свою точку зрения, как за соломинку.
— Значит ты все решил?! — не вопрос, скорее констатация.
И она добивает меня быстро поднимаясь со стула и направляясь на выход. Глупо конечно полагать, что она настолько наивна, что проглотит мои чудо отмазки и останется греть мою постель. Вера далеко не наивная дурочка, да и роль запасного аэродрома не ее.
— Вера! — подрываюсь следом, наплевав на грохот от опрокинутого мной стула.
— По моему нам больше не о чем говорить… — вздыхает она, натягивая верхнюю одежду. — Я не хочу быть одним из углов в твоем треугольнике. Ты должен определиться.
И опять удар в солнечное сплетение. Говорю же не дура. Вот только какой нах…ен треугольник! Квадрат самый настоящий, где Кира любит своего дуралея шефа, а я просто запутался в себе. А Вера? Вера не хочет участвовать в моем анализе. Она просто ждет от меня решительных действий, таких, на которые я пока не способен. А наступит ли такой день, когда я, наконец, распутаю это Гордиев узел, что мешает мне жить?
Больше я не препятствую побегу женщины из моей квартиры. Успокаиваю себя тем, что я должен позаботиться вначале о будущем, а после решать. Но похоже это просто очередная отговорка труса. И вновь те же грабли, хотя в несколько другом ключе. Но сути это не меняет. Эгоист все еще живет во мне, они на пару с трусом продолжают ранит дорогих мне людей. Вот такой я засранец! И чем я лучше принципиального Марка? Да ни чем!
Давлю в себе порыв набрать соседке или просто пойти к ней. Не сегодня и точно не завтра. Да и по моему у нее мероприятие, потому вернется поздно и наверняка на веселе.
Выхожу на балкон в надежде остудить голову и привести ее в порядок. Откатываю створку окна и вдыхаю глубже зимний воздух. Вечер сгущает над городом сумерки, как и я впадая в какой-то морфемный сон. Словно и не живу я вовсе, а вижу видение о своей жизни после. Хотя нет. Опять обманываю сам себя. Были моменты когда я чувствовал себя живым и настоящим, и все они связаны с обеими женщинами.
Да уж! И как тут отличить правду от моих фантазий и выдумок. Да я настолько наловчился в этом, что скоро стану не хуже героев книг про пападанцев. А может это реально другое измерение и я в него попал после ДТП? Бред! Все более чем реально, иначе не было бы так паршиво на душе.
Нахожу заначку сигарет, сделанную до знакомства с Кирой. Иногда я травлю себя никотином. Кто сказал, что врач обязан соблюдать заповеди Минздрава? Все мы люди… Затягиваюсь и вдруг давлюсь табачным дымом. У подъезда Киры стоит знакомая машина — это ее придурошный бос. Смотрю как быстро, я бы сказал стремительно, она сбегает от него. И опять на языке столько слов в адрес этого тупорылого мужика, что приходится занять рот никотиновой привычкой.
Не придумываю ничего лучше, чем вернуться в квартиру и врубить телик. Бесцельно листаю каналы, натыкаюсь на футбольный матч и вновь воспоминания врываются в мою голову. Когда-то давно, уже в другой жизни, я смотрел игры с отцом. Но постоянно приходилось параллельно записывать их, ведь дернуть могли в любой момент. Работа у нас с отцом была на первом месте.
И частенько меня мучил вопрос — как мать смогла принять такой график отца? Однажды задал его, на что она улыбнулась и ответила: «Когда любишь способен на многое. Я радуюсь его успехам и тому, что его работа приносит ему удовольствие и самореализацию. Он чувствует себя нужным, потому и счастлив, а если мужчина счастлив — счастлива и его женщина.»
Тогда, я лишь усмехнулся подобным речам, твердо веря в то, что без секса и внимания, женщина не может. А ведь сами посудите, какой может быть нормальный секс, если тебя могли вызвать в самый неподходящий момент. Сейчас же, с годами, я начинаю понимать родительницу. Секс в жизни далеко не главное, важное не отрицаю, но не главное. Жил же я без него пока не сошелся с Верой, а вот любимой работы мне не хватает.
Немного поколебавшись, я все же набираю номер и жду, когда раздастся родной голос.
— Сынок, как я рада, что ты, наконец, позвонил. Как ты? — грусть сквозит в ее речи и мое сердце сжимается.
Я осознаю, что неблагодарный кусок дерьма и заставляю страдать близкого мне человека. Мать всегда очень огорчалась моим падениям, а уж каково ей было после моего краха по жизни. Она пыталась помочь мне и наставить на путь истинный, но я, эгоистичная свинья, не внимал ее мольбам. Сейчас, видимо обретя немного мозгов или чего то в этом роде, я чувствую себя погано.
— Все отлично, мам. Работаю в больнице. — рассказываю о своей жизни.
Не могу не поведать о Кире как о друге, но намеренно умалчиваю о поле этого друга. Зачем ей пережевать из-за того, что ее сынуля баран, уже сам не может понять чего и кого он хочет на самом деле. Нет, это мои тараканы и мне проводить дезинсекцию.
— А что насчет женщины?! Есть кто-то!? — смеется, пытаясь превратить вопрос в шутку.
Теряюсь с ответом и понимаю, что немного зависаю от ее вопроса. Но она у меня проницательная женщина и очень чувствует меня.
— Давид ты не должен думать, что предашь память Лизы, если позволишь себе любить. Жизнь продолжается и хоронить себя не имеет смысла. — тихо наставляет родительница.
— Как там отец? — меняю тему в срочном порядке.
— О, прекрасно как и всегда. Кстати, сынок! Помнишь Владлена Викторовича, старого приятеля отца? — понимает и начинает новую тему мать.
— Ага! — киваю, словно она может это видеть.
— Так вот. Он открывает в Москве частную клинику и ему нужны хорошие хирурги. Вчера он звонил и просил твой номер, я