Читать интересную книгу Тринадцатая сказка - Диана Сеттерфилд

Не буду испытывать терпение своих читателей, воспроизводя дневник в том фрагментарном виде, как он явился мне тогда. Следуя духу самой Эстер, я привела этот текст в порядок. Я убрала из него хаос и путаницу. Я заменила сомнения уверенностью, предположения – четкими определениями; я заполнила пустоты и пробелы. Правда, действуя таким образом, я могла иной раз употребить выражение, нехарактерное для стиля Эстер, но гарантирую, что подобные вольности касаются лишь несущественных деталей. Там, где речь заходит о важных вещах, я тщательно изучала каждую неясность, дабы увериться, что точно передала изначальный смысл.

Я привожу здесь не полный текст дневника, а лишь выдержки из него. Мой выбор был продиктован прежде всего связью данных эпизодов с интересовавшей меня темой – историей мисс Винтер, – а также стремлением дать общую картину жизни Эстер в Анджелфилде.

***

На расстоянии Анджелфилд-Хаус смотрится весьма эффектно, хотя здание и проигрывает из-за неудачно сориентированного фасада и беспорядочного расположения окон; однако вблизи его аварийное состояние сразу бросается в глаза. Отдельные участки каменной кладки настолько повреждены непогодой, что существует риск их обрушения. Оконные рамы прогнили и растрескались. Крыша выглядит так, словно по ней прошелся ураган. В ближайшее время надо будет провести тщательный осмотр чердака и потолков в мансарде.

Экономка встретила меня в дверях. Она безуспешно пытается скрыть тот факт, что у нее серьезные проблемы со зрением и слухом. В этом нет ничего удивительного, принимая во внимание ее возраст. Той же немощью можно объяснить и крайнюю запущенность практически всех помещений дома, но, по всей видимости, семейство Анджелфилдов не хочет увольнять женщину, всю свою жизнь проведшую у них на службе. Я могу одобрить такое отношение к старым слугам, но не понимаю, почему бы хозяевам не пригласить в помощь экономке кого-нибудь более молодого и трудоспособного.

Миссис Данн рассказала мне о том, как ведется домашнее хозяйство. Семья уже много лет обходится нерационально малым количеством прислуги, и это считается у них в порядке вещей. Я пока еще не выяснила, в чем причина такого самоограничения. Пока мне известно лишь то, что, помимо членов семьи, в усадьбе живут миссис Данн и садовник по имени Джон Коупенс. В приусадебном парке обитают олени (правда, на них уже давно не ведется охота), однако человек, за ними присматривающий, никогда не бывает в доме; он подотчетен тому же поверенному, который заключил со мной договор о найме и который, видимо, выполняет функции управляющего имением, – если предположить, что здесь осуществляется хоть какое-то управление. Текущими финансовыми вопросами ведает миссис Данн. Когда я высказала предположение, что Чарльз Анджелфилд по крайней мере раз в неделю проверяет счета и квитанции, миссис Данн рассмеялась и спросила, неужели я думаю, что она с ее зрением способна заполнять какие-то там бумаги и составлять счета? Я не могу не признать подобный подход к делу по меньшей мере неразумным. При всем том я отнюдь не склонна считать миссис Данн особой, не заслуживающей доверия. На меня она произвела хорошее впечатление, и я очень надеюсь, что при нашем более близком знакомстве ее кажущаяся скрытность объяснится не чем иным, как все той же старческой немощью. Я составила для мистера Анджелфилда служебную записку, в которой особо отметила преимущества аккуратного ведения счетов и вызвалась взять на себя эту обязанность, если он слишком занят, чтобы лично контролировать свои финансы.

В общих чертах оценив обстановку, я решила, что настало время встретиться с владельцем усадьбы, и только теперь, к своему величайшему изумлению, узнала от миссис Данн, что он круглосуточно находится в комнатах на втором этаже и предпочитает ни с кем не общаться. В ходе последовавших расспросов выяснилось, что он страдает расстройством психической деятельности. Какая жалость! Трудно представить себе что-либо более прискорбное, чем человеческий мозг, по каким-то причинам не могущий нормально функционировать.

Миссис Данн угостила меня чаем (я из вежливости сделала вид, что пью, но позднее выплеснула этот напиток в раковину, поскольку не была уверена в чистоте чашки) и немного рассказала о себе. Ей идет восьмой десяток; никогда не была замужем; всю жизнь провела в этой усадьбе. Миссис Данн знала мать близнецов еще маленькой девочкой, а затем и молодой женщиной. Она подтвердила мою догадку: решение пригласить меня на работу было связано с недавним помещением этой женщины в психиатрическую клинику. Однако отчет миссис Данн о событиях, непосредственно давших повод к применению этой принудительной меры, был изложен в столь туманных выражениях, что я так и не поняла, кто именно – мать близнецов или кто-то другой – нанес удар скрипкой по голове супруги доктора. Впрочем, это не суть важно, поскольку я выяснила главное: мне предстоит иметь дело с семьей, имеющей наследственные психические патологии. Это уже серьезный вызов, и я принимаю его без колебаний – более того, с энтузиазмом. Ибо какое профессиональное удовлетворение может получить гувернантка, наставляя и без того хорошо воспитанных детей? Много ли сложного в осуществлении контроля за детьми, которые и так уже знают, что есть хорошо и что есть плохо? Зато данная весьма непростая задача может стать для меня тем самым испытанием, к которому я прекрасно готова и которого я ждала уже много лет. Именно здесь я смогу понять, чего на самом деле стоят все мои воспитательные навыки и методы!

Я расспросила экономку и об отце девочек – хотя мистер Марч давно скончался, и дочери его не знали, но в них течет его кровь, и это вполне может проявиться в тех или иных чертах их характера. На сей счет миссис Данн смогла сообщить очень немногое и тут же пустилась в пространный рассказ о пикантных подробностях отношений между матерью девочек и их дядей, недвусмысленно намекая на то, что эти отношения носили нетрадиционный и, прямо скажем, скандальный характер… Разумеется, все это вряд ли возможно, – во всяком случае, не у нас в Англии, – и я предпочитаю воспринимать ее болтовню как пустые фантазии. Воображение – это здоровая и полезная вещь, без него не состоялись бы многие великие открытия и изобретения, но надо уметь его обуздывать и направлять на серьезные цели. Если же дать воображению волю, оно может завести вас в непроходимые дебри глупости. У миссис Данн наблюдаются характерные старческие причуды и общее ослабление ума, чем можно объяснить и эти неприличные инсинуации, при том что во многих других отношениях это очень порядочная женщина, которую трудно заподозрить в сочинении грязных сплетен. Придя к такому выводу, я закрыла для себя данную тему.

В момент, когда я пишу эти строки, из коридора доносится шум. Девочки выбрались из своего убежища и теперь крадучись передвигаются по дому. Они привыкли поступать, как им заблагорассудится, но скоро этому придет конец. Когда я наведу здесь порядок, гигиену и дисциплину, это прежде всего пойдет на пользу им самим. Я отнюдь не собираюсь их преследовать, и они зря на это рассчитывают. Мой план заключается в том, чтобы на начальном этапе привести их в недоумение и замешательство.

Накануне днем миссис Данн показала мне помещения на первом этаже. Здесь повсюду грязь и толстый слой пыли, а занавески висят клочьями, но она этого не замечает, наивно полагая, что комнаты выглядят так же, как много лет назад, при деде близнецов, когда в доме еще был полный штат прислуги. Среди прочего я увидела рояль, вряд ли подлежащий ремонту (позднее я посмотрю, что с ним можно сделать), и обширную библиотеку, содержание и ценность которой я выясню по мере удаления покрывающей книжные полки пыли.

Остальные этажи я обследовала в одиночку, дабы не слишком утруждать миссис Данн. За одной из дверей на втором этаже я услышала возню, шепот и приглушенное хихиканье. Там находились мои подопечные. Они заперли дверь изнутри и притихли, когда я подергала ручку. Я назвала их по именам и, не получив ответа, двинулась дальше, предоставив девочек самим себе. Одно из моих правил заключается в следующем: никогда не бегай за детьми, а добивайся того, чтобы они сами прибегали к тебе по первому зову.

На третьем этаже я застала разруху в ее самом неприглядном виде. Грязь меня уже не могла удивить, но здесь ее дополняла протекающая в комнаты дождевая вода (чего следовало ожидать при таком состоянии крыши). Кое-где гнилые доски пола покрывала плесень. Совершенно недопустимо растить детей в столь нездоровых условиях! Часть половиц вообще отсутствовала, причем у меня возникло впечатление, что их удалили намеренно. Следует незамедлительно проинформировать мистера Анджелфилда о необходимости срочных ремонтных работ. Я укажу ему на опасность того, что кто-нибудь однажды провалится сквозь пол на нижний этаж или, по меньшей мере, вывихнет себе лодыжку, попав ногой в дыру. Коробки практически всех дверей покоробились, а дверные петли нуждались в смазке. Куда бы я ни шла, мое продвижение сопровождалось скрипом дверей и половиц, а также колыханием занавесок из-за сквозняков, источники которых я затруднялась определить.