– Вот тебе – Королевская Честь! – хмыкнул беззлобно тот, показывая дулю. – Видела? Его давно продали, когда на золоченую карету денег в казне не смогли наскрести.
Каюта была похожа на узкую темницу. Низкий потолок давил, и входящие внутрь непроизвольно опускали головы. Все ее убранство составляли две узкие койки, на одной из которых отдыхала измочаленная качкой Дарья. На потолке мерно, будто маятник, покачивалась масляная лампа, отчего круг света, источаемый ею, перемещался по деревянным стенам.
Когда стемнело и корабль встал на якорь, я вышла на палубу. Широкая прекрасная Ока сладко почивала под звездным небом, а легкий свежий ветерок овевал ее затихшие воды. Воздух был наполнен стрекотом цикад да лягушачьим кваканьем. Где-то на берегу, в лесу, казавшемся черной беспросветной стеной, завыл волк, и его протяжная песня повисла над речной долиной и разнеслась на многие версты. И мне хотелось вторить ему. Заорать во всю глотку, выплюнуть странную горечь, сидевшую в груди и давившую на сердце. Я спрятала лицо в ладонях и глубоко вздохнула.
– Не сиганет за борт? – услыхала я тихие, будто ворчливые голоса и застыла на мгновение.
– Куда ж она сиганет? На ней поводок надет. Шаг в сторону – и смерть.
Я горько усмехнулась, пялясь в черную мглу. Всю жизнь: неверный шаг в сторону – смерть. Плещешься на мелководье – сказала про меня Верховная в умирающей Иансе. К несчастью, вышло, что и в лягушатниках вылавливают рыбешек на забаву котам.
Где-то в темноте речного берега мелькнули огоньки факелов, от нехорошего предчувствия живот свело болезненной судорогой. Может, глаза сами дорисовали призрачные фигуры вслед вновь показавшемуся отсвету? Только я бросилась к дежурившим матросам, взбудоражив их своим внезапным появлением.
– Где Савков? – задыхаясь от волнения, спросила я.
– Савков? – не понял усатый приземистый мужичок, приподнимаясь с тюка, и перевел недоуменный взгляд на товарища.
– Николай Евстигнеевич? – Я была готова надавать недотепе пощечин, лишь бы соображал быстрее.
– Ах, Николай Евстигнеевич… Дык… Он того, в каюте у себя…
– Где каюта?!
– Внизу, – сглотнул мужичок и для наглядности ткнул пальцем в палубу: – Рядышком с твоей… вашей.
– Недотепы, – прошипела я, уже кидаясь к лестнице в трюм.
Каморка, которую делили Савков с Давидывым, примыкала к нашей. Низенькая узкая дверца с латунной круглой ручкой находилась с противоположной стороны.
– Савков! – Я ворвалась с темную душную комнатку, пропахшую крепким мужским потом и сыростью.
– Что? – Тот подпрыгнул на узкой койке, взлохмаченный и ошалелый, уставился на меня, не узнавая.
– Какого чегта, Москвина? – сонно пробормотал Денис, поднимая голову.
– Там Хранители!
Меня трясло. Нелепая, необъяснимая паника разливалась по всему телу, туманила мозг, сумятицей вытесняя привычные холодные мысли.
Отчего мне было так страшно? Только не за себя. За него.
– С чего ты это взяла? – усомнился Николай, но все равно стал натягивать сапоги.
– Я не знаю. Я видела факелы на берегу.
– Ты видела на бегегу свет и гешила, что это Хганители? Да ты не в своем уме! – заворчал Денис, уютно подгибая ноги и натягивая тонкое одеяло до самой макушки.
– Я знаю, – повторила я, не сводя взора с Савкова. – Это точно они!
– Тихо. – Николай проникновенно заглянул мне в глаза, сильно сжав плечи. – Мы сейчас проверим!
И словно в насмешку тишину рассек знакомый до боли драконий рык. Денис мгновенно слетел с койки, вытаращив глаза, и уже в следующий момент он обувался.
– Ты – за Дарьей! – приказал Николай, выталкивая меня в сырое нутро трюма.
Когда я влетела в комнатушку, кухарка уже очнулась ото сна и нелепо, подобрав под себя ноги, пялилась по сторонам, часто моргая.
– Дарья, мы уходим! Обувайся! – коротко приказала я.
Та неожиданно быстро пришла в себя, сунула ноги в башмаки, не завязывая шнурков. Мы выскочили из каюты, чтобы тут же натолкнуться на высокую мужскую фигуру в черном широком одеянии. Желтые змеиные глаза угрожающе светились в темноте. Дарья взвизгнула, пятясь назад. Не глядя, я схватила ее за руку, сильно, почти до боли сжав пальцы, и буквально прошипела незнакомцу:
– С дороги!
– Приветствую тебя, Берегиня! – низким голосом отозвался тот, чуть кланяясь.
– Не боишься меня? – тихо хмыкнула я.
Вдруг мне показалось, что перед взором замелькали воды Оки, а волосы стал трепать ветер. Я больше не была собой, а превратилась в огромную крылатую тварь, устремившуюся к застывшему в небе противнику. Видение появилось на миг, чтобы тут же исчезнуть. Страх ушел. Я едва усмехнулась, глянув на Хранителя, и произнесла:
– Ты чувствуешь? Он рядом с твоим драконом.
Мужчина попятился, но коридор был слишком узок, и он уперся в деревянную стену.
– Не надо, – вдруг прохрипел он, бледнея от ужаса.
Внезапно его руки, подчинившись чужой силе, раскинулись в разные стороны. Локти с глухим хрустом вывернулись в обратную сторону. Хранитель дико заорал от боли. В следующее мгновение ноги его подогнулись, и он упал на колени. За спиной тихо вскрикнула испуганная Дарья.
– Ты все еще не боишься? – спокойно вопросила я, не спуская взгляда с корчащейся на полу фигуры.
– Не надо, Берегиня, – хрипел тот. – Умоляю, не надо.
Неизвестная сила отшвырнула его по коридору, шибанула о противоположную стену. Он застонал. Дарья вырвалась и спряталась обратно в каюту, громыхнув дверью.
– Ты чувствуешь? – Я медленно подошла к вывернутому в неестественной позе телу.
В этот момент будто невидимая рука шарахнула меня под дых. Я согнулась пополам, хватая ртом воздух. От боли потемнело в глазах. Впервые я ощутила удар, который заработал дракон Степана Тусанина. Неприятно, но не смертельно.
У мужчины хрустнули позвонки. Он выгнулся и потерял сознание. Сплюнув, я тихо поковыляла к каюте, держась за ушибленный живот.
– Дарья, – шарахнув по двери, позвала я, – выходи! Дорога свободна!
– Нет! – вдруг истерично завопила она изнутри. – Я видела тебя! Видела! У тебя были такие же глаза, как у него! Я видела! – Где-то в душной маленькой каморке, в самом уголке, женщина захлебнулась испуганными слезами.
Я прижалась лбом к шершавому дереву и глубоко вздохнула, а потом крикнула:
– Выходи через минуту – меня не будет в трюме! На корабле нельзя оставаться, здесь Хранители! – И потом добавила шепотом, чтобы она уже не могла услыхать и испугаться еще сильнее: – И Берегини не будет.
А на борту уже развернулась настоящая бойня. Горела мачта, и в ярком пламени пожара кружили фигуры. Я только успела пригнуть голову, как рядом со мной смертельной пчелой пронесся арбалетный болт. В черном небе мелькали длинные вытянутые тени драконов, но только один – выше всех – не давал им выпускать ядовитые смертоносные языки огня. Он набрасывался на любого, кто осмеливался открывать зубастую пасть и выпускать даже легкие дымные облачка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});