— Это не подарок...
Сделав глубокий вдох, я взяла в руки приятный на ощупь бархат. Покрутила коробку, не решаясь открыть.
— Ну же... — он не сдержался. Сам приподнял крышечку и опустился рядом со мной на корточки.
— Что? — сердце, кажется, пропустило удар. Я смотрела на пропавшие когда-то серьги и подвеску, доставшиеся мне от мамы, и не могла поверить своим глазам... — откуда?!
— Это... радость? — неуверенность в его голосе обезоруживала.
— Клим, — я потянула цепочку, рассматривая кулон. Сжала в кулаке прохладное золото, — как ты нашёл их?
— На самом деле, это дело рук Николая...
— Николая?
— По моей просьбе. И твоему эскизу. В мои планы входили только серьги. Подвеска сама собой всплыла.
Вернув подвеску на место, я достала серьги. Тщательно изучила их, и убедилась в том, что серьги действительно мои. Маленькие детали, о которых могла знать только я, были тому подтверждением.
— Придётся заново прокалывать уши. — Смущённо произнесла и, наконец, посмотрела в голубые глаза.
— Это мелочь. Дай-ка...
Он забрал из моих рук коробку и снова достал подвеску. Завёл руки мне за голову, и через несколько секунд мамина цепочка свисала с моей шеи. Прохладно. Тепло. Привычно.
— Спасибо, — шёпотом. Я не знала, как мне его благодарить.
Я не верила, что Клим всё это делает для меня. Могла ли я подумать?..
— Не за что, — прохрипел, поднимаясь на ноги, и отводя в сторону взгляд.
Положив коробку на одеяло, я встала вслед за ним. Перехватила крепкое запястье, обращая на себя внимание. Впервые. Сама. Останавливая его, и моля снова взглянуть на меня.
— Клим? Правда... спасибо...
Несколько секунд он не моргая смотрел мне в глаза. Потом его внимание сместилось на мои губы. Заметив это, я против воли облизнула их. Перестала дышать, осознавая, что тем самым даю ему зелёный свет. Я знала, что он не отвернётся. Он примет мою «благодарность». Не сможет себе отказать. Не упустит момент.
И... я впервые была к этому готова.
— Не шевелись, ради Бога, — сипло произнёс, нависая надо мной.
Я застыла, сильнее стискивая его запястье. Ждала. Не смела отвернуться. И ненамеренно приблизилась к нему вплотную. Почти касаясь грудью его обнажённого торса.
— Кира... — Произнёс моё имя так, словно ему было больно.
Я открыла рот, чтобы назвать его имя, но суховатые губы нахрапом заткнули меня, так и не дав обмолвиться лишним словом.
Я машинально отпустила его руку, и ладонями коснулась талии. Такая горячая кожа...
Его язык мгновенно заполнил меня. Толкнулся, заставляя шире открыть рот и запрокинуть голову выше. Дыхания не хватало. Его пальцы коснулись моей шеи и обхватили её. Мягко. Замирая над бьющейся жилкой под кожей. Поглаживая её. Будто успокаивая. Внушая, что всё будет хорошо. Хорошо...
Вдруг стало так хорошо. Безумно и страшно. И хорошо, чёрт побери!
Из его глотки вырвался низкий стон. Вибрирующий и отзывающийся у меня в груди. Я поднялась на носочки и подняла руки выше. Обхватила его широкие плечи и ахнула, когда Клим подхватил меня под бёдра. Слегка подкинув, сделал всё, чтобы мои ноги обхватили его талию.
Рука Клима спустилась от моей шеи к груди. Распахнула халат, обнажая грудь. Запуская волну острых и крупных мурашек по коже.
— Моя маленькая, — успел проговорить перед тем как вместе со мной упасть на кровать. Смягчая моё падение и придерживая мою спину правой рукой. Языком прошёлся по вздувшемуся соску, вырывая теперь и из моей глотки стон.
Ткань халата вдруг перестала быть мягкой и нежной. Она казалась мне жёсткой, словно наждачная бумага. Кожа от неё горела... я тряхнула плечами в попытке избавиться от неё.
И он всё понял. Замер, перехватывая мой мутный взгляд. Тяжело дыша, обхватил мою грудь, снова задевая сосок и прокручивая его между пальцами.
— Просто скажи, — прерывисто, — попроси. И я остановлюсь, Кира. Одно твоё слово...
Глава 62
Клим
Мои пальцы сводило мелкой судорогой. Боясь, что она передумает, я останавливаю свою руку и смотрю в её глаза. Пытаюсь понять... рассмотреть протест. Бунт или неприязнь. Но нет... там отчётливо читалось желание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На мой вопрос, Кира лишь ухмыльнулась. Тонкие пальчики пробежались по моим плечам, оставливаясь на шее возле линии роста волос. Наслаждаюсь тем, как искривились её губы. Впервые — не от ненависти и отвращения.
В моей груди поселилось тяжёлое удовлетворение. Я рванул ткань, и окончательно освободил Киру от халата, который, кажется, ей уже мешал. Вытряхнув её из белоснежной махры, я сделал приятное для себя открытие: трусиков на ней не было. Наслаждался... Смуглая кожа, украшенная россыпью мелких мурашек... несколько крошечных родинок на подрагивающем животе. Высоко вздымающаяся грудь, которая идеально помещалась в моей ладони. Она была совершена.
— Ты создана для меня, Кира... понимаешь это?
В ответ она лишь сделала глубокий вздох. Кончиком ядовитого языка прошлась по раскрытым губам, увлажняя.
Её зрачки были расширены. Они почти полностью съедали и без того тёмную радужку. Кира смотрела на меня. Именно на меня, а не сквозь. И это... лишало рассудка. Потому что каждая близость была испытанием не только для неё, но и для меня. Потому что... чем ближе я к ней был, тем дальше она была от меня. Но не сейчас.
Меня бросало в жар. Грудь горела огнём. Везде, где были её руки... все мысли выбивало из башки ударной волной похоти и странной непривычной нежности.
Приподнявшись над ней, я встал на колени и, дёрнув за молнию, избавился от брюк. Остался в боксёрах, хотя, сука, в них уже было нестерпимо тесно. Скрипнув зубами, снова прижался к ней. Разведя стройные ножки в стороны и прижимаясь налитым кровью членом к её горячей киске. Сквозь ткань почувствовал слабую вибрацию, и вжался сильнее. Слегка потираясь об неё, и наблюдая за тем, как Кира задирает голову, подставляя мне шею. Выгибается, отрывая спину от кровати. Не сдерживает равного дыхания. Тихо ахает от близости.
Я бы наблюдал за этим вечность... но желание как можно скорее оказаться внутри неё было в стократ сильнее.
Опускаюсь, пробираясь ладонями ей под спину. Дёргаю на себя, и Кира моментально обвивает меня своими руками и ногами. Все понимаю... поэтому переворачиваюсь на спину, позволяя ей оседлать себя. Завороженно смотрю на неё и ловлю себя на мысли, что эту картину я бы повесил в своей спальне. Когда она уйдёт. Вечерами бы дрочил, как юный школьник...
— Смелее, — прохрипел, когда заметил в её глазах неуверенность, — Ты лучшее, что у меня было...
Провожу ладонями по её шее. Спускаюсь, обводя ключицы... ниже... подхватываю груди и поднимаюсь, чтобы дотянуться губами до стянутых и твёрдых сосков. Таких притягательных и сладких на вкус. Кира стонет, снова задирая голову, а я едва не вою, когда мой стояк плотнее прижимается к её ничем не прикрытой промежности.
Спускаю руку ещё: по животу и дальше... нахожу сосредоточение похоти и, повернув руку для удобства, нащупываю пульсирующий клитор. Мягко сжимая тот, перед тем как начать массировать. Мой взгляд мечется между её лицом и моей рукой. Верх... вниз...
Растираю набухшую горошину и ловлю с её губ прерывистые стоны. Ещё... быстрее... пока её бедра не начали сильнее стискивать мои.
Отпускаю... углубляюсь. Такая влажная. Мокрая.
Опускаю боксёры и с лёгкостью вхожу в неё. Громкий стон срывается с моих собственных губ. Кира так же громко втягивает раскаленный воздух и полностью насаживается на мой член.
Обхватываю округлые бедра, направляя свою маленькую бестию. Ловлю каждое движение. Дышу вместе с ней. По моей шее пробежала дрожь, забираясь на затылок и заставляя короткие волосы шевельнуться.
Потянулся к ней, набрасываясь на сладкий рот. Въедаясь в полные губы и рыча от ощущения тесноты. От того, как её стенки сжимают мой член. Кровь в венах закипала от вида Киры... влажной, открытой и готовой мне поддаться.